Менты пеклись о том, чтобы не дать нам договориться, как свидетельствовать, ну и чтобы мы друг дружку не передавили. А народ действительно не остыл. Меня случайно поставили рядом с одним из кареновских братков, и тот, упираясь лбом в стену, как велено, попытался угрожать, видя, что рядом противник.

— Попали вы…

Куда и на что — не успел договорить. Больно бдительным оказался омоновец, легонечко поправивший осанку братку своим прикладом.

— Разговорчики!

До других последствия любых разговоров дошли сразу, поэтому народ повесил на рты замок. Так-то больно прикладом по хребту получать, а половина и без того в драке круто помята. Мы стояли не шевелясь минут десять. Омоновцы заскучали и начали друг другу хохмы травить.

— Слышал анекдот? — начал кто-то молодым да наглым голосом.

— Ну-ка!

— Клинтон спрашивает у бога — когда мой народ будет жить счастливо? Бог отвечает — через двадцать лет. Клинтон заплакал и ушел.

— Ага, — выжидающе хмыкнул другой, явно постарше.

— Подходит к богу Ельцин, говорит — когда мой народ будет жить счастливо? Бог заплакал и ушел.

Похихикали скрипуче.

— А что ему было делать, да? Или вот еще. В тайском ресторане «Дары моря» блюдо съело двух посетителей… тихо, Саныч идет.

Омоновцы разом замолчали. В коридоре послышались шаркающие шаги следователя. Я боковым зрением увидел мужичка в строгом костюме, галстуке — все поношенное, висит на нем как на вешалке. Мужик худющий, как швабра, и роста небольшого, дай бог если метр шестьдесят есть. Но выглажен, прилизан, аккуратный такой весь — видно, что педант. А еще от мужичка шел не самый приятный запах тройного одеколона. Судя по всему, вылил он на себя целый флакон — у меня даже в горле от такого амбре запершило.

— Заводите первого, — распорядился следак.

Дальше все происходило в тишине. Следак отпер дверь своего кабинета, первым зашел, привычно включая свет. Следом в кабинет к нему отвели первого задержанного — из банды Карена. Дверь закрылась, омоновец, братка сопровождавший, встал с автоматом наперевес возле кабинета.

Я догадался, что опрашивать нас будет один и тот же спец, а значит, все действо затянется на несколько часов — пока одного допросит, пока другого, и неизвестно, когда до меня очередь дойдет. Ну что поделать, у ментов были все основания задержать нас на двое суток. Попался — не гукай.

Так мы простояли минут двадцать, пока следак первого опрашивал. Потом его из кабинета вывели — увели. Наручники с него никто не снял, видать, в обезьянник повели. Повели второго. Я переступил с ноги на ногу, чувствуя как конечности начинают затекать — одно дело просто эту позу дурацкую принять, а если еще застыть в ней надо — так это испытание целое. Последний герой, туда его..

— Не дергайся, — раздался из-за спины голос омоновца.

Бдительный какой, блин…

— Слышь, начальник! — заговорил один из телохранителей Яшки Кривого, у которого после хука от Заура налилась гематома на лице размером с куриное яйцо. — Поссать можно?

— Потерпишь.

— Ну у меня мочевой не резиновый…

Ответом стал тычок в спину прикладом, чтобы лучше дошло, а потом последовало скомканное объяснение.

— А если тебя следователь вызовет? Саныч тебя, че, ждать будет, пока ты в туалет сходишь? Всем стоять и ждать.

Меня вызвали четвертым, примерно через час. Я уже зубы стискивал — ноги затекли, кололо до самых икр. Не завидую тем, кому здесь еще несколько часов придется торчать.

— Пошел, — распорядился омоновец.

* * *

Кабинет у следователя был отдельный, пусть и крошечный. Здесь пахло сигаретами и тем самым вонючим одеколоном. Сам следак сидел за старым советским столом, на столешнице был абсолютный порядок — лампа, дисковый телефон, папка с надписью «Дело №», ручка и пепельница. Над столом висел портрет Ильича, что выдавало в следаке коммуниста — все советское из зданий государственных учреждений давно уже убиралось. За спиной следака стоял шкаф с кучей документов.

С меня сняли наручники, и я несколько раз сжал разжал кулаки, разгоняя кровь. Хотелось ещё ногами пошевелить, но я вел себя смирно. Дверь за моей спиной захлопнулась.

— Присаживайтесь, — следак был занят тем, что заполнял какой-то бланк, напечатанный на сером листке.

Я присел, продолжая оглядываться. М-да, ремонтик здесь бы точно не помешал — желтые разводы в углу на побелке, на потолке одинокая лампа без люстры.

— Ваши фамилия, имя отчество, дата рождения, место рождения, адрес проживания, — сразу перешел к делу следак. — Паспорт есть?

— Нет.

— Записываю с ваших слов.

Я продиктовал свои данные, запнувшись на месте проживания. Сказал, что сам не из Ростова, приезжий, в области живу. Следак поднял глаза от листка, внимательно на меня посмотрел, но промолчал. Снял трубку телефона.

— Миш, пробей мне одного товарища, — и продиктовал мои данные. — Я потом еще дам списком на установление личности.

С той стороны провода менту что-то ответили. Тот кивнул и трубку положил. А потом сразу к делу перешел.

— Гражданин Абрамян Сурен Карапетович выстрелил в гражданина Матюшенко Кирилла Викторовича в ресторане «Донской берег» по улице Левобережная сегодня в…

Следователь сразу дал понять, что осведомлен о деталях происшествия, которые, по всей видимости, получил от предыдущих, кого опрашивал. Сами детали при этом не описывал, хотел от меня услышать, как я вижу.

— Видел, как это произошло? — следователь поправил очки, на «ты» сразу перешел.

— Неа, — я покачал головой.

— А ты что там делал? — сразу выдал он второй вопрос.

— В ресторан пришел, — я плечами пожал. — Поужинать с пацанами. Говорили, там вкусно кормят.

— В Ростов зачем приехал?

— Дембельнулся с армии, на «Роствертол» устроился, теперь снова работу ищу… пока не нашел.

— Нигде не работаешь, а по ресторанам дорогим ходишь, — знающе хмыкнул следователь, что-то записывая. — Где ты был, когда стреляли?

— В туалет отходил как раз.

Следак был опытный и, скорее всего, сразу понимал, что ничего конкретного мне пришить не удастся. Поэтому вопросы были, по большей части, формальные, но и без перчинки не обошлось. Вдруг на чем-то посыплюсь, и он меня сможет притянуть? Далее следователь поинтересовался знаю ли я тех, с кем был в ресторане.

— Вместе в зале с ребятами занимаемся, — нашелся я.

— Название зала? — он как будто бы прислушался, хотя ответ, конечно, прекрасно знал.

— «Спартанец».

— Понятно.

Вытащил из кармана пачку «Примы» без фильтра, закурил, пыхтя как паровоз.

— А чего кулаки сбиты?

— Упал.

— И ты упал…

Я кивнул — мол, а что, бывает.

— Скользко, в туалете как раз полы помыли.

Я прекрасно понимал, что прикопаться до меня абсолютно не за что. Легенда у меня железная, даже если захочешь найти состав преступления, все равно не найдешь. Если по беспределу только шить, а следак явно не из фантазеров, которые дела