— А о том, что жить рядом со мной иногда бывает ужасно вредно для здоровья, он не говорил? Даша, я не понимаю, что ты здесь делаешь, но то, что делаю здесь я, подвергает нас обоих нешуточному риску. И у меня нет ни времени, ни желания вдобавок к своим проблемам заниматься благоустройством твоей личной жизни. Гонять от тебя итальянских маньяков.

— Я больше не буду, — тихо произнесла она, упорно глядя в пол. И я понял, что бьюсь головой о стену.

— Может, ты вернёшься? — на всякий случай спросил я. Она покачала головой.

— Я не могу, — посмотрела умоляюще и сказала, уже совсем тихо: — Извини, Андре, но я и вправду очень мало знаю. И даже эту малость рассказать тебе не могу. Не сердись, пожалуйста.

— А, ладно… — Я махнул рукой.

Есть проблемы, которые, по определению, решаются именно так — складываешь руки и ждешь, чем всё закончится. Другого пути нет.

— Знаете, мадемуазель Софи, я вас приглашаю на прогулку по городу. Вы не против?

Судя по загоревшимся глазам, мадемуазель была «за» двумя руками.

* * *

Прогулка получилась своеобразной. По городу мы перемещались короткими перебежками, потому что солнце шпарило как сумасшедшее. После длительных периодов пребывания в Африке я почти адаптировался к жаре, но, во-первых, в Милане было не просто много градусов по Цельсию, а много именно «влажных» градусов. А во-вторых, Даша в Африке не бывала. Поэтому стометровый забег по раскалённой улице с беглым осмотром достопримечательностей обычно заканчивался либо в кафе, либо в магазине. В результате через пару часов я стал похож на этакий бурдюк, до горлышка наполненный холодным соком, горячим кофе и мартини в разных вариациях. Вдобавок обвешанный многочисленными пакетами и пакетиками — Дашиными трофеями, добытыми в ходе «экскурсии». Если я скажу, что всё это приводило меня в дикий восторг, ни один нормальный человек мне не поверит. И будет абсолютно прав. Радость моя достигла предела в небольшом магазинчике, торгующем разнообразными керамическими изделиями. Когда я вдруг понял, что моя спутница вот-вот купит одно из этих изделий. В полюбившемся ей шедевре было сантиметров пятьдесят высоты, и по всем признакам эта штука напоминала разукрашенный безумным художником горшок а-ля «ночная ваза». Вот тут моё терпение кончилось. Дело происходило в Galleria Vittorio Emanuele, и, подстёгиваемый нешуточной опасностью превратиться в некое подобие вьючного животного, я наконец-то вспомнил про «Мерседес». Вчера я впопыхах оставил его как раз неподалёку, на небольшой улочке рядом со знаменитым театром «Ла Скала». Вообще-то взглянуть на него имело смысл гораздо раньше. Машина была битком набита оружием и оформлена на моё имя, так что любой чересчур внимательный полицейский мог бы положить конец карьере Анри Будика. Правда, я очень тщательно припарковался и оплатил стоянку на сутки вперёд, но… всё равно нехорошо.

— Софи! — громко обратился я к Даше. — Если вы оставите синьору визитку нашего отеля, то эту прелесть вам доставят прямо в номер. И, знаете, у меня возникла чудная идея. Я хочу показать вам маленький фокус. А потом мы решим, что нам делать дальше. Согласны?

Фокус удался на славу. Когда я с таинственным видом подвёл девушку к чуду немецкой техники и на глазах у изумлённой публики распахнул перед ней дверцу — восторгам не было конца. Правда, слегка отдышавшись, она таки задала традиционный вопрос: «Откуда это у тебя?» Но версия о любви к арендованным машинам её полностью удовлетворила. Оказалось, что насчёт нашей дальнейшей жизни в этом городе Даша уже подумала. Всё из того же справочника, проштудированного от корки до корки, она узнала о существовании небольшой художественной галереи, расположенной на самой окраине «исторического центра города». Даже отдалённость этого очага культуры её не пугала, а уж коль скоро транспорт был под рукой и стоял под парами… Узрев в этом руку Провидения, Даша резво разместилась на переднем сиденье, а мне оставалось лишь тупо рулить в указанном направлении.

