Машины давно тронулись в путь, а он даже не заметил, погруженный в горестные раздумья. Вера оказалась права. Сейчас все могло бы быть иначе… В настоящее вернула чужая рука, которая старалась расцепить его намертво сжавшиеся пальцы. Шипящий голос ударил в ухо:

— Отдай! Ты все равно труп!

Он ответил четко и громко:

— Нет!

В этом перстне для него было заключено все то, что связывало его с русской девушкой Верой и теперь, потеряв ее, он боролся за него. Контрактник, уже не сдерживаясь, рявкнул:

— Да я тебе, гнида чеченская, сейчас руки по локти отрублю! Эта безделушка все равно моя будет!

Они упали под ноги сидевших боевиков. Связанный Кудаев не мог бороться на равных, барахтался и пытался оттолкнуть русского плечами, коленями и головой. Остальные разведчики пытались оторвать руки Черкеса от горла чеченца. Шум был такой, что в кабине услышали. Первая машина остановилась, за ней и вторая. Даша и Артем бросились к кузову вместе, решив, что кто-то из чеченцев освободился и напал на их друзей. Они открыли борт и на дорогу выпали два сцепившихся тела: русский и чеченец. Волынцева узнала обоих мгновенно:

— Артем, помоги разнять!

Но братья Горяевы опередили. Они соскочили и вывернули Черкесу руки за спину. Мишаня прошипел ему в лицо:

— Ты что, сука, делаешь? Он же связанный! Охолонись маленько!

Даша и Артем подняли на ноги Кудаева. Девушка осторожно стерла ему кровь с лица носовым платком и тихо спросила:

— Из-за чего он взбесился?

Чеченец взглянул ей в глаза:

— Я не отдал ему перстень Веры.

Волынцева резко развернулась:

— Черкес, ты сядешь в другую машину! А если попытаешься забрать перстень, я тебя убью!

Глаза контрактника зло сверкнули. Он дернул плечами. Братья отпустили его и он пошел к другой машине. Даша решила, что все закончилось и направилась к кабине. Братья, подхватив Беслана под локти, начали помогать чеченцу забраться в кузов. Черкес вдруг молча бросился назад, в руке сверкнул нож и вонзился в левый бок полевого командира. Кудаев дернулся в руках братьев и сразу обмякнув, начал оседать на землю. Кто-то громко вскрикнул в кузове.

Волынцева кинулась назад. Беслан лежал на земле вниз лицом, а братья растерянно смотрели на него. С машины свесились пленные. В стороне, с перекошенным от торжества лицом, стоял Черкес с окровавленным ножом в правой руке и поднятым кверху перстнем в другой. С диким криком взбешенной кошки Даша бросилась на отморозка. Страшным, абсолютно не женским, ударом кулака в лицо, опрокинула его на землю. Мгновенно прыгнула сверху, словно пантера. Ее руки вцепились в куртку контрактника на груди, приподняли тело и со всей силы ударили затылком о камень. Черкес не успел что-либо предпринять и затих, а она, забрав перстень, бросилась к умирающему чеченцу. Упав на колени, резким движением ножа перерезала веревки. Перевернула тело и его голова перекатилась на ее колени. Даша тихо сказала:

— Беслан, вот твой перстень! Он всегда будет с тобой, я обещаю!

Сунула драгоценную безделушку ему в руку, по щекам покатились слезы. Он прихватил кольцо вместе с ее рукой, посмотрел в лицо и чуть улыбнулся:

— Так даже лучше. Я так и не убил тебя…

Его рука с безжизненным стуком упала на землю, перстень выпал и откатился в сторону. Мужчина выгнулся в дугу с искаженным мукой лицом, несколько раз дернулся и обмяк. Черные глаза начали покрываться сизой дымкой. Даша прикрыла их ладонью, ощутив на коже прикосновение длинных жестких ресниц. Она стояла на коленях и горько плакала над полевым командиром. Артем ничего не мог понять и попытался увести ее, но она не дала. Сквозь слезы выдохнула:

— Я убила его невесту сегодня ночью, случайно убила. Это ее перстень! Она попросила меня передать его, но я не думала, что этим подпишу сегодня смертный приговор и ему…

Новиков отвернулся и молча встал рядом, давая ей возможность выплакаться. Чеченцы в кузове молчали: такого на их памяти не было, чтобы русский снайпер оплакивал чеченского боевика. Цоканье кованых каблуков заставило Артема обернуться. С ножом в руке, окровавленный и страшный, над плачущей Дашей стоял Черкес. Как в замедленном фильме, Артем увидел, что отморозок замахнулся для удара. Понял, что сам опоздает ударить и попытался прикрыть девушку собой, метнувшись вперед. Под дружное «Ох!», донесшееся из кузова, упал прямо на Дашу…

Два выстрела слились в один. Черкес удивленно оглянулся, выронил нож и упал навзничь. Артем откатился в сторону от упавшей Даши и поднял голову: Возле второй машины стоял майор Стаценко с пистолетом в поднятой руке. Под гробовое молчание Юрий сунул пистолет в кобуру на поясе, развернулся и сел в машину.

Все оцепенели. Если бы чеченцы думали сбежать, лучшего момента трудно было бы отыскать. Но боевики тоже растерялись: на их глазах произошла трагедия, которая вдруг совместила несовместимое. Не молодой чеченец, заросший жесткой седой щетиной до самых глаз, неуклюже наклонился с борта и с сильным акцентом сказал плачущей Даше:

— Дочка, скажи майору, чтоб этого идиота списал на нас, мы подтвердим. А ваши пусть молчат.

Волынцева подняла голову и сквозь душившие ее слезы спросила:

— Зачем вам это надо?

— Ты плачешь над телом моего сына и прикрыла ему глаза. По нашим законам, только оплаканный женщиной мужчина попадает в рай. В моем роду не осталось женщин…

Даша попросила капитана:

— Артем, Беслана нельзя оставлять здесь. Я хочу похоронить его вместе с Верой на склоне. Ради нашей любви помоги мне.

Подняла голову на седого чеченца:

— Это не будет идти против ваших законов?

По щекам старика прокатились две слезинки:

— Не будет. Храни тебя Аллах!

Тело чеченского полевого командира положили в кузов той же машины, где его везли до этого. Труп Черкеса братья Горяевы небрежно зашвырнули во вторую машину, чем вызвали недовольный ропот разведчиков:

— К чему нам эта падаль? Он же Дашку убить хотел!

Высунувшийся из кабины Стаценко, устало ответил:

— Положено так. Не имеем мы права, даже таких ублюдков, оставлять на съедение волкам. А у него где-то мать есть. За что ее-то наказывать неведением?

Посмотрел на Дашу, на Артема и скомандовал:

— Возвращаемся в Сельментаузен.

Капитан Дубинин был ошеломлен, когда машины, уехавшие час назад, вернулись. Майор Стаценко приказал накормить пленных и сам перерезал веревку на руках старого Гияза Кудаева. Из трех крышек от ящиков и двух шестов, вдвоем с Артемом, они соорудили носилки. На них сразу же уложили тело Беслана, над которым читал молитвы его отец.

Через полчаса маленький отряд тронулся в путь, прихватив саперные лопатки. В нем находились четверо подчиненных Дубинина, четыре разведчика из отряда в Ведено, Даша, Артем, Юрий и отец Кудаева. Носилки с накрытым простыней телом несли по очереди.