– Я взяла из дома выстиранные и выглаженные сценические костюмы, – хлопнув по узелку у нее на коленях, сказала она сестре. – Если только кто-то еще раз к ним хотя бы прикоснется, я повыдергиваю нахалке все волосы.

Корделия улыбнулась.

В театре сестры расстались. Корделия отправилась в свою каморку штопать костюмы актеров, Офелия же пошла в гримерную. Надев передник, Корделия с головой ушла в работу. По коридору мимо швейной мастерской несколько раз прошел Рэнсом. Но он только поприветствовал ее издали кивком и не проронил ни слова.

Корделия притворилась, что это ее совершенно не задело, хотя внутри у нее все кипело от досады. Время тянулось томительно медленно, и, как ни убеждала она себя, что странная молчаливость Рэнсома ее не волнует, ее возмущение его нарочито бесстрастным поведением нарастало. В этот день он так и не зашел к ней.

На следующий день история повторилась. Вдобавок сестры терзались сомнениями, что их платья будут готовы к званому ужину. Но оказалось, что волновались они напрасно, в ателье модистки работало много портних, и они уложились в срок. Когда в четверг Офелия и Корделия, возвратившись из театра домой, вошли в вестибюль, то первым делом спросили у дворецкого, доставлены ли уже их наряды.

– Да, – ответил он, подумав. – Посылки ожидают вас наверху, в ваших спальнях.

Офелия даже взвизгнула от радости, готовая расцеловать дворецкого.

Корделия же едва не бросилась ему на шею.

Очевидно, почувствовав это, он отошел от них на пару шагов. Тогда сестры взялись за руки и закружились по холлу, пол которого был покрыт черно-белой мраморной плиткой.

– Давай же наконец посмотрим на обновки! – воскликнула Корделия и увлекла ее за собой вверх по винтовой лестнице.

Наверху они разошлись по своим комнатам. Оказалось, что служанка уже вскрыла посылки и выложила платья на кровати.

Корделия ахнула от восторга, увидев свою первую обновку за несколько лет.

Пошитое из тончайшего шелка цвета морской волны, платье было отделано белым кружевом у выреза на шее и шелковыми розочками по кромке подола. Ничего более прекрасного Корделия в жизни не видела.

Раздавшиеся из коридора ликующие вопли сестры подтвердили, что модистка угодила и ей. Корделия же надолго онемела от восторга и только спустя несколько минут осмелилась погладить юбку ладонью, представляя, какие ощущения вызовет у нее соприкосновение гладкой материи с ее нежной кожей.

В комнату влетела Офелия, держа в руках золотистое платье, отделанное роскошным кружевом того же цвета. Оно выгодно подчеркивало красоту ее глаз и волос.

– Восхитительная вещица! – сказала Корделия. – Тебе это платье будет к лицу.

– Как и твое – тебе, – сказала сестра. – Не могу дождаться вечера! Как ты думаешь, кузены придут?

– Марианна и Джон отправили им приглашения, – сказала Корделия. – Нам пора начать готовиться.

– Да! – согласилась Офелия. – Нужно быстренько привести себя в порядок.

Она убежала, прижимая новое платье к груди, и в дверях комнаты Корделии вскоре появилась служанка, неся таз с горячей водой.

Вымывшись с лавандовым мылом, Корделия уселась напротив камина и стала расчесывать влажные волосы, наслаждаясь теплом и покоем. Ей почему-то вспомнился лорд Гейбриел Синклер, ее сводный брат, который еще в юности неожиданно покинул дом маркиза и отправился путешествовать по свету. С тех пор он вел самостоятельную жизнь. Интересно, подумала Корделия, как он теперь выглядит?

Старшая сестра Корделии, Джулиан, которая первой из всех сестер Эпплгейт приехала в Лондон, утверждала, что ему пришлось хлебнуть лиха. В отличие от лорда Гиллингэма Гейбриел хорошо знал, что такое бедность. А вот супруга маркиза не всегда купалась в роскоши. Как и Марианна. Теперь сладость богатства вкусили и они с Офелией. Разумеется, благодаря щедрости добросердечной хозяйки дома. Какая же она, однако, удивительная женщина!

Взгляд Корделии случайно упал на циферблат каминных часов, и она спохватилась, что слишком размечталась.

В дверь постучали. Корделия вскочила со стула.

Вошла Офелия, одетая в халат и с новым платьем, перекинутым через руку, и спросила, не нуждается ли сестра в ее помощи.

С детства привыкшие расчесывать друг другу волосы и помогать– одеваться, близнецы и теперь сами умылись и оделись. Офелия тараторила без умолку. Корделия же хранила молчание. Офелия надела коралловые бусы, Корделия нефритовые подвески. Когда в спальню вошла Марианна, она с улыбкой воскликнула:

– Вы обе выглядите прекрасно, милочки!

– Это все только благодаря вашим щедрым подаркам, – сказала Корделия.

– Вы так добры к нам, – промолвила Офелия, обнажив в улыбке свои ровные жемчужно-белые зубы.

– Мне приятно видеть вас такими нарядными и красивыми, – сказала Марианна, улыбнувшись ей в ответ. – Нам пора спуститься в гостиную, по-моему, уже прибыли первые гости.

У Корделии екнуло сердце, она покосилась на Офелию, как бы спрашивая у нее взглядом, одобрят ли Шеффилды их новые наряды. Офелия широко улыбнулась и, кивнув, последовала за Марианной по коридору и вниз по лестнице в гостиную.

– Если только Джайлз не выразит восхищение моим платьем, – прошептала Офелия, – он очень пожалеет об этом. Я заставлю его вспомнить, что он в первую очередь мужчина, а уже потом – викарий.

Корделия хихикнула, зная, что у сестры это получится.

Первыми гостями, о прибытии которых торжественно объявил дворецкий, оказались друзья Синклеров. За ними приехали граф и графиня. Сестры начали волноваться, но виду не подавали, улыбались и жизнерадостно разговаривали с важными персонами, которым их представляли.

Наконец в дверях возникли знакомые фигуры кузенов. Первым в гостиную вошел Рэнсом Шеффилд, его братья – следом. Одетый в смокинг, Рэнсом выглядел безупречно. Однако лицо и глаза оставались холодными и непроницаемыми. Тем не менее Корделия обрадовалась его приезду.

Он поклонился маркизу и его супруге и подошел к Офелии и Корделии.

– Добрый вечер, мистер Шеффилд, – пролепетала она, побледнев от волнения, и взглянула ему в глаза. Они потеплели.

Офелия нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая встречи с Джайлзом. Рэнсом, поклонившись Корделии, подошел к ее сестре и поприветствовал ее. Корделия же обменялась любезностями с Джайлзом и Эвери. Молодой человек подмигнул ей и лукаво ухмыльнулся. Иного от него она, впрочем, и не ожидала.

Сев за стол, Корделия обнаружила, что рядом с ней сидит Рэнсом Шеффилд. Ее сердце затрепетало. Боже, что же теперь будет! Все поплыло у нее перед глазами, она оцепенела. Словно сквозь вату она слышала, как сидевший напротив нее щеголеватый молодой человек рассуждает о новых веяниях мужской моды. Когда он стал говорить о головных уборах, Корделия, сама того не желая, вдруг вставила: