Не были успешными и попытки создания совместных с западными фирмами предприятий. Такие предприятия возникли только в экспериментальном варианте – в Москве, в Эстонии, в Иркутске. Московские станкостроители попытались наладить совместную работу с германскими станкостроителями, эстонские текстильщики и фармацевты попытались наладить сотрудничество с финскими фирмами. Лесопромышленные предприятия Иркутской области создали несколько предприятий по производству пиломатериалов совместно с одной из крупных японских фирм.

К экономическим начинаниям 1987 – 1988 гг. следует отнести и всеобщее увлечение кооперативами. Крупные и уже сложившиеся в рамках административно-командной системы предприятия изменять и реформировать оказалось слишком трудно. Другое дело кооперативы, которые имели в нашей стране столетнюю историю, но влачили теперь жалкое существование. Речь в данном случае идет не о колхозах, многие из которых не только управлялись как государственные аграрные предприятия, но и формально были реорганизованы в совхозы. Я имею в виду промысловую и торговую кооперацию, которая довольно быстро развивалась еще в годы НЭПа. Это развитие было сильно ограничено в 30 – 40-е гг. Но уже в 1950 – 1955 гг. промысловая и сбытовая кооперация начала опять быстро развиваться. На конец 50-х гг. в СССР насчитывалось более 60 тысяч различных предприятий промысловой кооперации, на которых было занято более двух миллионов человек. Однако в 1960 г. по инициативе Н.С. Хрущева началось ограничение, а потом и фактическая ликвидация кооперативной собственности. Колхозы было предложено перевести на статус совхозов, была фактически прекращена и деятельность промысловой кооперации[47].

Выступления в поддержку кооперативных форм собственности и в сельском хозяйстве, и в промышленности, а также в сфере услуг начались еще в 1986 г., в том числе и на XXVII съезде КПСС. В этом же году начали возникать и первые еще достаточно примитивные кооперативы – небольшие пошивочные мастерские, мастерские по ремонту бытовой техники и др. В 1987 г. развитие кооперативов ускорилось. За год в СССР было создано около 15 тысяч кооперативов, которые работали в производстве товаров народного потребления, в торговле, в общественном питании и в сфере услуг. Это движение получило поддержку руководства правительства и партии. На 4-м Всесоюзном съезде колхозников в марте 1988 г. Михаил Горбачев выступил с речью, которая при публикации получила заголовок: «Потенциал кооперации – делу перестройки». Сам этот съезд должен был служить поддержкой кооперативных форм собственности – колхозов в деревне осталось гораздо меньше, чем совхозов. Большим энтузиастом кооперативов стал и премьер Николай Рыжков. Он активно поддержал, в частности, большую клинику-институт по лечению глазных болезней, которая была создана врачом-офтальмологом Святославом Федоровым на основе принципов самоуправления и коллективно-кооперативной собственности. Именно Н. Рыжков в мае 1988 г. делал доклад о развитии кооперации в СССР на сессии Верховного Совета СССР, которая после недолгого обсуждения приняла 26 мая 1987 г. Закон «О кооперации в СССР», определявший место кооперации в экономике страны, принципы и формы деятельности кооперативов.

В 1988 г. кооперативы возникали везде как грибы после дождя. Их численность превысила 100 тысяч, а к концу 1989 г. приблизилась к 200 тысячам. К концу 1990 г. в кооперативах работало около 3 млн. человек, и они производили продукции более чем на 60 млрд. рублей[48]. Многие из олигархов 1990-х гг. начинали свой бизнес именно в кооперативах. Очень много кооперативов возникло в сфере общественного питания, в строительном бизнесе, в торговле, в издательском деле. Даже государство попыталось создать несколько сот кооперативов – для продажи отходов, устаревшей самолетной и военной техники, в том числе и за границу. Однако общих проблем советской экономики кооперативы решить не могли. Даже в самом лучшем для них 1990 г. кооперативы давали не более 3 – 4% всей промышленной продукции СССР и в них было занято около 2% всего экономически активного населения страны.

Говоря о положении дел в сельском хозяйстве, Михаил Горбачев явно отдавал предпочтение колхозам над совхозами. Но он был готов поддержать и некоторые новые формы ведения дел в сельском хозяйстве. Еще в своем докладе на XXVII съезде КПСС М. Горбачев говорил о необходимости развивать в деревне все виды подряда, включая коллективный, семейный и личный. Речь шла о передаче части колхозной или совхозной земли в аренду какому-то коллективу, семье или отдельному фермеру, которые могли бы эту землю более продуктивно использовать. При этом после уплаты аренды или налога новые подрядчики могли свободно распоряжаться плодами своего труда. Сам М. Горбачев опирался в данном случае на опыт корейских овощеводческих хозяйств, который он знал и поощрял в своем Ставропольском крае. Этот опыт слабо распространялся в других областях и краях, и его противники говорили и писали о «прудонистском уклоне» или о «советской столыпинской реформе». Но теперь критика смолкла, ибо надо было поднимать сельское хозяйство всеми возможными способами. Оно топталось на месте уже не одно десятилетие. Страна должна была расходовать ежегодно миллиарды долларов на покупку продукции американских, канадских, европейских, аргентинских и австралийских ферм. Но даже и это не могло избавить советские промышленные центры от постоянного и мучительного для населения дефицита продовольствия. Именно в эти годы некоторые из энтузиастов стали выступать за массированный переход советского сельского хозяйства на фермерские формы хозяйствования. За новую аграрную реформу выступали и академик ВАСХНИЛ В. Тихонов, и писатели А. Ананьев и Ю. Черниченко, и доктор экономических наук В. Узун. «Что же все-таки нужно стране, чтобы получить достаток и раз и навсегда прекратить разговор о хлебе и мясе? – писал Анатолий Ананьев. – Нужен советский фермер. Дайте крестьянину землю, чтобы он сам на ней поставил для себя дом и корнями врос в нее, дайте первоначальную и на льготных условиях ссуду и то, из чего строить – материалы. Пусть он поставит себе усадьбу, где под навесом и в добротном рабочем состоянии держался бы инвентарь и машины. И не надо бояться здесь частной собственности, ибо накопление капитала, в том числе и государственного, зависит от состояния и жизнеспособности крестьянской семьи, мужика, деревни. Дайте нашему крестьянину обустроиться на земле, обосноваться и врасти в нее корнями. В наследство он будет передавать не только дом и всякое иное движимое и недвижимое имущество, но также мастерство хлебороба, привязанность к земле и понимание ее. На земле, знаю, разбогатеть нельзя. Но жить в достатке и удовлетворении можно. Можно созидательным и основательным трудом накапливать ценности, из которых в конечном итоге и складывается экономическое и духовное богатство страны»[49]. Для условий и обстановки конца 1980-х гг. это была, конечно, утопия, ибо для создания крепкого фермерского сословия на советских просторах были необходимы десятилетия. Отдельные фермеры-энтузиасты появились в СССР в 1987 – 1988 гг., и печать активно поддерживала их. Несколько ферм возникло в Московской области, в Поволжье, в Архангельской области. Но даже и через несколько лет фермерский сектор давал стране не более 2% от общего объема сельскохозяйственной продукции.