Я закатила глаза к потолку. Пожалуй, Рут была единственным человеком из бывшего окружения, с кем я до сих пор общалась. Ей же я и рассказала всё то, что со мной произошло в Майами.

Рут, конечно же, заявила, что я идиотка, и могла бы крутить двух мужиков на бабло и дальше, но потом, вздохнув, просто похлопала меня по плечам, произнеся: «Пока есть такие хорошие девочки, как ты, Фай, такие плохие, как я, получают свою толику внимания и немножечко материальных благ».

На том мы и разошлись. Правда в одном Рут всё же последовала моему примеру, и перебралась из нашей старой дыры в Бостон, устроившись в элитный клуб покруче, чем раньше. Раз в неделю мы созванивались, только обычно это происходило днём, а не когда на часах полночь.

– Перезвони завтра, – не выдержала я.

– Стой! – повысила она голос. – Я узнала про твоего бывшего босса. Люциуса Мелроуза.

Имя этого мужчины будто ножом ударило по самому сердцу. Сон как рукой сняло. Я резко села на кровати, плотнее прижимая трубку к уху.

– Рут… Что ты наделала? Я же просила ничего никому не говорить про меня и этого человека.

– Я ничего никому и не говорила, – ответила подруга. – Если ты забыла, то я работаю в месте, где посетители сами всё охотно рассказывают, когда выпьют лишнего. И к нам уже с неделю ходит тётка по имени Элеонора, суровая такая. Глазами вечно зырк-зырк. Думаю, она по девочкам, и запала на кого-то из наших…

Я вспомнила помощницу Люциуса, которая нанимала меня на работу. Неужели Рут говорит о ней?

– К чему ты ведёшь?

– Да к тому, что это Элеонора любит пригубить мартини с водкой, а потом как начинает рассказывать. А я умею слушать. И узнала, что она работает на твоего бывшего босса, и дела у компании сейчас в глубокой жопе, а всё потому, что этот самый Люциус Мелроуз спивается. Представляешь?

– Что-о-о? – не поверила я.

– А вот! – победно заявила Рут. – Элеонора сказала, что по его вине уже сорвано несколько крупных контактов. Босс почти не выходит из дома, бухает как нечисть, а ещё завёл себе пуму.

– Кого? – окончательно потерялась я.

– Пуму, – повторила Рут. – Или рысь, короче я забыла. Психует мужик, короче. И началось всё знаешь когда?

– Понятия не имею.

– Когда ты уехала! – голос Рут возвысился до победных нот. – Ты понимаешь, что это значит, Фай?

– Нет, – мрачно заявила я.

– У него чувство вины! Он в тебя влюбился!

И тут я расхохоталась.

Только Рут могла выдать такую версию, но она бы никогда не сказала ни о чём подобном, если бы хоть раз пообщалась вживую с этим холодным, надменным, беловолосым змеем. Такие, как он, вообще не способны на любовь. Только на удовлетворение личных выгод и потребностей.

– Рут, я уверена, ты что-то перепутала, – с твёрдой решительностью заявила я. – Этот человек бессердечен. И если отчего-то и будет убивать себя, то точно не из-за такой, как я. Уверена, есть миллион других причин. Но за информацию спасибо.

– В тебе ни грамма романтичности, – вздохнула подруга.

Я горько усмехнулась.

– Во мне её было слишком много, пришлось вытряхнуть всю. Без остатка. А теперь спокойной ночи, подруга. Мне пора спать.

И не дожидаясь ответа, положила трубу.

Люциус

Я стоял неподалёку от места её работы и не находил в себе сил выйти из машины.

Она пошлёт меня к чертям собачьим, это очевидно. И будет права. Я подонок.

Вот только без неё у меня не складывалось больше ничего. Безупречно выстроенная жизнь внезапно разбилась на осколки. Бизнес, друзья и знакомые, личные отношения – ничто больше не радовало.

Я подыхал.

Возможно, дело в моём неуёмном эгоизме, или в раздавленной гордыне? И теперь часть меня хотела вернуть Фай просто для того, чтобы наказать в ответ.

А вторая часть требовала отпустить её и решать свои проблемы самому, как поступают большие мальчики.

Чёрт!

Я закурил. Открыл окно тачки, выпустил несколько колец дыма и включил зажигание.

Она доступно объяснила нам с Полом, какие мы мудаки. Так что я здесь делаю?

Ещё несколько колец, выпущенных изо рта, отправились в небо. Я проследил за ними и решил растаять, как они.

Бросил последний взгляд на вход в ресторан и… остолбенел.

Фай стояла там. Обнимала себя за плечи, вглядывалась в небо и хмурилась.

Я заглушил двигатель.

Схватил букет, купленный заранее, и быстро вышел. Пока она не ушла, и пока я не струсил снова.

Окурок упал на землю. Я затушил его подошвой. Пропищала, включаясь, сигнализация.

Быстро преодолевая расстояние между нами, я не сводил с Файнис глаз.

Она заметила меня слишком поздно, чтоб сделать вид, будто не узнала. Побледнела, сделала шаг назад.

– Постой! – я ускорился. – Файнис, не уходи. Мне нужна всего минута.

Она молчала. Красивая, преобразившаяся. Та же самая и всё же неуловимо другая.

– Привет, – я встал перед ней, протянул вперёд цветы. – Это тебе. Какие-то редкие, не помню название.

Она покачала головой.

– Не нравятся? Ну и хрен с ними, – я выбросил веник в урну, стоящую рядом. – Как ты?

– Хорошо, – тихо и испуганно ответила она.

– Я здесь не для того, чтобы мстить, – сказал сразу.

– Тогда зачем?

– Увидеть тебя. Извиниться. Ты не дала мне шанса.

– У вас их было миллион, – Файнис потёрла ладонями предплечья. – Мне нужно возвращаться к работе.

Я снял с себя пиджак и попытался накинуть на неё. Фай отстранилась.

– Нет уж. Больше ничего от вас не приму, – холодно проговорила она. – Одевайтесь и уходите, мистер…

– Фай, прошу. Дай мне объясниться, – перебил я. – Только не здесь и не так. Ты замёрзла.

– Возле вас меня всегда будет знобить.

– Во сколько ты заканчиваешь смену? – не унимался я.

– Поздно. И после работы меньше всего я хочу с кем-то говорить. Давайте так: я вас прощаю. Всё?

– Нет. Я дождусь конца твоей смены и отвезу тебя домой.

Она отвернулась, прикусила нижнюю губу и на миг стала собой прежней – той самой Файнис, которую я мог теперь видеть только во сне.

– Обещаю, что пропаду после этого разговора, если ты захочешь, – я попытался взять её за руку и сразу напоролся на холод.

– Пропадите сейчас, мистер Мелроуз! – в её глазах блеснули слёзы. – У нас хорошо получалось жить, забыв о существовании друг друга. Или вы хотите доказать мистеру Коллинзу ещё что-то?