Если судить по перечню должностей, то Никита Львович был человеком незаменимым, так как он одновременно занимал пост заместителя генерального директора, главного экономиста и начальника отдела управления. Возможно, у него имелись и еще какие-то должности, но все они на табличку просто не влезли.

Решительно настроенная Кира и слегка оробевшая Леся вошли в эту дверь. Пол в кабинете был покрыт огромным ковром с восточным рисунком. Вдоль стен стояли светлые кожаные диваны и кресла, чередующиеся с какими-то зелеными пальмами, умудряющимися придать этому офисному помещению сходство с приемной восточного владыки.

— Вы ко мне? — поинтересовался сидящий за столом из черного резного дерева маленький человечек. — Кто вас пустил? Безобразие! Не офис, а проходной двор какой-то! Но я теперь с прежними порядками быстро покончу!

Пока он говорил тонким писклявым голоском, подруги хорошенько его разглядели. На вид заместителю директора было чуть за тридцать. Но при этом он уже был плешив. К тому же нос имел длинный и хрящеватый, щеки бледные, на которых проглядывала отросшая черная щетина. Такая же щетина кудрявилась в вороте распахнутой рубашки без галстука. И такими же черными волосами, только более длинными и пушистыми, были покрыты руки сидящего в кабинете мужчинки.

И вообще, выглядел он типичным мелким царьком с манией величия и деспотическими замашками человека, совершенно не представляющего, что ему делать со свалившейся на него нежданно-негаданно властью.

— Кто вы? — наконец нетерпеливо и как-то нервно поинтересовался он у подруг, закончив испускать в воздух возмущенные трели.

— Мы к вам по поводу убийства вашего коллеги и… — начала Кира.

Но Никита Львович не дал ей договорить.

— Опять! — страдальчески сморщившись, схватился он за голову. — Ну сколько можно! Граждане, зачем вы все ходите ко мне и ходите! Я уже рассказал вашим коллегам все, что знал по этому поводу! Я не убивал Ваго. И понятия не имею, кто бы мог желать ему зла. Ваго был самым великодушным и добрым человеком из всех, кого я знал. И я был его другом! Да! Да!

— Очень хорошо! — одобрила Кира. — Но все же кто-то его убил! И судя по тому, что его отравили, убила вашего друга женщина.

— Но я слышал, что одна подозреваемая уже задержана! — немного удивился Никита. — Именно какая-то женщина.

— У нас есть основания думать, что ее подставили, — произнесла Кира.

— Вам видней, — не стал спорить Никита Львович. — Только кто же тогда, по вашему мнению, стоит за убийством Ваго?

— Возможно, это была одна из его любовниц? — спросила осмелевшая Леся.

— Любовница! Ну да! Именно любовница! — закричал Никита Львович, вскакивая из-за стола и начиная носиться кругами вокруг него.

Когда он поднялся в полный рост, то сразу стало ясно, что, в дополнение к лысине, он еще является «счастливым» обладателем пары удивительно кривых ног. Да и ростом Никита Львович не вышел. Стоя на цыпочках, он едва дотягивался Лесе до подбородка. А она была девушкой отнюдь не рослой, а скорей уж изящной. И если время от времени и начинала расти, то только вширь.

В общем, Никита Львович был тот еще красавец. Да и лихорадочно блестящие красные воспаленные глаза привлекательности ему не добавляли.

— Я уже двадцать раз вам сказал, что это могла сделать только она! — закричал он, схватив Лесю за руку. — Если у кого и был на Ваго зуб, то именно у этой ужасной девицы! И ведь нельзя сказать, что Ваго плохо с ней обошелся! Хотя я сразу его предупреждал, что от подобранной на панели девицы добра ждать нечего. Жизнь — это вам не кино, а российская проститутка даже в душе никакая не Джулия Роберте! Лилька, если хотите знать, самая обычная панельная девка без образования, без понятия о том, что хорошо и что плохо. И, уж конечно, совершенно без чувства благодарности.

Такие особы способны только брать, брат и брать, не уважая при этом того, кто им дает.

— Но Ваго Акопович все же разочаровался в этой девушке, — напомнила ему Кира. — А разочаровавшись, решительно порвал с ней, не так ли?

— Да нет же! То есть да! Порвал! Перестал к ней ездить. Но из его жизни она не исчезла! Он, видите ли, считал себя обязанным позаботиться о ее будущем. Представьте себе только, оплатил ее обучение в экономическом вузе! Можете себе представить, эта проститутка, которая едва ли закончила восемь классов, — будущий экономист. Да такая, только дай ей волю, сумеет развалить не то что нашу экономику. Представляю, каким местом она добудет себе диплом! Ее же после обучения можно смело засылать в Швейцарию как экономикоподрывную бомбу!

— Но какой же у Лилии был резон убивать своего благодетеля? — удивленно спросила Леся.

— Говорю же вам, она полная дура! — последовал безапелляционный ответ. — Такие всегда кусают руку, которая их кормит.

Итак, насчет бывшей любовницы Ваго — Лилии — подругам было все более или менее ясно. Но в жизни Ваго была еще одна женщина, занимавшая в ней не менее, а то и более важное место, чем бедная Лилия.

— Скажите, — произнесла Кира, — а какие отношения были у покойного с его матерью?

Никита Львович на минуту затих, настороженно буравя подруг своими черными глазками. А потом неожиданно разразился целым фонтаном славословий, восхваляющих мать Ваго. Насколько цинично и грубо он отзывался о Лилии, настолько уважительно говорил о Марье Ивановне. По словам Никиты, это была не женщина, а настоящая богиня, героиня, верный и преданный Друг, Жена, Мать! Да, да! Именно так, все с большой буквы.

В общем, сколько ни бились подруги с подозрительно скользким Никитой Львовичем, никаких иных подозреваемых на роль убийцы Ваго, кроме его любовницы Лилии, он назвать не смог или не пожелал.

— Я сам пытаюсь дозвониться до нее уже второй день, но эта мерзавка не снимает трубку! В конце концов, съездите к ней! Адрес я вам давал, но могу и еще раз дать!.

Адрес Лилии у подруг уже был. Они получили его от Сережи — личного водителя Ваго. Равно как и сотовый «номер Лилии. Но Никита Львович дал девушкам и номер домашнего телефона Лилии. Он явно всеми силами старался поспособствовать тому, чтобы следствие обвинило Лилию в убийстве Ваго и засадило эту девушку за решетку.

— И последний вопрос, — произнесла Кира, уже поворачиваясь, чтобы уходить, — до нас дошли слухи, что Ваго Акопович незадолго до своей смерти провернул одну сделку, последствия которой могли оказаться для него весьма… м-м-м… весьма чреваты.

— Что вы имеете в виду? — побледнел Никита.

— Кем, скажем так, по совместительству является Марья Ивановна?

— Как же? — забормотал Никита. — Она мать. Мать убитого сына.

— А помимо того, что она мать убитого сына? — спросила у него Кира. — Имеет ее голос вес в семье? Может она решать в отсутствие сына и мужа деловые вопросы фирмы?