В избранной ею галерее было на удивление безлюдно. В глазах пожилой итальянки, встретившей нас на входе, застыл немой вопрос: «Как же это вас угораздило-то, бедные?» Я и сам не мог взять в толк, зачем меня сюда занесло, по-итальянски не понимал ни слова, поэтому всё время молчал и улыбался. Придавая нашему визиту массовый характер. Когда служительница наконец уяснила, что мы именно посетители, а не просто заблудившиеся туристы, её радость не имела границ. Она начала говорить. Я уже был знаком с этим процессом, поэтому вежливо самоустранился, отправившись самостоятельно гулять по нескольким залам, битком набитым творениями малоизвестных итальянских гениев. По крайней мере только гений способен считать картиной аккуратно приклеенную к девственно-чистому холсту муху. А таких шедевров было много. Можно сказать — подавляюще много. Наконец-то я понял, почему вход в галерею был бесплатным. Даже самый тупой итальянец смог бы догадаться, что за просмотр этой экспозиции зрителям нужно выплачивать компенсацию. Впрочем, Даша так не думала.

Полчаса, насмерть убитые в этом музее, окончательно подкосили моё здоровье. Выносить высокие духовные потребности, свойственные моей спутнице, я больше не мог. Категорически. К тому же через час была намечена встреча с человеком Паолы Бономи. Мне предстояло посетить новое место обитания Давида и получить исчерпывающие сведения о самом объекте и о результатах наблюдения. Брать с собой Дашу, при всём моём добром к ней отношении, я не собирался. Суп, в конце концов, должен быть отдельно, а мухи — отдельно. От супа. Оставалось придумать благовидный предлог.

Долго ломать голову мне не пришлось. В машине Даша заявила, что устала и мечтает лишь о том, чтобы немного вздремнуть в спокойной и тихой обстановке. То есть в отеле. Так что, привезя её в вышеупомянутый отель, я до вечера могу чувствовать себя абсолютно свободно. А насчёт вечерней программы она пока подумает. Честное слово, в этот момент я был искренне счастлив.

Высадив девушку у парадного подъезда «Dei Kavalieri», я с удовольствием помахал ей ручкой на прощание. Хорошенького понемножку. Даша — чудная девушка, но выносить её мне становилось всё труднее и труднее. Время поджимало, встреча с посланцем Паолы была назначена на пять часов, причём до условленного места ещё нужно было доехать. Что такое езда по Милану в часы пик рассказать нельзя, это нужно или пробовать, или хотя бы видеть. Все итальянцы твёрдо убеждены, что правила дорожного движения изучены ими в совершенстве. Но у меня сложилось полное ощущение, что каждый водитель в своё время учил какой-то отдельный, изданный специально для него экземпляр. В результате чего все ездят, руководствуясь своими собственными правилами и грязно ругая остальных профанов, мешающих им проехать, скажем, по встречной полосе. В общем, непривычному, нервному или излишне вежливому человеку в Италии лучше передвигаться пешком — здоровее выйдет. Я дважды чудом избежал аварии, услышал целую поэму из непонятных, но явно очень сильных итальянских выражений и едва не сбил почтенную матрону, которая невозмутимо переходила дорогу на красный сигнал светофора. Зато был и приятный момент, когда, доведённый всем этим зоопарком до белого каления, я ответил очередному крикуну на чисто русском языке. Начал я со слов «Ну ты, козёл!», и тирада получилась на редкость сочной, длинной и понятной даже тупому итальянцу. Эффект превзошёл все мои ожидания — этот макаронник мгновенно затих, извинился и буквально испарился в воздухе. Воистину, велик и могуч русский язык. Чёрта с два я смог бы обложить его так по-французски. И чихать на то, что месье Будик по-русски говорить не должен.