Затем правители объявили паспорта Рерихов недействительными, дали распоряжение отобрать у членов экспедиции все оружие и запретили им в районе Хотана исследовательскую работу, а лично Николаю Константиновичу — писать этюды, с подачи англичан подозревая в этом съемку топографических планов "военно-разведывательной экспедицией США". Картины разрешалось писать только дома, вне дома нельзя было ни писать, ни фотографировать, ни проводить раскопки. В конце концов экспедиция была попросту арестована, а вся ее корреспонденция перехватывалась. Начальники требовали возвратиться обратно в Лех через перевал Санджу.

Однако Николай Константинович и в таких сложных условиях продолжал интенсивно работать, создав серию картин "Майтрейя", посвященных идее прихода нового Аватара, Владыки Шамбалы, известного в Азии под разными именами: Ригден Джапо Монголии, Мунтазар мусульманского мира Азии, Белый Бурхан Алтая. Материалы для серии собирались на пути экспедиции, пройденном до Хотана, начиная с Сиккима. Первое большое наскальное изображение грядущего Владыки Мира встретилось в Ладаке; древнее, VI века, изображение — в Саспуле; в Лехе обнаружился храм Майтрсйи, а уже в Хотапе из Монголии пришло сообщение, что в Урге, нынешнем Улан-Баторе, будет возведен храм Шамбалы. Это известие дало жизнь идее новой картины "Приказ Ригден Джапо".

В серию "Майтрейя" вошло семь произведений: "Шамбала идет", "Конь счастья", "Твердыня стен", "Знамя грядущего", "Мощь пещер", "Шепоты пустыни" и "Майтрейя-победитель". Идея серии о скором победном приходе Владыки Майтрейи, зародилась у художника под впечатлением от старинной тибетской танки "Красный всадник", приобретенной в Ладаке: "На красном коне, с красным знаменем неудержимо несется защищенный доспехами красный всадник и трубит в священную раковину, от него несутся брызги алого пламени, и впереди летят красные птицы. За ним горы-белухи, снега, и Белая Тара шлет благословение. Над ним ликует собрание великих лам, под ним охранители и стада домашних животных как символ места".

Положение экспедиции в Хотане становилось все сложнее. Таотай старался выслать экспедицию через пески пустыни на восток, несколько раз поменяв свои же решения, а англичане распускали по округе слухи о "красном шпионе Рерихе", который готовит резню местных буддистов, а для другого случая развития событий — о "подозрительном белоэмигранте Рерихе", состоящем на службе у американцев для действий против большевиков.

Сочувствующий Николаю Константиновичу из числа местных жителей помог доставить письма до советского консула М.Ф. Думписа в Кашгаре, и таким образом между ними установилась переписка: "Уважаемый господин консул! Из прилагаемых телеграмм Вы увидите, что наша экспедиция, о которой Вы уже могли слышать, терпит притеснения со стороны китайских властей Хотана. Мы уверены, что во имя культурной цели экспедиции Вы не откажете в своем просвещенном содействии. Не найдете ли возможным сообщить соответственно власти Урумчи, а также послать прилагаемые телеграммы через Москву".

Консул информировал Народный комиссариат иностранных дел в Москве об угрожающем положении экспедиции и получил разрешение хлопотать перед синьцзянским генерал-губернатором об освобождении всего состава экспедиции. Благодаря дипломатическим усилиям М.Ф. Думписа экспедиции Рерихов удалось 28 января буквально вырваться из Хотана и 13 февраля дойти до Кашгара, где Николай Константинович смог лично выразить Максу Францевичу искреннюю благодарность за неоценимую помощь. Было рассказано о задачах и целях экспедиции, о положении в индийских провинциях и Тибете, высказано намерение о посещении Москвы.

В Кашгаре Рерихи познакомились с доктором советского консульства А.Ф. Яловенко, оказавшим экспедиции помощь лекарствами. Много позднее, уже в 1936 году, Антон Федорович приедет к Рерихам в Наггар в долину Кулу и станет домашним врачом для всей семьи, а затем в 1948 году, через год после смерти Николая Константиновича, управляющим поместьем.

