— Так что, дорогая, — обратилась я к черепашке, — может, бросить это дело, а? Что-то мне подсказывает — переоценили мы свои силы…

Тыра укоризненно посмотрела на меня и залегла на дно. Думаю, ей не хотелось разговаривать с неуверенным в себе человеком. Нет, все-таки далеко еще нашему человеческому разуму до мира живой природы! Однако трудно себе представить, что в XXI веке можно убить человека из-за каких-то пиратских кладов.

Появился Сашка, а следом за ним и Клавдия. Вид у нее был слегка пришибленный, что и понятно: степень разочарованности у сестренки достиг-па предела. Александр Михайлович, наоборот, выглядел очень довольным.

— Ну-с, мне все ясно, — заявил он.

— Что? — в один голос спросили мы с Клавкой.

Сашка не пожелал ответить, что именно ему ясно. Вместо этого он сперва нахмурился, затем загадочно улыбнулся и туманно ответил:

— Все.

Мне очень захотелось дать ему по шее и напомнить о недавнем уговоре: делиться полученной информацией. Душевный порыв я сдержала, учитывая серьезность момента, но поклялась себе страшной клятвой — исполнить желаемое в ближайшее время.

— Так. И что вы собираетесь делать в свете… м-м… вновь открывшихся обстоятельств? — не заметив моего смутного состояния, полюбопытствовал Александр Михайлович.

При этом глаза его блестели, как у голодного крокодила, углядевшего кандидата на обед.

— Э-э… Ну… Так сказать… — неопределенно молвила Клюквина, вычерчивая в воздухе каббалистические знаки.

Ответ сестры впечатления на Сашку не произвел, и он перевел взгляд на меня. Я задумчиво почесала за ухом. Все-таки он первый нарушил условия договора…Промолчать? Но это значит навлечь на себя подозрения и неприятности. Поэтому я опустила глаза, глубоко вздохнула и кротко ответила:

— Мы хотим поговорить с Геной, это инструктор из «Импульса». Может, удастся узнать что-нибудь, что даст нам некую зацепку. Ну, вероятно, на дачу надо съездить…

— Зачем? — серьезно спросил Сашка.

— Карту найти… Если она там, конечно.

— Зачем? — вновь повторил он. — Ты же не сокровища искать собралась, а убийцу Николая.

Я растерянно посмотрела на Клавку. Она лишь пожала плечами и отвернулась. Наверное, Сашка прав и карта нам ни к чему. Однако моя знаменитая интуиция подсказывала, что на дачу все же наведаться стоит, но сообщать об этом Сане не следует.

Какое-то время Сашка молчал: думал, наверное. Он то хмурился, то подозрительно нас разглядывал, то скептически хмыкал. Не буду говорить, как меня это бесило и сколько «ласковых» слов я мысленно адресовала Александру Михайловичу. Наконец, он прекратил строить рожи, слегка прихлопнул ладонью по столу и объявил:

— Значит, так. С Геной поговорите, а на дачу ехать категорически запрещаю. Неизвестно, что там, а вытаскивать вас из неприятных историй мне некогда. Да и карта нам ни к чему.

— Интересно, чем это ты так занят? — недоверчиво протянула Клюквина.

— Во-первых, у меня работа. А во-вторых, — Сашка вновь скорчил рожицу, — ребята сообщили, что есть кое-какие сведения о Павле Леонидовиче…

— И ты до сих пор молчал?! — я возмущенно завращала глазами и набросилась на Саню с кулаками: — Да я тебя…

Не поворачивая головы, Сашка вытянул в сторону руку, в которую я благополучно уперлась. Препятствие меня остановило, но вовсе не остудило моего горячего желания расправиться с коварным типом. Поэтому я резво замолотила кулаками по воздуху, издавая грозное попискивание. Со стороны, наверное, это выглядело комично — Клавка прикрыла рот ладошкой и предательски захихикала. Улыбался и Сашка.

— Эх, Афоня, — сказал он, — твою бы энергию да в мирных целях… Ты погоди крыльями-то трещать, не ко времени это пока. Говорю же, только сегодня встречаюсь с ребятами. У-у! — протянул Сашка, глянув на часы. — Мне уже пора, не люблю опаздывать. Клавдия, ты на всякий случай придержи сестренку — мало ли что…

Только после Сашкиного ухода я успокоилась. Этому поспособствовала и чашечка кофе, заботливо приготовленная Клавдией.

— Ну, что делать? — задала Клавка любимый вопрос русской интеллигенции.

Прямой вопрос требовал прямого ответа. Я вздохнула и пожала плечами.

— А я знаю, — неожиданно заявила Клюквина после недолгого молчания. — Завтра ты пойдешь на тренировку и поговоришь с Геной.

— А ты? — ревниво поинтересовалась я у сестры.

— Я пойду к Ефиму. Попробую осмотреть комнату Николая, а заодно и адрес дачи выясню.

— Так, может, мы сейчас к Ефиму сходим? — мне ужасно не хотелось идти завтра одной в «Импульс». Клавка — какая-никакая, а все-таки моральная поддержка.

— Не-е, сейчас уже поздно. Наш гений в невменяемом состоянии. Думаю, количество выпитого не позволит ему даже промычать членораздельно.

Я вынуждена была согласиться. Ефим, нежно относившийся к спиртному, в данный момент, скорее всего, спал крепким алкогольным сном. Впрочем, был и положительный момент: стало ясно, что на дачу мы все-таки поедем вопреки Сашкиному запрету.

Остаток вечера прошел совершенно бестолково. Клавка уселась за компьютер и полностью погрузилась в виртуальный мир. Я включила телевизор, но там демонстрировали либо боевики, либо сопливо-сахарные мелодрамы, либо сводки происшествий. Потом мне пришла в голову мысль написать несколько конспектов уроков. Я уселась за стол, обложилась книгами и пособиями, но больше двух предложений ни прочитать, ни написать не смогла. В конце концов пришлось бросить это занятие и, приняв душ, отправиться спать.

Проснулась я в скверном расположении духа. Во-первых, мне всю ночь снился Сашка. Он грозил кулаком и страшно ругался. Во-вторых, мысль о предстоящей сегодня индивидуальной тренировке радости не добавляла.

В спальне нарисовалась Клюквина. Я закрыла глаза, притворившись спящей.

— Афоня, вставай! — принялась тормошить меня сестрица. — Пора завтракать, а там, помолясь, и в оздоровительный центр собираться.

Я натянула на голову одеяло и оттуда решительно заявила:

— Не пойду.

— Чего так? — удивилась Клавдия.

— Того. Это же форменное самоубийство, Клав. А мне еще пожить охота.

— Ничего, поживешь! Тренировка, конечно, не сахар, элементы терроризма присутствуют, но никакого международного масштаба. Я думаю, ты выживешь.

С этими словами Клавка содрала с меня одеяло и повторила:

— Вставай.

Вздох, вырвавшийся из моей груди, смог бы разжалобить даже мумию Рамзеса XIII. Но только не Клюквину! Она лишь хмыкнула и удалилась на кухню. С чувством невыносимой скорби я покинула теплую постельку и прямо в пижаме поплелась следом за сестрой.

Блинчики с мясом, клюквенный кисель и тосты с вишневым джемом немного подняли мне настроение, и я решила пойти на компромисс.