я могла думать, это о том, как я собираюсь «упокоить Уильяма Коули». — Лиззи изобразила пальцами воздушные кавычки. — И до сегодняшнего дня это оставалось моим планом. Но я почувствовала что-то… странное… сегодня. Я бы сказала, что это было воспоминание, но оно не было осязаемым… это было чувство, что-то глубоко внутри, похороненное, а не реальное воспоминание. Чувство, знание того, что все было не так, как казалось. Что бы здесь ни произошло, мы не знаем всей истории. — Лиззи вгрызлась в свой обед. Казалось, она сказала все, что собиралась сказать на данный момент. Это было так, как если бы она произнесла свою речь и теперь хотела, чтобы Анна ее обдумала.

Они обе продолжали есть в тишине, мозг Анны лихорадочно работал. Лиззи вполне могла быть права — они не знали всего, что происходило тогда. Но она все еще верила, что Билли Коули несет ответственность за похищение Джони Хейз. В конце концов, она была свидетельницей этого — полиция взяла у нее показания, и это было ключевой уликой. Возможно, Лиззи этого не знала. Проглотив последний кусочек багета и запив его остатками чая, Анна наклонилась вперед над столом, положив грудь на сложенные руки.

— Ты ведь знаешь, что я это видела, не так ли? — рискнула спросить она.

— Что именно видела?

— Джони Хейз садится в грузовик Билли. Он выезжает из деревни.

Лиззи прищурила глаза.

— Значит, это ты та самая. — Лиззи пошевелилась, отодвигая свое тело назад, подальше от Анны.

Анна нахмурилась.

— Та самая?

— Ты была ребенком Б. Главный свидетель. Единственный свидетель, — сказала Лиззи холодным, монотонным голосом. Дрожь пробежала по спине Анны, несмотря на палящее летнее солнце.

— Ну, да. Я предполагала, что ты знаешь.

— Нет. Тебя не опознали; откуда мне знать? — Слова Лиззи прозвучали резко и отрывисто.

Весь тон, атмосфера их обеда изменились, и Анна теперь чувствовала себя еще более неловко. Она хотела отвлечь внимание от себя.

— Полагаю, ты не знала. Хотя ты журналист, и, кажется, достаточно легко выяснила, где жила моя мать, так что, без сомнения, твои контакты могли узнать эту информацию?

Лиззи нахмурилась еще сильнее, но ее зрительный контакт не дрогнул.

— Честная игра.

Она не стала юлить. Пытаясь удержать напряженный зрительный контакт Лиззи, Анна задала животрепещущий вопрос.

— Итак, кто сообщил тебе адрес?

— Никто, — без колебаний ответила Лиззи.

Пульс Анны участился.

— Тогда как…

— Я уже бывала там раньше.

— Ты сказала, что ничего не помнишь о Мейплдоне, только школу, когда ты ее увидела. С какой стати тебе вспоминать, где находится мой дом? Я никогда не дружила с тобой. — Возможно, тогда Мюриэл была права. Это Лиззи прибила голову куклы к двери.

— Нет. Верно. Не помнила. Но встреча с твоей матерью что-то пробудила, и я просто знала, куда идти.

— Ты помнишь, когда и зачем ты приходила ко мне домой?

— Твоя мама и кто-то еще, я думаю, отвезли меня туда. Но нет, я не помню точно, когда именно. Я, конечно, не знаю почему.

— Кто был тот другой человек?

— Послушай, Анна. Я действительно не помню. Я думаю, что лучше всего спросить Мюриэл, не так ли?

Да. И, кроме того, она собиралась спросить еще кое о чем. Чем занималась ее мать? И почему она никогда не говорила Анне о том, что Лиззи была в их доме?

Глава 47

2019

Лиззи

На мобильном Лиззи высветились два пропущенных звонка. Оба были, когда она обедала с Анной Фишер, чья фамилия, как она узнала, теперь Денвер. Одно было от Дома, другое — от Роба. Оба оставили голосовые сообщения. Она подключила свой мобильный к сети для зарядки; она послушает их позже. А пока она хотела выйти в Интернет и еще немного почитать о деле Коули. Чем больше она общалась с жителями Мейплдона, тем больше понимала, что здесь есть секреты, которые нужно раскрыть. И она хотела быть той, кто это сделает. Лиззи открыла свой ноутбук и, успокаиваясь видом полей, начала составлять несколько новых файлов, помечая их:

МЮРИЭЛ ФИШЕР

АННАБЕЛЛА ФИШЕР — «Ребенок Б», она же АННА ДЕНВЕР

НЕЛЛ ЭНДРЮС

РОБЕРТ ЭНДРЮС

ПРЕПОДОБНЫЙ ФАРНЛИ

ТИНА ХЕЙЗ

ДЖОНИ ХЕЙЗ

УИЛЬЯМ КОУЛИ

Она ввела все, что знала на данный момент о каждом человеке.

Анна была интересной девушкой. У Лиззи сложилось отчетливое впечатление, что Анна ей не доверяет, и в настоящее время это чувство было взаимным. Она выглядела удивленной, когда Лиззи упомянула, что была в доме Мюриэл раньше… это выглядело искренне. Но она заметила перемену в поведении Анны: внезапно напряглась, сразу же перешла к обороне. Защищала свою мать? Или себя саму? Лиззи была в равной степени шокирована, узнав, что Анна была ребенком Б. Это та информация, на которой она сейчас сосредоточится. Лиззи нужно было побольше узнать о том, что Анна помнила о том дне. Затем она попытается выудить информацию у Роба и перейдет к остальным. Сделает перекрестные ссылки на все это. Ей также нужно было выяснить, кто были другие ключевые люди, и, конечно, узнать о супругах и любых других детях, которые у них были. Это будет огромная задача, но Лиззи чувствовала, что в конце концов она того стоит.

Если она получит ответы, которые искала.

Но что, если она ошибалась? Если она провела все эти раскопки и пришла только к тому же выводу, к которому пришли тогда полиция и жители Мейплдона? Она не только потратила бы часы своей жизни на этого мужчину — снова — у нее также не осталось бы сомнений в том, что она унаследовала гены детоубийцы. Но, с другой стороны, она все равно пришла сюда, предполагая, что это так. Итак, повредило бы это ей еще больше, если бы это было правильно? Если бы она не занялась этим и ушла сейчас, она бы вечно задавалась вопросом. И это был результат, противоположный тому, ради которого она сюда пришла. Нет. Так или иначе, она покинет Мейплдон с правдой.

Лиззи вышла из своей комнаты и позвонила в звонок на стойке регистрации. Несколько мгновений спустя Гвен появилась из боковой двери, которая, как предположила Лиззи, вела в ее личную часть отеля типа «постель и завтрак».

— Гвен, привет.

— Привет, моя прелесть, все в порядке?

— Да, спасибо. На самом деле, я бы хотела продлить свое пребывание, пожалуйста. Если это возможно.

Гвен нырнула за стол и открыла гроссбух.

— На какой срок?

— Я точно не уверена. Не думаю, что мы могли бы сделать это как бессрочное пребывание…?

— О, эм… В начале августа будет