Она положила бусину в платок, и Смолак осторожно завернул драгоценную улику, прежде чем отправить в карман.

– В любом случае, спасибо за уделенное время, – вставая, смиренно произнес он.

Анна Петрашова нахмурилась, словно только что в голову ей пришла мысль.

– Кажется, есть один человек, который может вам помочь. Он эксперт по чешскому стеклу, я бы даже сказала, одержимый стеклом эксперт. К нему обращаются, когда уже нет надежд установить происхождение.

– Вот как? И кто же он?

– Михал Мачачек. Нет никого, кто знает больше него о богемском стекле. У него самая масштабная и полная коллекция в мире.

– Как мне его найти?

– Вы не знаете? – Анна Петрашова выглядела по-настоящему озадаченной. – Похоже, не знаете. Наверное, потому, что все те несчастья обрушились на Пльзень, а не на Прагу. Поверьте, капитан Смолак, поиск этого специалиста по богемскому стеклу не составит для вас большой проблемы.

– Почему? – Смолак изо всех сил старался скрыть нетерпение.

– Михал Мачачек – один из «дьявольской шестерки», его держат в Орлином замке, клинике для душевнобольных.

10

Виктор молча выкурил сигарету. Пациентка безжизненно обмякла на кушетке, обычная для нее напряженность всех мышц исчезла. Приглушенный отсвет лампы на стене, казалось, еще больше подчеркивал замкнутость пространства, неприступность стен башни. Виктор снова почувствовал, как замок сжимает его в своих каменных объятиях. Он попытался побороть эти ощущения и хоть на мгновение представить золотистые равнины там, внизу, за высокими, мертвенно-холодными стенами.

Хедвига Валентова совершила леденящие душу преступления, казалось бы, ей нельзя ни сострадать, ни сочувствовать, но в то же время в ней жил грустный, одинокий ребенок. Тихая и застенчивая девочка вертелась в красивом платье перед зеркалом, с нетерпением ожидая праздника, полная надежд, которым не суждено будет сбыться.

Ее отправили в школу для трудных детей, это было место, о котором даже в узких профессиональных кругах ходили мрачные слухи. Валентова провела там три года, которые стерлись из ее воспоминаний. Виктор пытался разузнать, что же произошло в этот жуткий период ее жизни, подступаясь к нему со всех сторон, но это ни к чему не привело.

– Что произошло после того, как вас выпустили из школы? – спросил он на одном из следующих сеансов.

– Я вернулась к маме. Она заботилась обо мне, но уже совсем не так, как прежде. Она постоянно присматривала за мной, всегда контролировала, где я и что я делаю. Мама сильно постарела за время моего отсутствия, гораздо сильнее, чем стареют люди за три года. Следующие пару лет я провела в обычной школе, после чего пошла работать на стекольный завод.

– У вас были ухажеры в тот период? Я имею в виду до вашей свадьбы?

– Я никогда не пользовалась такой популярностью, как красивые девушки. Другие девушки, отнюдь не красотки, все же привлекали внимание противоположного пола, потому что были посмелее, но мне не хотелось быть такой, как они. Я была слишком кротка, слишком застенчива. К тому же все вокруг знали, что я провела какое-то время в школе для сумасшедших детей. Все считали, что я ненормальная.

– Но вы хотели выйти замуж?

– Я очень хотела выйти замуж. Я так боялась быть одинокой до конца моей жизни. Но я знала, что никто никогда не попросит моей руки. Я знала, что никогда не встречу такого человека, о котором мечтала. У меня были все шансы остаться старой девой, но мне пришла в голову мысль. Все было очень просто, выполнимо и даже очень практично. Я решила, что стану особенной в другом смысле.

– И каким образом вы решили стать особенной? – спросил Виктор.

– Кулинария. Я решила стать лучшим поваром в нашем районе. В городе. В регионе. Я готовила мясные блюда, в основном свинину, готовила супы и десерты, пекла хлеб и пирожные, я делала всё.

