Ежегодно в Европе насчитывается около 10 тысяч заражений хантавирусом, и это число неуклонно растет на протяжении последних двадцати лет, главным образом по причине климатических изменений. На юге Европы активность хантавируса повышается в те годы, когда созревает особенно много желудей, то есть каждые три-четыре года. Обильные урожаи приводят к росту популяции мышей и крыс, являющихся главными переносчиками заболевания. В Финляндии и других северных и балтийских странах, богатых лесными территориями, численность популяции грызунов, а следовательно, и распространение патогена контролируются хищниками.

Хуже обстоит ситуация в Южной и Северной Америке, где территориальные разновидности являются куда более опасными. Они вызывают серьезные поражения сердца и легких, хантавирусный сердечно-легочный синдром, и особый тип геморрагической лихорадки, представляющий собой серьезную угрозу жизни (смертность от нее составляет 50–80 %). Вспышки происходят в Америке достаточно регулярно. Так, в 2016–2017 годах вспышка хантавируса Андес разразилась в Чили, а чуть ранее, в 2012 году, скаутские и другие палаточные лагеря в национальном парке Йосемити к востоку от Сан-Франциско (Калифорния) оказались застигнуты врасплох активацией возбудителя Син Номбре. После туристических поездок «дикарями» датчане зачастую возвращаются домой с симптомами заражения опасными «иностранными» разновидностями этого типа патогенов.

Инкубационный период для них обычно составляет два-три дня, однако для вируса Андес он чуть дольше (до 42 дней) – пока неизвестно почему. Четыре классических симптома заражения – это повышение температуры, кровотечения, почечная и/или легочная недостаточность. Смертность высокая, если инфекция привела к развитию геморрагической лихорадки – в таком случае болезнь протекает очень похоже на заболевание, вызванное вирусом Ласса. Эффективного лечения не существует. Зачастую пациентов пытаются лечить рибаверином, который является синтетическим строительным материалом для молекул РНК и ДНК и оказывает противовирусное действие на многие болезнетворные РНК– и ДНК-вирусы. Однако точный механизм действия этого препарата не установлен.

В условиях стационара весьма эффективной оказывается интенсивная инфузионная и респираторная терапия, переливание плазмы при нарушениях кровотока, гемодиализ[21]. В семенной жидкости Андес остается вирулентным вплоть до пяти месяцев после инфицирования и является единственным хантавирусом, способным передаваться от человека к человеку через биологические жидкости: кровь, пот, слезы и при сексуальном контакте через сперму.

В Азии встречаются еще более опасные типы хантавирусов – например, Сеул (по названию города) и Хантаан (по названию реки, протекающей в Корее). Их переносчиками являются серые крысы, широко распространенные на континенте. В результате заражения высока вероятность развития геморрагической лихорадки с почечным синдромом, которая часто приводит к смерти больного. Опасные хантавирусы нередко обнаруживаются и у ручных грызунов, особенно у гамбийских гигантских крыс и других экзотических видов, которых нелегально приобретают через интернет и содержат в качестве домашних питомцев во многих европейских странах, в том числе и в Дании. Зарегистрировано несколько случаев заражения хозяев крыс в Швеции и Англии. Особенно опасно то, что владельцы из благих побуждений пытаются спаривать домашних особей с дикими крысами, проживающими в канализационных сетях, пытаясь таким образом воспрепятствовать вырождению биологического вида.

* * *

Какова же причина возникновения все новых и новых вспышек и эпидемий, возбудителями которых являются загадочные вирусы, обитающие в дебрях африканских джунглей?

Как уже было сказано, большинство новых патогенов – это так называемые упущенные, просмотренные вирусы, которые вновь и вновь заявляют о себе. Мы не обладаем достаточными знаниями об этих обитателях экзотических стран, но нам это вроде бы и не нужно – но только до тех пор, пока они остаются в джунглях. Зачастую это зоонозные вирусы, естественными резервуарами для них являются, например, грызуны или летучие мыши, с которыми люди сталкиваются все чаще и чаще. Это связано с тем, что численность человеческой популяции растет, мы загрязняем отходами жилые кварталы, рынки, трущобы, интенсивно перемещаемся по миру, вырубаем леса под кофейные плантации, строим новые города и дороги, вторгаемся в джунгли и тем самым беспокоим естественную среду обитания диких зверей (и вирусов!), вынуждая их перемещаться в нетрадиционные места – из джунглей в города. Кроме того, деятельность людей ставит некоторые виды под угрозу вымирания, заставляя вирусы искать себе новых хозяев. А еще мы меняем климат, в результате чего комары, клещи, птицы разносят вирусы далеко за пределы африканского континента, распространяют их на новых территориях и заражают новые виды животных и насекомых (например, комаров, которые затем инфицируют человека).

Увеличение мобильности населения, переселение беженцев и отсутствие должного контроля распространения заболеваний на территориях военных конфликтов, бедность населения в некоторых регионах планеты – все это способствует увеличению количества и масштаба вирусных атак. Процесс глобализации, вовлекающий все большие массы людей в международные перемещения, приводит к тому, что возбудители быстрее распространяются на новых территориях, пересекают границы и разносятся по всем уголкам земного шара.

На первый взгляд кажется, что крупные вспышки экзотических заболеваний имеют мало отношения к Дании. Но практика показывает, что катастрофы, которые охватывают далекие страны (как, например, эпидемия Эболы), так или иначе влияют и на нашу жизнь. Нарушается международная торговля, происходят изменения в экономической сфере, накладываются ограничения на поездки за рубеж, разрушается инфраструктура в развивающихся странах, следствием чего является обнищание населения, политическая и идеологическая нестабильность и опасность возникновения гражданских войн, порождающих поток беженцев и необходимость прибегать к международной помощи. Вспышка Эболы в 2016 году наглядно продемонстрировала, что непредвиденная эпидемия, вызванная экзотическим вирусом, потенциально может охватить весь мир. А уже в августе 2018 года этот вирус вновь напомнил о себе продолжительной эпидемией в Демократической Республике Конго, которая не закончилась до сих пор (данные на июнь 2019 года). На этот раз под ударом оказался регион, ослабленный гражданской войной за контроль над добычей дорогих минералов. Локальные конфликты в значительной мере затрудняют международную помощь государству, именно поэтому вспышку оказалось сложно остановить. На данный момент (июнь 2019 года) эпидемия длится уже десять месяцев и является второй самой крупной в истории: зарегистрировано не менее 2060 случаев заражения, 1390 из которых завершились летальным исходом. 125 тысяч врачей, медсестер и других медицинских сотрудников были вакцинированы против лихорадки. Однако по-прежнему нет никаких оснований полагать, что вспышку удастся погасить в ближайшее время. Создается ощущение, что возбудитель, потревоженный и потесненный, способен возникать в самых неожиданных местах. И когда мы наступаем на него в джунглях, он находит иные варианты выживания. Патоген подыскивает себе новых здоровых хозяев в виде вполне благополучных путешественников, а таких много (даже чересчур), служащих ему транспортом для расселения по миру, либо просто-напросто старается уничтожить угрозу, то есть нас, с помощью вспышек, эпидемий и пандемий. Вирусы существовали на планете задолго до человека и наверняка переживут нас.