Сеть не имеет традиционной иерархической системы. Появляется особый язык сети, который не имеет обычных определений (существительное, глагол), на которых строится классический язык, более или менее приемлемый для нас. В сети, даже на основе факта существования исходного существительного «network» и глагола «to network», мы видим, что существительное может спокойно переходить в прилагательное или глагол.

Принцип сети – глобальный, но применительно к теории военных действий и деятельности подрывных организаций он основан на соединении в одну и ту же модель довольно разных вещей, которые в традиционных обществах разъединены: боевые единицы, системы связи, формирование общественного мнения, информационное обеспечение, этнопсихология, дипломатия, разведка и контрразведка, религиозная психология, а также экономическое обеспечение, академическая наука, технические инновации и т. д. В сетевом подходе эти, на первый взгляд, разные вещи увязаны.

Отсюда возникает потребность в новых специалистах, возникает класс сетевого труда. Смысл работы этих специалистов заключается в том, что они имеют очень широкую специализацию, обширную компетенцию. С точки зрения сети по-новому оценивается понятие дилетанта, то есть человека, который умеет всего понемножку в различных сферах человеческой жизни. Это новый класс – люди широкого профиля, при этом они дилетанты, но очень ловкие. Они оперируют многими дисциплинами, то есть сеть – это некое синтетическое образование, требующее наличия представлений во многих областях.

Готовят таких людей в очень специфических условиях, отбирая самых способных и талантливых. Талантливый сетевик – networker – это нечто иное, чем талантливый физик. Как правило, хорошим сетевиком может стать недалекий физик, не способный погрузиться в глубинное познание, но при этом способный к компилированию. У него есть определенная сетевая парадигма, знание, код, с помощью которого он с легкостью способен отделять в потоке информации сущностное от второстепенного. При отбрасывании деталей он теряет профессиональную адекватность, но зато приобретает сетевую адекватность; он схватывает на лету ядро, при необходимости наращивая на него детали.

Чем-то он напоминает старцев, магов из древних сказаний, героев эпохи Возрождения, так как в networker’e есть элементы титанов той эпохи. То же можно сказать и о средневековье: средневековые ученые, богословы также были компетентны в самых разных вещах, в результате чего некий универсализм знаний породил цельную парадигму знаний, мудрость. У сетевиков есть нечто подобное, хотя это и является некой пародией на ученых прошлых веков. Применительно к теории войн это означает, что сейчас победить противника может тот, кто в состоянии создать наиболее эффективную сеть, в которой возникает наиболее легкий и свободный обмен информацией.

Одной из главных задач сети является распространение информации на наиболее широкие пространства, вбирание в себя наибольшего количества элементов, скачивание информации из различных источников и навязывание сетевой парадигмы. Яркий пример – ЦРУ, ФБР, АНБ. Вообще спецслужбы американской империи очень активно занимаются разработкой и ведением сетевых войн, где победа подчас достается без единого выстрела.

Сетевая война – новая концепция ведения войн (emerging theory of war), разработанная Офисом реформирования ВС Секретаря обороны США (Office of Force Transformation) под управлением вице-адмирала Артура К. Себровски (Cebrowski[17]) и принятая на вооружение военным руководством. Переосмысление военной стратегии в эпоху постмодерна привело к появлению в США концепции постиндустриальных или сетевых войн[18]. Артур К. Себровски обобщил системное изложение основ сетевой войны. Идейным вдохновителем и влиятельным покровителем этого направления модернизации классической военной стратегии стал Министр обороны США при Дж. Буше-младшем Дональд Рамсфельд[19].

Новая теория активно внедряется в практику ведения боевых действий США и уже была успешно обкатана в Ираке, Афганистане, других государствах, а сетецентричные технологические подходы тестируются на учениях и обыгрываются на симуляторах. Разработчики этой теории убеждены, что в ближайшем будущем она «если не заменит собой традиционную теорию войны, то существенно и необратимо качественно изменит ее». Обращение к этой концепции стало общим местом не только в докладах Дональда Рамсфельда, но и подсекретаря безопасности Пола Вулфовица[20]и других высших военных чиновников США еще во времена Дж. Буша-младшего.

Когда мы начинаем исследовать документы, касающиеся теории ведения сетевых войн – Network Warfare, – мы сталкиваемся с тем, что их описание всегда начинается с периодизации системы ведения войн в принципе. Это очень простая схема. Существуют войны первого периода, то, что в этой теории называется войнами премодерна, где принципиальным фактором является наличие пехоты – количественный фактор войск. Это свойственно периоду аграрного общества, в котором у кого больше армия, тот и побеждает. Если армия больше в пять-шесть раз и ее возглавляют более-менее вменяемые военачальники, победа обеспечена. Этот количественный фактор прединдустриального общества является фундаментальным ресурсом ведения войн премодерна. Количество ополчения, массы вооруженных людей и грамотных стратегов являлось в этот период решающим фактором.

Второй уровень – это войны модерна, где решающее значение имеет индустриальная подготовка армии. Пример – столкновение в опиумных войнах европейских держав и огромных маньчжурских армий цинских императоров, прекрасных, храбрых, с боевой этикой, которые, столкнувшись с пушками, кораблями и высокотехнологичными вооруженными силами Запада, заведомо не могли одержать победу. Фактор количественного превосходства здесь становится второстепенным перед фактором развитой индустриально-экономической модели. Это войны модерна, в которых все решает уровень индустриализации и технологий. Здесь вступают в действие машины, развитие научно-технического прогресса, индустриальный потенциал, экономическая база, уровень развития военной науки.

Третий уровень – Network – сетевые войны. Это войны принципиально нового толка, в которых индустриальная мощь и экономические ресурсы держав становятся второстепенными, как количественный состав армии стал второстепенным при переходе от войн премодерна к войнам модерна. А что же выступает на первый план? Для того чтобы это понять, собственно говоря, нужно определить Network Warfare как войны постмодерна.