28 февраля экспедиция оставила Кашгар и направилась в Урумчи, столицу Синьцзяна. На пути им стали встречаться русские люди из числа эмигрантов. Прошли Аксу, Кучу, 2 апреля Карашар, прибыв в Урумчи 11 апреля.

Снова всевозможные препятствия со стороны теперь уже самого генерал-губернатора Синьцзяна Яньдуту. Снова подоспела столь необходимая помощь со стороны советского консула, на этот раз Александра Ефимовича Быстрова, немедленно по прибытии экспедиции пославшего все необходимые запросы в Москву. Он оказал Николая Константиновичу и особую услугу, послав по дипломатическим каналам в Москву наиболее ценные документы и материалы экспедиции, которые могли быть конфискованы китайцами. 3 мая А.Е. Быстров сообщил, что экспедиции разрешено пересечь советскую границу. Николаи Константинович оставил консулу перед самым отъездом завещание, чтобы в случае его гибели все имущество экспедиции, включая картины, было передано советскому правительству. Воспоминания от прибывания в Урумчи с А.Е. Быстровым и его сотрудниками остались самые положительные, а сам Александр Ефимович стал одним из наиболее преданных учеников и последователей Рерихов, до конца своих дней сохранив верность этой дружбе. Николай Константинович записал в своем дневнике: "Сердечные люди. Точно не месяц, а год прожили с ними. Посидели с ними на зеленой лужайке за городом. Еще раз побеседовали о том, что нас трогает и ведет. Почувствовали, что встретимся с ними еще раз, и расстались…"

14 мая 1926 года Рерихи наконец получили у генерал-губернатора Синьцзяна экспедиционный паспорт до Пекина, длиною в рост человека, с подробным описанием всего их снаряжения, и 28 мая в районе озера Зайсан пересекли советскую границу, 13 июня прибыв в Москву.

Для передачи московским коммунистам Рерихи привезли в Москву письма, продиктованные Махатмами Востока, а также ларец со священной землей из места, связанного с жизнью Гаутамы Будды, Вдохновителя Гималайской Общины Махатм. Передача писем и священной земли составляла видимую часть московской миссии Рерихов, выполняемой по воле Братства. По закону Архатов, один раз в столетие одной из стран мира Учителями посылается помощь. Они внимательно и постоянно наблюдают за мировыми процессами и протягивают руку помощи той или иной стране, которой в недалеком будущем предстоит важная миссия, связанная с претворением понятия Общее Благо. Ими ожидалось, что в XX веке после войн и революций Россия начнет строить общество нового типа, без насилия и угнетения, истинную общину, и этим строительством подаст пример другим народам. Москве предлагалась также идея объединения народов Востока в союзе коммунизма и буддизма. Несмотря на очевидную враждебность большевиков к религии, по мнению Махатм, все же существовала какая-то небольшая надежда, что идея будущего единство Азии, в тот момент большей часть находящейся под британским протекторатом, перевесит идеологические ограничения коммунизма и на долгое время обезопасит азиатские границы России. Главная буддийская община Азии — Шамбала — предлагала Советскому Союзу помощь в создании нового общества, предлагала признать буддизм своим союзником в Азии и стать во главе нового строительства.

Из Записей Е.И. Рерих известно, что предыдущая попытка подать руку помощи народу с мировым влиянием была предпринята самим Махатмой Морией в середине XIX века в Англии, когда Он лично встречался с королевой Викторией. В тот раз речь шла о смягчении британской колониальной политики и судьбе Индии, в которой Махатма всегда принимал самое деятельное и благотворное участие. Истинное доброжелательство было проявлено и графом Сен-Жерменом, в XVIII веке посланником Братства во Франции, когда незадолго до французской революции Он неоднократно встречался с Марией-Антуаннетой, желая донести до нее и короля всю пагубность курса, проводимого мнархами.