Он отмечает, что «в промышленности, сельском хозяйстве и торговле еще существует доля частной собственности; социалистическая общественная собственность еще не является полностью общенародной, а представляет собой две формы собственности; общенародная же собственность в сельском хозяйстве как основе народного хозяйства еще очень слаба. Маркс и Ленин, предполагая, что в социалистическом обществе уже не существует буржуазного права в сфере собственности, имели в виду, что все средства производства уже принадлежат всему обществу. Очевидно, что мы еще не дошли до этого».

Тем не менее «в вопросе собственности, как и в других вопросах, нельзя смотреть только на форму, надо еще смотреть и на действительное содержание». Здесь, очевидно, есть намек на разделение между формальным и действительным обобществлением, о чем писали и советские ученые, в том числе Э. В. Ильенков.

Поэтому, Чжан Чуньцяо продолжает: «Необходимо также иметь в виду, что теперь у нас осуществляется товарная система… Это положение… за короткий срок не изменишь». Китайский марксист понимает, что переход к бестоварной коммунистической экономике невозможен без развития производства: «Пока общенародная собственность тоже не может обеспечить изобилие продуктов, достаточное для распределения по потребностям среди 800-миллионного населения, можно только продолжать товарное производство, обмен через посредство денег и распределение по труду».

Пока соответствующий уровень производства не достигнут, возможна реставрация капитализма, существует «неизбежность развития капиталистических факторов в городе и деревне и появления новых буржуазных элементов». Бороться против этого Чжан Чуньцяо предполагает, призывая массы «осуществлять всестороннюю диктатуру над буржуазией»: «Если не ограничивать этого, то капитализм и буржуазия неизбежно будут развиваться еще быстрее. Следовательно, мы ни в коем случае не должны ослаблять бдительности от того, что мы завоевали великую победу в преобразовании собственности и провели однажды Великую пролетарскую культурную революцию. Необходимо иметь в виду, что экономический базис у нас еще не прочен, что буржуазное право в области собственности еще не совсем ликвидировано, еще крепко держится во взаимоотношениях людей и господствует в области распределения». Не следует «ни в коем случае останавливаться на полпути», подчеркивает он.

Этот совершенно верный анализ проведен уже тогда, когда левые не являются ведущей группировкой в КПК. Шанхайская группа и Цзян Цин еще держатся у власти, хотя частично уже и оттеснена правыми. Кан Шэн умер в конце 1975 года. Мао Цзэдун серьезно болен и не имеет физической возможности заниматься политикой в прежних объемах, с ним считаются все меньше и меньше.

К тому же анализ Чжан Чуньцяо не дает никакого ответа на вопрос, вставший острейшим образом еще в 1970–1971 годах: откуда же взять средства для продолжения промышленного развития, чтобы смогло возникнуть «изобилие продуктов, достаточное для распределения по потребностям»? Вероятно, Чжан Чуньцяо, выступивший в данном случае рупором левой группировки КПК, рассуждал следующим образом: развитие контактов с капиталистическими странами и уступки правым в этом вопросе в настоящий момент неизбежны, но, чтобы все эти процессы не привели к реставрации капитализма, правых нужно поставить под контроль «всесторонней диктатуры над буржуазией», которая будет осуществляться массами под руководством левого крыла КПК.

В реальности эта схема оказалась не более чем теоретической абстракций, не имевшей реальной базы в существующих общественных отношениях Китая и раскладе классовых сил в стране и мире.

На деле оказалось невозможным сохранить экономические формы, рожденные Культурной революцией.

9 сентября 1976 года умирает председатель ЦК КПК Мао Цзэдун. Его смерть мало что меняет в соотношении политических сил – тяжело больной председатель уже давно почти ничего не решает – смерть Мао становиться сигналом противоборствующим группировкам в КПК к открытому выступлению.

Левые к тому времени, как видно из статьи Чжан Чуньцяо, уже не видят дальнейших перспектив и, кроме попыток «ночь простоять да день продержаться», ничего не предпринимают. Их политика периода 1966–1971 годов уже зашла в тупик – та ее часть, что нужна была для модернизации страны и ликвидации пережитков феодализма была выполнена, а та часть, которая предполагала переход к коммунизму, не могла быть выполнена в силу полного отсутствия материальных условий.

Левые оказались в ситуации, похожей на ту, в которую попали большевики по окончании Гражданской войны – созданная в тот период экономическая система «военного коммунизма» уже перестала работать, революция в развитых странах Европы потерпела поражение, и большевики вынуждены были пойти на отступление в форме новой экономической политики. Но устроить «китайский нэп» левые не могли по той причине, что массы, на которые они опирались, были все еще захвачены уравнительными идеями Культурной революции и не приняли бы такого поворота. Этот поворот предстояло совершить правым, а знаковой фигурой «китайского нэпа» стал вернувшийся к власти Дэн Сяопин.

В ночь с 6 на 7 октября 1976 года Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэня, Яо Вэньюаня и Цзян Цин просто напросто арестовывают. Какое-то время их арест держится в тайне, по стране прокатываются волнение, но в целом правым удается удержать ситуацию в своих руках. Некоторое время пытаются сопротивляться шанхайские левые, делая громкие заявления, что им нужно «как Парижской коммуне» продержаться несколько дней, пока не поднимется вся страна. Однако страна не поднялась, если не считать отдельных столкновений, порой даже вооруженных, рабочих организаций с силами правых. В общем-то правым сравнительно легко удалось захватить власть в свои руки потому, что материальные условия для господства левой линии были исчерпаны, а на «самотермидоризацию» левые не были готовы пойти.

Проиграв в Чили борьбу за медь, страны «третьего мира» начали другую борьбу – борьбу за нефть.

Нефть после Второй мировой войны превращается в стратегический товар для всей мировой экономики. Это делает Ближний Восток, где сконцентрированы значительные запасы «черного золота», центром пересечения интересов различных империалистических сил.

Объединенные в Организацию стран – производителей нефти (ОПЕК) страны, большую часть которой составляли государства Ближнего Востока, в знак протеста против поддержки империалистическими странами Израиля в арабо-израильской войне, объявляют Европе и США нефтяной бойкот, поднимая цены на этот продукт в четыре раза. С политической точки зрения эта тактика не принесла успеха – роль Израиля, как главного инструмента имперской политики Запада на Ближнем Востоке только возросла, но экономически империализм был атакован «с тыла».

Энергоемкие экономики Запада погружаются в кризис, который оказался очень глубоким и неожиданным для аналитиков буржуазии, привыкших к «бескризисному» кейнсианскому капитализму 1950–1960-х.