Программа мне понравилась, хоть Франческо и не интересовало мое мнение. Он просто сообщил мне о своем решении. Как всегда.

— Не забудь взять карты.

Бросив последнюю реплику, он повернулся ко мне спиной и улегся поудобнее, собираясь снова заснуть.

Я не стал требовать объяснений.

Мы выехали из Валенсии в четыре утра. По улицам все еще гулял народ. Забрали Анджелику в баре, заехали к ней домой за вещами и тронулись в путь.

Я сел за руль, Анджелика — рядом со мной, а Франческо сзади.

Выехать в столь ранний час — значит отправиться навстречу первозданной красоте вселенной. Мы покидали город на исходе ночи, когда ее поклонники расходятся по домам. Дул прохладный ветер, мы опустили стекла и выключили кондиционер. Еще не рассвело, и, тихонько переговариваясь, мы поджидали первых лучей восходящего солнца.

Мне было хорошо. Я проспал до вечера и встал, когда уже стемнело.

Плохое настроение растворилось во мраке ночи. Энергия била во мне ключом, я жаждал новых приключений. И Франческо было хорошо. Прежде чем уйти из номера, он выкинул кое-что странное.

— Ты мне друг? — спросил он уже в дверях. Я медлил с ответом, думая, что он шутит.

— Ты мне друг? — повторил он, и в его тоне я уловил что-то необычное, что-то серьезное, почти отчаянное.

— Что за дурацкий вопрос? Конечно, я тебе друг!

Он кивнул в знак согласия головой и несколько секунд не спускал с меня глаз. А потом обнял. С силой прижал к себе, а я безвольно застыл в его объятиях, не зная, что предпринять.

— А теперь нам пора, дружище. Ты взял карты?

Я их взял, и мы, два невинных шалуна, отправились встречать ночь, день и все, что попадется по пути. Все остальное не имело значения — и будь что будет.

Когда мы приехали в Алтею, солнце еще не взошло и воздух был прозрачен и неподвижен, как во сне. Единственной посетительницей пляжа оказалась старушка в шортах и майке, вокруг которой носилась большая лохматая дворняга. Маленькие волны лениво плескали в берег.

Не произнося ни слова, мы разделись. Редко когда я чувствовал себя настолько в своей тарелке, как в то утро на диком пляже в Испании. Мы медленно вошли в воду, остро воспринимая происходящее как некое таинство, после которого станет возможно всё. Мы поплыли вперед в нескольких метрах друг от друга, и вдруг вселенная окрасилась в красный цвет и засияла.

Солнце поднялось из моря, и я почувствовал, как слезы на моем лице смешались с каплями морской воды.

После завтрака мы расположились на полотенцах поближе к воде. На пляж потянулся народ.

— Что же ты карты не достаешь?

Я вытащил колоду из сумки, а Франческо тем временем обратился к Анджелике.

— Джорджо отличный иллюзионист, — проговорил он с абсолютно серьезным выражением лица. Это уже была игра. Он издевался над нами обоими — над каждым по-своему. Я прекрасно это понимал, но все-таки его слова наполнили меня гордостью.

— Давай покажи ей, на что ты способен.

Я не возражал. Не стал объяснять, кто был моим учителем. Я показал ей кое-что, и, черт возьми, у меня здорово получилось! Анджелика смотрела на меня, нахмурив лоб и с каждой минутой все больше изумляясь.

Франческо попросил меня показать ей фокус «три карты». Не говоря ни слова, я вынул из колоды даму червей и две черные десятки.

— Дама выигрывает, десятка проигрывает. — Я показал ей карты и аккуратно разложил их на постеленном на песке полотенце. Сердце у меня забилось учащенно, чего раньше со мной не бывало.

— Где дама?

Анджелика перевернула карту и обнаружила, что это десятка пик.

— Повтори. — Она посмотрела на меня снизу вверх. В голосе ее звучала нотка притворной серьезности, а глаза смеялись, как у ребенка.

— Ладно. Карта выигрывает, карта проигрывает. Смотрим внимательно, выигрываем обязательно. Карта выигрывает, карта проигрывает.

Я разложил карты. Она промедлила несколько секунд, понимая, что это трюк, но не могла не верить своим глазам, которые уверяли ее в том, что дама лежит справа. На нее она и указала. Это оказалась десятка пик. Я несколько раз повторил фокус в разных вариациях, но ей ни разу не удалось угадать. Пару раз она даже переворачивала остальные карты — хотела убедиться, что среди них действительно есть дама червей.

— Невероятно! В жизни ничего подобного не видела. Мне казалось, такое только в кино показывают. Черт возьми, ты же все это проделываешь в нескольких сантиметрах от моего носа!

И тогда Франческо предложил нам немного развлечься. Он еще говорил, а я уже понял: именно в этом с самого начала и состояла его цель.

Он предложил отъехать на несколько километров и устроиться на другом пляже, — здесь нас уже засекли, — и тогда мы сможем немного заработать. Прежде чем я успел что-либо возразить, Анджелика сказала, что это было бы забавно. Я взглянул на Франческо, и он ответил мне улыбкой. Плевать он хотел на ту мелочь, что мы сорвем на пляже, обдуривая простаков. Он жаждал отпраздновать инициацию. Нашу с Анджеликой. В этой его новой игре мне виделось что-то скользкое. Как будто он нарочно толкал нас в объятия друг друга, чтобы потом поглазеть на наши ласки. Он решил заставить нас делать то, что угодно ему, и наслаждаться этим зрелищем.

Я выждал несколько секунд, а потом кивнул: «Раз уж вам так хочется».

Тогда Франческо изложил свой план. Мы переберемся на другой пляж, припаркуемся, затем я пойду вперед, займу место поближе к проходу и начну поигрывать в три карты. Они будут наблюдать за мной издалека. Минут через пятнадцать-двадцать подойдет Франческо и попробует угадать карту, то есть сделает вид, что пробует угадать. Несколько раз он проиграет, все более бурно выражая свое раздражение, чем обратит на себя внимание. Потом подойдет Анджелика. К этому времени возле нас уже соберется несколько зрителей. Я и ей предложу сыграть. Она согласится и выиграет, потом проиграет и снова выиграет. Тогда кто-нибудь из зрителей обязательно захочет тоже сыграть.

Анджелика прочитала мне суперкороткий курс под названием «Испанский для уличных мошенников»:

— Carta que gana, carta que pierde. Dondé está la reina? Lo siento, ha perdido. Enhorabuena, ha ganado.[11]

Все, разумеется, прошло именно так, как рассчитывал Франческо. Следуя его указаниям, мы приехали на пляж рядом с туристской деревней, где отдыхали в основном голландцы, немцы и англичане. Я купил в баре пару бутылок холодного пива и устроился в начале дорожки, ведущей на пляж и в сосновую тень. Положил на землю сложенное вдвое полотенце, сел, сделал пару глотков, закурил сигарету и принялся раскладывать и перекладывать три карты, не обращая внимания на прохожих. Некоторые замедляли шаг, заинтересовавшись моим занятием. Я поднимал голову, улыбался, но ничего не говорил, и зеваки уходили.