— Надо было раньше об этом рассказать.

— Я забыла. И связи тоже… не видела.

— С тобой когда-нибудь уже случалось такое? Ощущение чего-то, чего ты на самом деле не переживала?

— Как будто нет.

Эрик посмотрел на Данте.

— Ясновидение?

— Не знаю. Не похоже. Слишком многое не складывается.

Данте снова уставился на меня.

— Ты своим об этом рассказывала?

Я покачала головой.

— Джером в отъезде. О самом первом сне я ему говорила, но он не придал значения.

— Понятия не имею, что со всем этим делать, — сказал Данте.

— Я тоже, — вздохнул Эрик. — Но ради вас… попытаюсь что-нибудь разузнать.

— Спасибо, — сказала я. — Я очень ценю вашу доброту.

Мы поднялись, и в тот же миг перемирие между Эриком и Данте закончилось. Взгляд Эрика снова стал неприязненным. А Данте принял вид насмешливый и самодовольный.

— Мисс Кинкейд, — сухо начал Эрик. — Вы знаете, что я питаю к вам величайшее уважение и буду счастлив оказать любую помощь, какая только понадобится. Вижу, мистер Мориарти тоже готов вам помогать. Но я предпочел бы, чтобы вы…

— …не приводили меня больше, — закончил Данте и отсалютовал. — Заметано, старик. Жду тебя, суккуб, возле машины.

Он развернулся и вышел. Но настроение у Эрика не улучшилось. Я чувствовала исходившую от него волну неприязни. Он считал Данте дурным человеком. Я была на самом деле гораздо хуже. Однако мне он симпатизировал. Странно… в чем же тут дело?

— Простите, — сказала я Эрику. — Я не знала, что вам это будет неприятно.

— Вы и не могли знать, — устало ответил он. — Да и, в конце концов, я сам вас к нему направил.

— Постараюсь держаться от него подальше, — пообещала я.

Снова поблагодарила старика и тоже покинула магазин.

Данте ждал меня, прислонившись к машине. На губах играла насмешливая улыбка, и о чем он думает, было не понять.

— За что Эрик тебя так не любит? — спросила я.

Он выпрямился.

— За то, что я плохой человек и занимаюсь плохими делами.

— Нет, этого мало, — сказала я. — Не настолько ты плох, во всяком случае, с виду. Все твои грехи — надувание клиентов и пустые разговоры. Хотя… сегодня ты даже говорил кое-что дельное. Так что репутацию злодея никак не оправдываешь.

— Откуда ты знаешь?

Я пожала плечами.

— Инстинкт.

Данте одним быстрым движением вдруг обнял меня и притянул к себе. Упершись руками ему в грудь, я попыталась было вырваться, но не смогла. Пылкость изголодавшегося мужчины, жар его тела… мое собственное тело внезапно откликнулось, возжаждав объятий, которые не были бы для меня работой. Когда случалось чувствовать подобное, я всякий раз пугалась. Поскольку суккуб во мне немедленно пробуждался тоже, почуяв близость пищи. Вопреки всем моим горделивым уверениям, что я не сплю со знакомыми мужчинами, мне захотелось сейчас, чтобы он меня поцеловал. Дал ощутить свою энергию… хотя бы ее вкус.

Он потянулся губами к моему рту. Я зажмурилась, и… вдруг он застыл. Отпустил меня и попятился.

Открыв глаза, я уставилась на него с удивлением.

— Какого черта? Приставал, приставал — и отступаешь?

— Ты пуста и голодна, суккуб, — сказал он. — Взять тебя сейчас — все равно что воспользоваться перепившей девчонкой.

— Да. А ты, конечно, никогда этого не делал.

— Мне давно не восемнадцать. — Он открыл дверцу. — Мы едем или нет?

Я некоторое время еще смотрела на него, вспоминая надежду, которую вроде бы видела в его глазах раньше. И думала, что язвительность Данте вполне может на самом деле оказаться защитой, скрывающей неуверенность, — как у многих. Но от психоанализа вслух воздержалась и села наконец в машину. Мы поехали обратно в его лавочку, болтая по дороге ни о чем и поддразнивая друг друга. Отгораживаясь легкомыслием от того серьезного, что могло произойти между нами.

— Я не серийный убийца, поверьте. Просто жаль было упускать такой случай.

— Ох, — сказала я. — Платили бы мне десять центов каждый раз, как слышу это…

Лиам — парень, купивший свидание, — засмеялся и открыл передо мной дверцу машины. У него был шикарный черный «лотус элис», привезенный из Великобритании. Меня это впечатлило. Машина выглядела свежевымытой, и это тоже впечатляло, хотя и печалило немного — дождь мог хлынуть в любой момент.

— Нет, правда, я слышал очень хорошие отзывы, — добавил Лиам, заводя двигатель. — Поэтому надеюсь, вам понравится, хоть и мрачновато для праздников.

Идти на благотворительное свидание я не жаждала, но все равно пришлось бы, рано или поздно. И, когда Лиам позвонил и сказал, что купил билеты на спектакль по рассказам Эдгара По, я рассудила, что для уплаты долга день сегодняшний подходит не хуже любого другого. К тому же По мне нравился. Свидание предстояло провести в обстановке и впрямь несколько страшноватой для этого благословенного, самого радостного времени в году, но то был промах не Лиама, а театра. После спектакля мы собирались еще поужинать.

По дороге в театр Лиам показал себя именно таким, как я и ожидала. Неглупым. Милым. Довольно остроумным. Работал он в какой-то инвестиционной компании, но был так добр, что не стал грузить меня деталями. Мы обменивались шуточками, анекдотами и забавными случаями из жизни. Конечно, с Сетом мне в любом случае было бы приятнее, но на один вечер и Лиам вполне годился, к тому же заплатил он столько, что имел полное право провести этот вечер весело.

Спектакль оправдал мои надежды. Начался он с «Маски красной смерти», продолжился «Бочонком амонтильядо». И завершился «Сердцем-обличителем» — конечно, куда же без этого гвоздя…

— «Маску красной смерти» я раньше не читал, — сказал потом Лиам.

Машину мы оставили у театра, решив пройти пешком шесть кварталов до ресторана, где был заказан столик.

— Хотя увлекся По еще в школе. Это аллегория, видимо подразумевающая, что смерти избежать невозможно? Запрись на все замки, не поможет…

— Да нет, даже и не аллегория. — Я задумалась. — Люди всегда поступали так во время эпидемий. Запирались. Или уезжали. Порой выгоняли заболевших из города и закрывали ворота.

— Ужасно, — сказал Лиам, заходя в ресторан.

Итальянский, в который без записи было не попасть. К свиданию он, надо отметить, подготовился основательно.

— Других способов уберечься они не знали, — пожала я плечами. — Как и того, что вызывает болезнь. Личная гигиена и упование на судьбу — вот и все средневековые средства борьбы с эпидемиями.