Лауринь отвязал Фанно, и мы направились прочь от трактира. Зот остался у ворот, но я знала, что он нас не оставит.

– Лауринь, за нами следят, как думаете? – спросила я, когда мы отъехали на приличное расстояние.

– Наверняка не скажу, но что-то такое ощущается, – ответил он, подумав. – Куда мы едем, кстати говоря? Заречная с другой стороны!

– Знаю, – хмыкнула я. – Только я ведь сейчас торговка. Сняла домик: на постоялый двор с такими псами не пускают, а халупы сдаются только так! Мало ли, кому для какой надобности… Я надеюсь, вы не побоитесь ночевать со мной в одном доме, Лауринь?

– Я уже достаточно пьян, чтобы не испугаться, – ответил он.

– Вы до омерзения трезвы, – заметила я. – Только назавтра вам будет худо.

– Ну, это назавтра, – ответил он. – Что вы собираетесь делать?

– Вообще-то, – сказала я (мы уже въезжали во двор), – я собираюсь лечь спать. Печь обещали натопить, лошадей мы уж как-нибудь обиходим, Фанно переночует во дворе…

Лауринь промолчал.

В снятом домишке нас и в самом деле ждала натопленная печь и даже скромный ужин. Неприметный паренек, которому я сунула в руку пару риссов, поклонился и исчез, оставив нас наедине.

– У вас есть какой-то план? – настойчиво спросил Лауринь.

Я только покачала головой. Если не удастся ловля на живца…

– Ложитесь спать, – сказала я, – вон, на лавку.

– А вы?..

– А я на другую лягу, – хмыкнула я. – Давайте, Лауринь, я свечу задую! Чем раньше мы это сделаем, тем лучше…

– В смысле?

– Пока сама не знаю, – призналась я, устраиваясь на широкой лавке и накрываясь вытертым меховым одеялом. – Надеюсь, хоть что-нибудь произойдет, иначе все наши приключения были зазря!

Капитан не ответил.

Было тихо, только потрескивали остывающие уголья в печке, слышались скрипы и шорохи – как обычно в старых домах… Кажется, я задремала, а очнулась от сдавленного вопля во дворе.

– Лауринь! – Я подскочила, едва не запутавшись в одеяле, засветила огонек-спутник.

Капитан будто и не спал: выскочил на двор вслед за мной. Различить, что там происходит, не представлялось возможным.

– Фанно! – окликнула я. – Харай!

По-вельски это означало «оставь», и Фанно послушался, однако выпустить злоумышленника не выпустил.

– О, кого я вижу! – приятно удивилась я, разглядев в свете огонька-спутника того, кого велья возил по снегу. – Господин Зот, что вы тут позабыли? О нет, не трудитесь отвечать, я сама догадаюсь: зачем-то пытались спустить моего пса с цепи… Может, скажете, чего ради?

– У… уберите его… – прошелестел Зот, отчаянно глядя на меня снизу вверх. – Умоляю, госпожа, уберите…

Немудрено взмолиться, если над тобой нависает пес мало не с тебя размером, да притом его громадные клычищи нацелены аккурат на твое горло! «Не трогай» и «свой» – это разные команды, и Зот явно об этом не знал. Да и на вельском он определенно не говорил!

– Не уберу, – сказала я, присаживаясь рядом на корточки, – пока не скажешь правды, любезный… Ты зачем сюда пришел, а? Чего понадобилось? Зачем к собаке полез? Говори давай, а то у Фанно терпения мало: прикажу – разом тебе что-нибудь ценное оттяпает!

Зот сравнялся цветом лица со снегом, на котором лежал, а стоило Фанно чуть оскалиться, как он начал говорить.

Сюда он пришел, чтобы спустить собаку с цепи. (Я ведь сказала, что к людям Фанно добродушен, только не уточнила, к каким именно!) За воротами его ждали двое подельников: один должен был подставиться Фанно, второй – поднять тревогу. Еще бы, сторожевой пес кинулся на мирного человека!..

– А с чего же ты взял, что пес на него бросится? – спросила я участливо.

– Ну так… – просипел чернявый. – Я ему вроде как свой, вы ж сказали, а то чужой. Если б он меня тронул, пес бы кинулся, а тогда…

Тогда ушлую торговку вполне могли бы турнуть из города. Либо взыскать солидный штраф.

– А не подумал ты, друг мой милый, что как-то это подозрительно выглядит: то твой пес на человека бросается, то на тебя другой кидается? – поинтересовалась я.

Взгляд Зота заметался.

– А вы… откуда… – начал он формулировать вопрос, но не договорил, сообразил, должно быть, что лучше хранить молчание. Увы, было поздно…

– Да уж твоя личность нам хорошо знакома, – усмехнулась я. – Так ты расскажи, чего добивался-то? А лучше сразу говори, кто тебя нанял!

– Никто меня не нанимал! – попытался возвысить голос Зот, я прищелкнула пальцами, и Фанно с утробным рыком нацелился ему в лицо. – Скажу, скажу, уберите его только!.. Уберите!..

– Не уберу, пока не расскажешь, – миролюбиво повторила я. Сидеть на корточках я могла долго, привычка имелась. Лауринь стоял позади, и, если его и коробила моя манера ведения допроса, встревать он все равно не встревал. – Давай, говори. А то на снегу лежать вредно, простынешь, помрешь еще, чего доброго! Если раньше тобой Фанно не закусит… Так кто тебя нанял?

– Аной Суртан, – выдавил он, и я удовлетворенно кивнула.

– Что за Суртан? – коротко спросил Лауринь.

– А это один из конкурентов нашего подозреваемого, – сказала я. – Лауринь, вот что, кликните-ка «водил», они же где-то поблизости ошиваются? Сейчас этот красавец петь начнет, чем больше свидетелей будет, тем лучше! А вот дружки-то его, наверно, разбежались, жаль… Ну да ничего, отыщутся.

Пока Лауринь звал своих людей, Зот так и лежал, боясь пошевелиться. Чего доброго и впрямь простынет… Впрочем, это уж не моя забота! Опять же, Фанно устроился прямо на нем, а у него шерсть такая, что и на снегу жарко будет.

– Ну, начинай, – велела я, когда вернулся капитан с двумя «водилами» (один был неприметен, невзрачен и сильно смахивал на карманника, второй выглядел подвыпившим гулякой – отменно подобранные личины, должна сказать). – Рассказывай все от и до: откуда ты такой красивый взялся, как тебя Суртан нашел, что приказал делать…

Запинаясь и поскуливая от страха (Фанно начал проявлять признаки нетерпения, и это задержанного нервировало), Зот выложил все, что знал. Правда, поделиться он мог не так чтобы многим. Суртан повстречал его как-то на дороге: Зот торговал помаленьку, таскался туда и сюда, возил по деревням разные разности, а бывало, и письма развозил, словом, брался за любую работу. Собственно, сам-то Зот Суртана вовсе не интересовал, его внимание привлек пес торговца.

– Тот самый, которого ты выставил на бой? – спросила я.

– Он самый… – то ли всхлипнул, то ли хрюкнул тот. – Жалко, кабы знать…

– Да за те деньги, что тебе Суртан отвалил, ты бы мать родную на площадку вывел, не то что собаку, – усмехнулась я. – Наверняка заплатил он щедро! Не так щедро, как нейре Авилар, полагаю, но все равно немало…