Времени оставалось мало, а дел было действительно достаточно много, для того чтобы занять эти несчастные два часа.

Запомните! Вы это делаете не чтобы сделать, а чтобы задолбаться!

Третий армейский принцип

Джерайн Тень

Однажды я служил в армии. Смешно звучит, право слово. Тогда мне было лет тридцать — сорок, увы, точный возраст стерся из моей памяти. Я был восторженным юнцом, недавно собравшим свое эсси'д'шарме и захотевшим условно «легализоваться», получить право на убийство так, чтобы не нарушать никаких законов. С такими запросами я мог пойти в палачи, медики[10]или же в армию. Что бы там ни говорили про разведку и контрразведку, убийство при подобной работе — признак беспомощности и неумения заставить ситуацию работать на себя.

Распределительно-тестирующая машина имперской военной службы закинула меня в пограничные войска. С учетом того, что нарушителей границы было позволено убивать без санкции вышестоящего начальства, я приободрился. Источник пищи должен был стать надежным настолько, что о базовом росте умений я мог и не задумываться.

Приподнятое настроение сохранялось до тех пор, пока я не прибыл в расположение части. Тогда я взвыл от тоски и безысходности, но было уже поздно. Я забыл о том, что кроме внешних государственных границ в империи было немало «внутренних», разделявших неспокойные во всех смыслах территории. Пограничные башни оставались стоять даже после того, как происходило окончательное принуждение к миру всех инакомыслящих. Логика командования была простой: если есть башня, то в ней должен быть гарнизон. В крайнем случае он успеет позвать на помощь прежде, чем героически погибнет во славу охраняемой территории. Даже если охранять им за давностью лет нечего.

Ну или не успеет никого позвать. Система связи регулярно накрывалась пресловутым медным тазом, в качестве которого могло выступать все что угодно, начиная с плохой погоды и заканчивая таинственными, невесть откуда берущимися помехами.

Караульная башня, в которой мы располагались, была около тридцати метров в высоту, метров десять в диаметре и окружена стеной в два метра шириной и пять высотой. Для полного счастья она была построена из практически неподвластного времени и неразрушимого материала нежно-розового цвета. Не знаю, каким извращенцем и извергом нужно быть, чтобы тратить такие огромные деньги на такую ерунду, и знать не хочу! Думаю, что именно после этого легендарного строительства в архитектурных планах оборонительных сооружений появился пункт «расцветка материалов».

Впрочем, о той истории я ничего не знаю, так что не буду гадать.

Как я уже говорил, к моему жутчайшему разочарованию, рядом с башней уже давно не было никакой границы, и, следовательно, не было никаких нарушителей. Рацион был достаточно скуден, чтобы занять часть стен парниками, редкие охоты на горных козлов позволяли не забывать вкуса мяса, а поскольку до ближайшего поселения было полтора дня пешим ходом, единственное возможное развлечение оказалось труднодоступным, и рекрутам пришлось как следует поднапрячься, чтобы не сойти с ума от скуки.

Всего нас, таких неудачников, было пятнадцать существ. Я, два эльфа, десять человек и один эттин. Я бы мог ради шутки сказать, что он-то нами и командовал, но это было бы перебором. Бесспорно, эттины на многое способны, но поручать им руководящие должности — это один из способов совершать узаконенное убийство подчиненных руками начальства. Ведь эттины — трехметровые двухголовые гиганты с дубленой шкурой, толстыми мясистыми пальцами и когтями размером с акулий зуб, были способны разорвать тигра голыми руками, но при этом мгновенно пасовали, если требовалось сделать самый простой выбор из двух вариантов. При этом они отличались удивительными философскими идеями и были способны описать одну проблему с множества точек зрения: их оппонент всегда был с ними рядом.

Посему командовал нами человек изумительной храбрости и стойкости, капитан Лингэл. Ветеран нескольких десятков спецопераций, одной победоносной кампании, человек-кремень, находившийся в самом расцвете сил — и в глубокой опале, связанной не то с излишней жестокостью, не то с придворными интригами.

Остальная компания подобралась ему под стать — эльфы, тихо озверевшие от скуки, выращивали на окне казармы какие-то очень веселые травки и систематически проверяли их действие на людях. Капитан, глядя на укуренных в дымину солдат, первое время очень ругался, но продолжалось это ровно до того «счастливого» момента, пока крайн и его не попутал на то, чтобы попробовать, что же такое эльфы тестируют. Как выяснилось, это были опытные «боевые» наркотики, которые должны были заметно повысить агрессивность одного отдельно взятого эльфа. Пока что повышалась лишь потенция, да и то незначительно.

В результате этого несанкционированного эксперимента выяснилось, что на организм одного конкретного человека «веселые травки» действуют как раз должным образом. Весь день до самого вечера гарнизон проходил внеплановые учения по маскировке на местности. И буду честным, мы дешево отделались.

Доктор вывихнул ногу, забираясь на стену с разбега. С учетом отсутствия в стене каких-либо щелей или чего-нибудь, за что можно было бы зацепиться, — прекрасный результат! Эльфы получили по легкому сотрясению мозга на каждого, хотя, казалось, были бы мозги… Правой голове эттина капитан сломал челюсть, левой — выбил пару зубов и опять же устроил сотрясение мозга. Я отделался сломанной рукой и сорванными ногтями — повторить подвиг дока по скоростному подъему я оказался не в силах, за что и пострадал. Придя в себя, капитан смог выдавить из себя лишь громогласное «Охренеть!», прежде чем упасть и проспать мертвецким сном целые сутки.

Доктор Бейн был замечательным специалистом. Во-первых, после того инцидента он сумел из подручных средств синтезировать целых два нейтрализатора для эльфийского наркотика. Первый ускорял его распад и выводил из крови, второй позволял уменьшить эффект до некоторого порогового значения. Во-вторых, впечатленный результатом «полевых испытаний», док по согласованию с кэпом еще месяц «гонял нас по химии» — читал семинары по применению химических веществ в боевых и военных условиях. Лекции были замечательными, особенно потому, что помогали хоть как-то разогнать скуку.

Кроме того, под началом у доктора был санитар, по совместительству — младший брат. Его сперва направили в стройбат, но по ходатайству старшего, а также из-за дурного характера перевели к нам в гарнизон. Бейн-младший отличался от старшего звериной рожей, умением пальцами раскрошить кирпич в пыль, а также тем, что докторскую он защитил не по медицине, а по физике твердых тел. В армию он пошел добровольцем, следом за братом, отбывающим медицинскую повинность: оставлять «тщедушного» брата на произвол судьбы ему не хотелось.

В свободные от несения караульной службы часы Бейн-младший пытался всеми имеющимися у него средствами отколупнуть кусочек от башни «ради исследований». Не знаю, по какой причине он был так заинтересован. Что-то не так было с материалом, но сейчас, увы, уже ничего и не выяснишь.