Прогоняя его, угрызений совести я не испытывала, поскольку нам в любом случае предстояло вместе поужинать. Он отправился писать, и я поспешно взялась за дело. Предпраздничная горячка была в разгаре, а кое-кто из сотрудников болел, поэтому в тот день я работала не в кабинете, а за кассой. Мэдди сидела за соседней. С клиентами она разговаривала бойко, весело, и это радовало.

Перед закрытием я подошла к газетной стойке. Просмотрела заголовки, ища… сама не знаю что. Все вспоминался тот утонувший бедняга. То ли о нем хотелось узнать побольше, то ли найти что-то такое, что помогло бы разобраться с моими снами. Увы, ничего интересного в газетах я не увидела.

Ужинать мы с Сетом поехали на площадь Пионеров, где места для парковки, разумеется, не нашлось. Оставили машину в трех кварталах от ресторана и, пока шли к нему, успели замерзнуть. Прогуляться, однако, стоило — кухня в этом ресторане была каджунская, из самых моих любимых, такая острая, что согревала мгновенно. И тоуфи и суп из стручков бамии способны разогнать любое уныние.

Мы заканчивали десерт, когда зазвонил мой мобильник. Номер высветился незнакомый.

— Алло?

— Привет, Джорджина. Это Винсент.

— Привет, — откликнулась я удивленно.

— Слушай… мне нужно с тобой поговорить. Не по телефону. Мы можем встретиться?

— Сейчас?

— Да… это важно.

Я взглянула на Сета, доедавшего хлебный пудинг. Судя по его довольному виду, вряд ли он стал бы возражать против прихода Винсента.

— Я сейчас с Сетом…

— Отниму всего несколько минут, — пообещал Винсент.

— Ладно.

Я объяснила, где мы. Он сказал, что будет скоро. И не обманул. Не успела я объяснить Сету ситуацию, как Винсент уже появился в ресторане.

— Ты прилетел, что ли? — спросила я, когда он подсел к столу.

— Нет, просто был рядом. — Он посмотрел на остатки десерта. — Выглядит неплохо.

— И на вкус было неплохо, — кивнула я. — Ну, так в чем дело?

Он бросил взгляд на Сета.

— Не переживай. Сет все знает.

Тут нам принесли сдачу. Винсент повернулся ко мне.

— Хорошо. У меня к тебе всего один вопрос. Можем обсудить его на улице.

И мы снова вышли на холод, уже втроем, и зашагали к машине.

— Ты помнишь историю, — начал Винсент, — которую рассказывала мне на днях? О копе, застрелившем напарника?

— Да.

— Откуда ты об этом узнала?

Я молчала некоторое время, пытаясь сообразить.

— Забыла. Наверное, по телевизору слышала. Или в газете прочитала.

— Точно?

Я нахмурилась.

— Ну да.

Винсент вздохнул.

— Понимаешь, какая штука… об этом нигде не сообщали. Я решил уточнить подробности, и… пришлось побеседовать с самими полицейскими.

— Наверняка сообщали. Иначе как бы я узнала?

— Это-то я и стараюсь выяснить.

Я снова задумалась. И вправду, как?.. Рассказывая эту историю Винсенту, я ее просто знала. Но откуда? Не вскочила же она мне в голову сама, ни с того ни с сего?

— Может, у тебя есть знакомые в полиции? — попытался помочь он.

— Если и есть, я ни с кем не говорила. Может, случайно услышала. Не помню, честное слово… ума не приложу.

— А что за история? — поинтересовался Сет.

И тут кусочки головоломки сложились. Я вдруг сообразила, что с полицейским произошло то же самое, что и с парнем, который переплывал пролив. Им примерещилось нечто, чего на самом деле не было, а потом они сами это сделали. И обе истории стали мне известны прежде, чем я могла о них услышать.

— Джорджина, — напомнил о своем вопросе Сет.

— Ну, коп сошел с ума в магазине и начал…

— Стоять! — приказал вдруг кто-то. — Ни шагу дальше.

Мы резко остановились. Оживленная площадь осталась позади, на улице было темно. Из-за угла вынырнул человек, такой грязный и оборванный, что Картер рядом с ним показался бы образцом элегантности. И направил на нас пистолет.

По статистике, уличный грабеж в Сиэтле — дело редкое. Но цифры ничего не значат, когда становишься его жертвой…

— Гоните все, что есть, — прорычал этот тип.

Глаза у него были вытаращены, вид безумный.

Я заподозрила, что он и впрямь не в себе. Но это тоже ничего не значит, когда в руках у человека пистолет, а у тебя его нету.

— Все гоните — бумажники, драгоценности. Иначе выстрелю. Клянусь Богом, выстрелю.

Я сделала шаг вперед — крошечный, чтобы не насторожить парня, но оказаться на линии огня, прикрыв собой Сета и Винсента. Опасность грозила только им. В меня стреляли и раньше. Больно, но не смертельно.

— Хорошо, хорошо, — сказала я тихим, успокаивающим голосом, открывая сумочку. — Все, что хочешь.

— Быстрее, — рявкнул он.

Дуло пистолета смотрело сейчас на меня, и это было замечательно.

Я услышала, как зашевелились у меня за спиной мужчины, доставая бумажники. Подумала с болью, что придется отдать кольцо Сета — в тот вечер я повесила его на цепочку и надела на шею. Но плата была невелика. Лишь бы все вышли невредимыми.

Вдруг боковым зрением я заметила движение. В следующий миг Сет — остановить я никак не успела бы — метнулся к грабителю и придавил его к стене дома. В жизни не думала, что он умеет драться, но смотрелось это впечатляюще. И было, к несчастью, абсолютно лишним.

Мы с Винсентом бросились на помощь одновременно. Руку с пистолетом парень опустил, но начал отбиваться с медвежьей свирепостью. Я пыталась вырвать у него пистолет. Все это, казалось, тянулось вечность, хотя на деле заняло несколько мгновений.

Потом грохнул выстрел.

Мы трое замерли. Парень, воспользовавшись замешательством, вывернулся и бросился бежать. Я вздохнула с облегчением.

— Джорджина… — сказал Винсент.

Сет осел наземь. И тут я увидела кровь. Темную, отливающую блеском в водянистом свете фонарей… все его левое бедро было залито ею. Лицо бледное, глаза широко раскрыты…

— Господи.

Я упала на колени, пытаясь разглядеть рану. Крикнула Винсенту:

— Звони девять-один-один!

Опередив меня, он уже нажимал кнопки на мобильнике. Я слышала, как он начал быстро говорить что-то, но слов не разбирала, занятая Сетом. Кровь лилась не переставая.

— Боже, боже. — Я сорвала пальто, прижала к ране, надеясь замедлить кровотечение. — Только не умирай. Пожалуйста… не умирай.

В глазах его стояли одновременно нежность и мука. Губы разлепились, но сказать он ничего не смог. Подняв пальто, я посмотрела на рану. Винсент присел на корточки рядом.