Я говорила какую-то чепуху, иногда громко вздыхая – продолжались спазмы от незавершённой истерики. Слёзы ещё были внутри, как и боль, как и обида. Но теперь я не давала им выйти. Прикрылась обыденностью, чтобы дать себе возможность остаться цельной даже после того, как Люций снова уйдёт.

Ведь скоро я прогоню его. Он обещал исчезнуть…

– У меня новая работа, – я продолжала говорить, не в силах остаться с ним наедине в молчании. – Меня там ценят и уважают. Сначала это ужасно меня удивляло. Каждый раз, когда я высказывала мнение, а к нему прислушивались, я поражалась. Подсознательно ждала упрёка, понимаешь? Потом стало легче, и я даже начала верить, что чего-то стою. И снова пришёл ты. Сейчас мы выпьем по чашечке кофе. Я сварю его, как тогда, до того, как ты сломал меня, Люциус. А потом мы попрощаемся.

Он посмотрел на меня. Остро, пронзительно.

И кивнул.

Это было ещё хуже, чем если бы кричал и доказывал правоту. Ну почему он такой?!

Неужели?.. Неужели я тоже сломала его?

Сбившись с мысли, я всё-таки замолчала. И сразу стало страшно в этой звенящей тишине. Я испуганно стала перебирать мысли в голове, не зная, что ещё сказать, как не сорваться на новую истерику. И вдруг Мелроуз заговорил сам:

– Если ты не дашь шанс мне, то хотя бы забери свою кошку, Фай. Она – чёртово отродье, клянусь. Живёт сейчас у меня. Или, скорее, я у неё. Наглая скотина…

– Пандора? Она всё-таки у тебя? – поразилась я.

– Да. Я вернул её. Не знаю, зачем. Знал же, что мы не поладим, но это была ниточка между нами. Связь. Я знаю, что сам всё разрушил. И как вернуться к тому, что было, не представляю. Но надеялся, что смогу убедить тебя попробовать простить и начать заново. Теперь вижу, что ты этого не желаешь.

– Твой кофе, – я поставила перед ним чашку, боясь поднять глаза и посмотреть в знакомое до боли лицо. Я видела его во сне едва ли не каждую ночь с момента побега. Не могла забыть и отпустить. И вот он здесь.

– Спасибо, Фай.

Как он произносит моё имя! Больше так никто не умеет. Мягко, нежно, у меня мурашки по коже. Так было с самого первого дня нашей встречи.

– Так ты поедешь со мной? За Пандорой?

– Да, – я подняла взгляд. – Заберу её и вернусь сюда. А ты…

– Как скажешь, так и будет, – он грустно улыбнулся. – Я больше не стану навязывать своё общество, если ты в нём не нуждаешься.

Нуждаюсь ли? Да! Но как начать доверять снова? Не знаю…

– Когда мы поедем?

– Я на машине, – он пожал плечами. – После кофе вряд ли скоро захочу спать. Если у тебя нет планов на выходные – рванём прямо сейчас.

Планы? У меня нет ни планов, ни здравого смысла, раз я киваю.

– Допивай, а я пока оденусь, и кое-что соберу с собой.

* * *

Всякий раз, когда я думала о возвращении в Бостон за последние несколько месяцев, я представляла это как вороватый визит туда и обратно по очень срочным делам, и чтобы, не дай бог, не попасться на глаза Люциусу или Полу.

Но то, что я буду возвращаться туда за кошкой и на машине бывшего босса – даже в самых моих смелых мыслях не проскальзывало.

Ночная дорогая манила вперёд, сна не было ни в одном глазу, и я то и дело косилась на водительское сидение, где, сосредоточенно глядя на автотрассу, сидел Мелроуз.

Он выглядел виноватым даже сейчас. Я всё больше чувствовала, что Люциус действительно раскаялся в том, что играл со мной. Вот только мне было невероятно страшно снова переоценить его и оказаться слишком великодушной.

Однажды они чуть не сломали меня за доброту.

Новая я – та, кем я стала в последние месяцы, требовала немедленно вернуться домой и никогда больше не позволять Мелроузу появляться рядом. Никаких вторых шансов для тех, кто уже предавал! Где моя гордость? Где чувство самосохранения?!

И всё же я оставалась глухой к голосу разума.

Теперь, когда он пришёл ко мне, когда просил разрешить остаться, так сложно было снова изображать из себя железную леди.

А ещё я заметила кое-что, несказанно меня удивившее и растрогавшее: на запястье Люциуса виднелись тонкие заживающие шрамы – четыре когтистые отметины, оставленные Пандорой.

Бывший босс старался прятать их, чтобы я не видела, но скрыть царапины не удалось, и моя душа сжималась от того, что Люциус Мелроуз решил истязать себя совместным проживанием с животным, которое его откровенно ненавидело. Зачем ему это?

Я прекрасно помнила, как Пандора к нему относилась с первой встречи: шипела, скалилась и даже бросалась.

Впрочем, сейчас я со всей решительностью собиралась избавить бывшего босса от этой напасти, забрать свою кошку и быстро-быстро бежать, пока не натворила глупостей вновь.

Лишь пару раз за всю дорогу Мелроуз нарушил тягостное молчание. И оба – когда ему позвонили, Я не слышала что говорят с той стороны, но контекст заставил меня улыбнуться:

– Что она заказала?!.. – возмутился Люциус. – Лангустов и ящик шампанского?.. И это всё ей одной? Какая компания? Нет, не нужно отменять. Да, она точно моя родственница. Что значит, не похожа и по документам у неё другая фамилия?.. Вам, собственно, какое дело? Номер оплачен, все расходы запишите на мой счёт. Ещё вопросы? Извинения приняты. До свидания!

Мелроуз отбросил телефон на переднюю панель авто, и покосился на меня, произнеся сакральное:

– Ума не приложу, как ты и это хищное отродье вообще могли стать лучшими подругами.

Я пожала плечами и ответила довольно-таки грубо:

– Думаешь, мне лучше было бы завести такого друга, как Пол Коллинз? И спорить с ним на людей ради развлечения? Нет, лучше пусть будет Рут. Она хоть и делает порой странные вещи, но намного лучше богачей, веселящихся за счёт глупых дурочек.

К Бостону мы подъехали в полном молчании. С рассветом я задремала, но, как только въехали в только начинающий просыпаться город, встрепенулась. Почти без пробок мы домчались к элитной многоэтажке, где остановился Люциус Мелроуз.

Я задрала голову вверх, оглядывая уходящее в небо здание, и произнесла:

– Я не ошибусь, если это окажется пентхаус?

Люциус кивнул, но сделал это слишком уж с мрачной миной.

– Квартира наверху, правда, до недавнего времени она напоминала кошачью ферму. От меня даже сбежало несколько домработниц.

Я округлила глаза от удивления. Неужели всё настолько серьёзно?

Пока мы поднимались на лифте, я всё смотрела на молчащего Люциуса и пыталась разобраться в себе. Что же я к нему чувствую?

Почему, в конце концов, Рут так легко меня сдала? С её хваткой и проницательностью, она бы точно не дала меня в обиду за лобстеров и шампанское. Скорее уж она действительно что-то видела со стороны, что-то такое чего пока не замечала я.