– Мясные блюда? Но вы же строго придерживаетесь вегетарианской диеты?

– Тогда еще не придерживалась. Это было до того, как я осознала, насколько плоть грязная и отвратительная. Именно мясные блюда моего приготовления пользовались наибольшей популярностью. Я готовила свинину так, что ее можно было резать, как масло, и она таяла на языке. Я могла превратить самое отвратительное сырое мясо в изысканное блюдо. Мне не суждено было преуспеть в других областях, но в кулинарии я была асом. Все люди неравнодушны к плоти. Всё, что они хотят, это плоть. Поэтому я решила, что кратчайший путь к сердцу мужчины – это приготовление вкуснейшей, нежнейшей плоти. Они и не думали вожделеть моего тела, но они вожделели моего стола. Сначала я готовила дома для себя и мамы, пока не убедилась, что отточила свое кулинарное мастерство до идеала. Мама хвалила мои успехи, говорила, что моя стряпня прекрасна и что из меня получится замечательный повар. Потом я стала носить обеды в термосе для сотрудниц на стекольный завод. Они заметили меня. Они не могли запомнить мое лицо, но забыть вкус еды, которую я приготовила, им было не под силу. Через некоторое время мне предложили работу в столовой нашего завода. Даже начальники, которые обычно ходили обедать в ресторан, начали есть в столовой. Затем подтянулись и клиенты с улицы.

– И вы таким образом встретили будущего мужа? Острая боль воспоминаний пронзила Хедвику даже сквозь пелену лекарств.

– Мама умерла весной того года. Она была единственным человеком, который заботился обо мне, я осталась совершенно одна. У меня была паника. Я боялась, что теперь окончательно исчезну, перестану для всех существовать, что меня теперь вообще никто не заметит. Было страшно смотреть в зеркало: а вдруг я снова увижу себя без лица. Но тогда в моей жизни возник Моржич. Моржич приходил за покупками в лавку при нашем производстве, частенько он заглядывал и в столовую. В конце концов он сделал мне предложение.

– Он попросил вашей руки?

– Да. Он решил жениться из-за моей стряпни.

Ну, по крайней мере, это была одна из причин. Возможно, второй причиной было то, что после смерти мамы мне по наследству остался небольшой капитал. Вероятно, это его сестра подкинула такую идею: жениться. Но когда Моржич Валента попросил моей руки, я согласилась. Хотя мне было девятнадцать, а ему сорок, хотя он был маленького роста, толстый и некрасивый, я сказала «да».

– Итак, вы сыграли свадьбу. Был ли он влюблен в вас?

И снова скополамин с амиталом не смогли полностью отключить ее эмоциональные реакции: она горько рассмеялась.

– Влюблен? Какое отношение любовь имеет к браку? При чем тут любовь? Вы не понимаете, да и никто не понимает, что такое быть одинокой по-настоящему. Все когда-нибудь ощущают одиночество, но то, что все испытывают, это мимолетная инфекция, как простуда. Одиночество, которое я испытала и в детстве, и в молодости, было похоже на рак. Моржич Валента знал, каково это – быть одиноким, никем не замеченным. Мы поженились, чтобы спасти друг друга от одиночества, но это привело к тому, что мы были одиноки вместе. Моржич озлобился, он стал критиковать меня за любую провинность, указывать на каждый мой недостаток. Вот что я вам скажу, он любил мою стряпню, уплетал ее за обе щеки. Но он когда-нибудь говорил об этом? Он когда-нибудь хвалил меня? Никогда. Вы спрашиваете меня, любил ли он меня, и я вам отвечу, что да, любил: он любил мои кулайды[27] и брамборачки[28], мою свичкову[29], мои котлетки-карбанатки. Но больше всего, хотя он никогда не говорил об этом, он любил мое вепро-кнедло-зело[30]. О да, истинным объектом желания Моржича Валенты была тарелка приготовленного мною жаркого из свинины!