— Что?

Фэйт кивает, подтверждая изумление Рэнда. Полупустое заведение сотрясает взрыва хохота двух внезапно развеселевшихся мужчин. Как следует посмеявшись, Рэндалл заинтересовано смотрит на друга, который явно в прекрасном расположении духа.

— Где ты нашел ее?

Сфайрат жмет плечами, улыбаясь чему-то своему.

— Нигде, она уже работала у Кристин, просто оставил. Не видел смысла искать кого-то другого.

Они оба смотрят на остановившуюся у столика женщину, тут же поднимаясь. Да, в этом мире так не делается, но некоторых вбитых в подсознание привычек не искоренить. Она лишь выразительно приподнимает бровь на это, складывая руки на изголовье кресла, и смотрит сначала на Сфайрата, затем на Рэндалла и окончательно останавливается на Сфайрате.

— Мне придется оставить вас, некоторые друзья умеют испортить чудесное времяпрепровождение.

Она досадливо поджимает губы, но вряд ли считает последние проведенные минуты “чудесными”. Что-то подсказывало ему, что ее тщательно контролируемое, спокойствие стремительно сходит на нет.

— Что-то серьезное?

Вэлиан качает головой, опуская сумку на кресло и подбирая со спинки пальто.

— Пока, даже не знаю, впервые сталкиваюсь с тем, что кого-то надо вытащить из полицейского участка.

Ее озабоченность слишком явная, чтобы заподозрить ее в простом бегстве.

* * *

— Поехали.

Я смотрю на Сфайрата, а затем и на вставшего рядом Рэндалла. С начала я открываю рот, чтобы возразить, но потом машу рукой. Нет желания ни возражать, ни спорить. Ищу глазами официанта.

— Вы не могли бы отменить такси? Спасибо.

Всего несколько минутами ранее, я стояла в уборной, слепо пролистывая телефонный справочник и отчаянно злясь на себя. Ничего и никому не должна, а на самом деле просто хочу сбежать.

“Ты, конечно, можешь убежать, забиться в углу и поплакать, упиваясь чувством жалости к себе.”

Я так и слышу жалящие слова Триста Исх’ида, как он сладенько улыбается, говоря мне все это. Ужин в его компании не забудется мной никогда.

"На завтра ты встанешь разбитая словно старая проститутка после ночной оргии с конечным избиением, поплетешься делать себе маски, мятный чай и примочки успокаивающие и выравнивающие опухшее лицо и скорее всего тебе это удастся, — он невозмутимо разрезает кусок куропатки на десятки маленьких кусочков, — ты даже убедишь себя, что это был лишь кошмарный сон. Выйдешь на улицу, решишь прогуляться, навестить друзей, наведаться на работу и каждый раз, заслышав лишь отдаленно похожий голос, лишь тень усмешки, ты будешь сжиматься, как затравленный зверь. Тебе неприятна моя компания? Останься и найди способ, насладиться происходящим, на завтра, ты будешь, если не благодарна мне, то себе точно."

Я откидываю голову назад и несколько очень долгих, как по мне, секунд, смотрю в потолок, глядя на свое еле заметное отражение в нем.

— Исх’ид, когда ты вылезешь из моей головы?

Я улыбаюсь себе мокрым лицом, старательно растягиваю губы и пытаюсь вспомнить, что-то веселое и по-настоящему радостное. Уборная, запах хлорки, журчание протекающего бачка, моя натянутая улыбка. Экран телефона неожиданно вспыхивает, играет приятная мелодия и незнакомый номер. Эон купил телефон? Неожиданно послушался совета?

— Алло?

— Привет Вэл, узнала?

— Дик.

Я удивляюсь, но не сомневаюсь. Характерный низкий голос не спутать ни с кем.

— Слушай, у меня времени — минута. Я в Лондоне, в полицейском участке, сможешь вытащить меня отсюда?

Действительно, нет, времени удивляться, расскажет все на месте или потом.

— Диктуй адрес.

Дикеаваль или просто Дик. Жутко не любит, когда его зовут Альк, предпочитая более короткое и хлесткое Дик или на край, полное имя. Все кто не внял его пожеланиям, еще в начале учебы, испытывали на себе всю силу его звенящего хука справа. Никаких заклинаний или танцевальных “па”, всё чётко и по существу. Женской половине тоже досталось, он уже к моменту своего поступления владел некоторыми заклинаниями магией воздуха, как никак родители магистры стихии.

— Альк.

И девчонка висит в воздухе с задравшимися юбками. Какой бы сильной магичкой она не была, какими бы хитрыми и мощными заклинаниями не владела, а висит в воздухе и орет, что есть силы, перемежая крик с руганью и требованием отпустить, отчаянно отмахиваясь от юбок под многочисленными взглядами студиосов. Девчачий визг разносится едва ли не на всю территорию академии, на все кампусы, а где-то и с любопытствующими, сдерживающими смешки преподавателями. Вверхтормашками думается плохо, все, что остается это сыпать проклятиями, а Дику хоть бы хны, то ли амулеты у него мощные, то ли в чем другом дело. Он не рассказывал, а я не спрашивала. Выпустился на два года раньше меня, послужил в столице, а к моменту моего выпуска попросил распределение на пограничье, время от времени наезжая в столицу, навестить родных и погулять с друзьями. Среди последних я не числилась, шутка ли два курса разницы, но на места пиршеств, в кабаках и тавернах, иногда попадала.

Спустя какое-то время, наши пути с ним пересекались, но, как правило, у каждого была своя работа, зачастую не зависящая друг от друга.

Вот, в общем-то и всё. Нет, не всё, ещё поёт он хорошо. Серенады, что он пел под окнами студенческого кампуса, а потом и под окнами соседних со мной домов, слушали все женщины от мала до велика. Я в том числе. Теперь всё.

Что он делает в Лондоне? Он должен быть где-то на границах королевства или в резервациях Доа, Баксе и Логге. Перевелся или приписали? Откуда у него мой номер?

Так всё потом, если просит о помощи меня значит на это есть причины, о которых можно узнать и потом.

Дорога до участка заняла около двадцати минут, за это время никто не вымолвил и слова, замкнувшись на своих мыслях.

Машина остановилась и Вэлиан слегка подалась вперед, ощутив приступ дурноты, напомнивший ей, что она так и не позавтракала. Ничего страшного, бывало и хуже, когда есть не то, чтобы некогда, а собственно говоря не хочется, а иногда, и не можется. Мысль о том, что она слегка похудеет, к ней так и не пришла. Легкомыслие покинуло ее, сменившись на озабоченность.

Пока ехали, она пыталась прикинуть, что и в каком порядке будет делать. Всегда стоит обращать внимание на людей, именно от них зависит, как всё сложится. Каждый, кто обременен властью, спешит ей, если не воспользоваться, то хотя бы продемонстрировать ее. Полиция — это все-таки государственное учреждение, а значит количество фанатов бюрократии, мудаков облаченных властью и просто идиотов возрастает с геометрической прогрессией.

На свежем воздухе стало намного лучше, Вэл старалась вдыхать воздух полной грудью, чтобы прояснить сознание и отогнать головокружение.