вернувшись в рабочий режим, он ловит служку в белых перчатках и просит у него книгу с подписями скорбящих. В фургоне наружки, стоящем на другой стороне Парк-авеню, техник скрытно снимает уходящих – в надежде, что убийце хватит совести, чтобы рискнуть и прийти на службу. Эджертон стоит внизу лестницы в церковь, вглядывается в лица, пока люди медленно выходят на улицу.

– «Не быстрейшие или сильнейшие, а те, кто выживает», – говорит он, доставая сигарету. – Это мне нравится… Надеюсь, это он о нас.

Эджертон провожает взглядом последних скорбящих и идет к своей машине.

Понедельник, 8 февраля

Дональд Уорден сидит в комнате отдыха и просматривает в газете рубрику новостей метрополии, краем уха слушая инструктаж в офисе. Молча попивает кофе и осмысляет заголовок:

ПО ДЕКАБРЬСКОМУ УБИЙСТВУ ПОДОЗРЕВАЕМОГО УЛИК НЕТ; ВНИМАНИЕ ПЕРЕХОДИТ С ПОЛИЦЕЙСКИХ НА ГРАЖДАНСКИХ.

Сама статья начинается с вопроса:

Кто убил Джона Рэндольфа Скотта-мл.? Детективы из балтиморского отдела убийств задавали этот вопрос сотню раз с 7 декабря, когда мистера Скотта, 22 года, застрелили в спину во время пешего преследования полицией. Уже несколько недель кажется, что следствие сосредоточилось на сотрудниках, присутствовавших поблизости, когда молодого человека – убегавшего от угнанной машины после полицейской автопогони, – застрелили в квартале 700 по Монро-стрит. Но сейчас следователи, по всей видимости, рассматривают другого возможного подозреваемого – гражданского из этого же района, чью мать, девушку и сына, согласно источникам в полиции, уже допросили перед большим жюри.

Уорден медленно скользит глазами по колонке, потом перелистывает и читает продолжение на странице 2D. Там лучше не становится:

Источник в полиции сообщил, что жителя дома рядом с Монро-стрит с пристрастием допросили в связи со смертью… Тот же человек – о ком сообщил другой местный житель, – заявил следователям, что видел, как в утро убийства с Монро-стрит на большой скорости уехала полицейская машина с выключенными мигалками. По словам источника, доказательств этому не найдено, и теперь следователи считают, что именно этот человек может нести ответственность за убийство – или как минимум знать больше, чем желает сказать.

Уорден допивает кофе и передает газету своему напарнику Рику Джеймсу, который берет ее, закатив глаза.

Чудесно. Впервые за два месяца в этом обреченном деле произошел прорыв – и кончается все тем, что Роджер, сука, Твигг, репортер-ветеран из утренней газеты, вывалил их находки в передовице местных новостей. Замечательно. Два месяца никто в районе у Фултон и Монро не признавался, что знает что-то об убийстве Джона Скотта. И вот неделю назад Уорден наконец откопал для большого жюри отмалчивавшегося свидетеля – а то и очевидца. Но не успели прокуроры на него надавить, чтобы он дал показания под присягой, как в «Балтимор Сан» его уже обозвали подозреваемым. Попробуй теперь развяжи ему язык перед большим жюри, ведь если он читает газеты – если газеты читает его адвокат, – здравомыслие подскажет воспользоваться Пятой поправкой и хранить молчание.

«Твигг, жалкий ты мудень, – думает Уорден, слушая, как Д’Аддарио зачитывает сегодняшние телетайпы. – Подставил ты меня. Как же некрасиво подставил».

Один факт, что Уорден нашел хоть какого-то свидетеля, уже говорит о том, как тяжело он работал по делу. После обнаружения тела Джона Скотта в начале декабря он лично провел четыре разных опроса местных жителей вокруг квартала 800 по Монро-стрит – и первые три попытки ничего не дали. Только на четвертый раз Уорден узнал от соседа имя возможного очевидца – жильца квартала 800, припарковавшегося на Монро-стрит у того переулка и рассказавшего паре человек, что был на улице, когда раздался выстрел. Наконец до него добравшись, Уорден обнаружил трудягу средних лет, жившего с подружкой и престарелой матерью на Монро-стрит. Нервный и мнительный свидетель отрицал, что был на улице во время происшествия, но признался, что слышал выстрел, а потом видел из окна, как из квартала 800 уехала полицейская машина с выключенными мигалками. Потом он увидел, как на Монро-стрит с Лафайет сворачивает вторая полицейская машина и останавливается у переулка.

Еще он сообщил Уордену, что, когда там начали собираться полицейские, он позвонил с новостями сыну. Тогда Уорден допросил и сына. Тот вспомнил этот звонок, а заодно вспомнил, что отец выразился куда конкретнее: мол, он видел, как в переулке напротив дома полицейский застрелил человека.

Уорден вернулся к свидетелю, поставил вопрос ребром. Нет, сказал тот, я не говорил такого сыну. И стоял на своей предыдущей версии о двух машинах.

Уорден подозревал, что новообретенный свидетель видел куда больше, чем приезд и отъезд полицейских машин, и у детектива было два возможных объяснения запирательства. Первое – свидетель искренне боится выступать против сотрудника органов в суде по убийству. Второе – не проезжала по Монро-стрит никакая полицейская машина без мигалок. А видел он на самом деле стычку Джона Скотта с другим гражданским – может, соседом или другом, которого он теперь хочет защитить. Раз уж на то пошло, свидетель и сам мог участвовать в стычке, раз припарковался у переулка за несколько минут до выстрела.

Значит, технически в утренней газете не ошибаются, называя свидетеля потенциальным подозреваемым. Но Роджер Твигг не знает – или источники ему не сказали, – что этот новый свидетель существует не в вакууме; другие улики ведут Уордена в обратном направлении, к полиции.

Речь не только о пуговицах рубашки у входа в переулок. И не только о том, что слишком много полицейских путаются в показаниях о событиях того дня. Самое тревожное в папке – транскрипция переговоров по рации в Центральном районе, которую высылали в ФБР для улучшения звука. Расшифрованная детективами недели спустя после убийства, она раскрыла довольно странные реплики.

На пленке слышно, как сотрудник полиции Центрального района передает описание подозреваемого, выскочившего с пассажирского сиденья угнанной машины.

– Мужчина, первый[25], метр восемьдесят – девяносто, темная куртка, синие джинсы… последний раз видели на Ланвейл и Пейсон…

Затем подает голос сержант Центрального, Джон Уайли, семь лет в полиции. Это именно он, приехав в Западный район для участия в погоне, обнаружил тело Джона Скотта.

– Один-тридцать, – называет Уайли свой номер. – Розыск закончен в квартале 800 по Фултон… или Монро.

Тогда говорит один из участвовавших с самого начала полицейских, решив, что подозреваемый арестован.

– Один-двадцать-четыре. Могу его опознать…

Уайли отвечает не сразу:

– Один-тридцать. Я слышал выстрел, потом нашел его.

– Один-тридцать: где это? В квартале 800 по Монро?

– Десять-четыре.

Затем, немного погодя, снова слышно Уайли – он впервые признает, что в переулке, «возможно, есть раненый».

Перед Уорденом встает очевидный вопрос: зачем