— Так! Ну хоть в чем-то удача! Впрочем, может, и неудача, если тут замешан бог. Ты читаешь по губам. Великолепно.

Али засмеялась.

— Я так и думала, что вам понравится, ваша светлость, — ответила она.

— Я благодарна любой помощи, — признала герцогиня. — Ах, какая грязь! Давай-ка снимем эту тунику, Али. — Помогая Али стащить грязную тунику через голову, Виннамин продолжала говорить, думая вслух. — Мы дадим ему и его слугам третий этаж. Мой господин и я будем спать в одной комнате с Сарэй и Дов. Его людей мы уложим в гостевых комнатах. Кроватей на всех не хватает, но к деревенским я их подселять не хочу. Наши люди и так много работают, чтобы кормить и содержать самих себя. Надеюсь, Броно понимает, какую ношу взваливает на нас. Может, он не знал, как тут тесно? Ну, по крайней мере, тебе не нужна расческа.

Али намылила руки и шею.

— А почему я, ваша светлость? — спросила она. — Почему не другая горничная? Вы позвали меня еще до того, как узнали, что я умею читать по губам.

Герцогиня намазала руки кремом. Пальцы ее немного дрожали.

— Али, мы пытались скрыть от слуг и детей, что мы в смертельной опасности. Два года назад… — ее голос сорвался.

Али оглянулась по сторонам, ища кувшин и чашку. Увидела. В кувшине была вода. Она налила немного в чашку и протянула ее Виннамин. Женщина взяла ее обеими руками и отпила. Постепенно она пришла в себя и немного успокоилась.

— Его величеству приснилось, что его сын Хэнорин превратился в крысу и укусил его. На следующий день Хэнорин и все его домочадцы были распяты в гавани Раджмуата. — Ее губы изогнулись в горькой усмешке. — Нечего и говорить, немного кораблей заходило к нам в тот год.

Али чуть не сказала, что знает эту историю, но вовремя прикусила язык. Деревенской девушке неоткуда знать о таких вещах.

— Теперь мой господин и я в опале, — сказала Виннамин и вернула чашку Али, — король может и о нас увидеть сон. И еще этот Броно здесь. Может, он дыхание того ветра, который прибьет нас обратно в гавань Раджмуата.

Али стянула рейтузы и надела чистые, глядя на герцогиню сквозь ресницы.

— Это единственная причина, по которой вы вызвали меня, ваша светлость?

Виннамин смяла в пальцах платок.

— Броно — удивительный человек, очаровательный и беспечный. Он идет туда, куда ему хочется. Когда игрушка ему надоедает, он просто бросает ее. Мы живем под королевским подозрением, Али, а Броно и дела нет. Бог говорит, что мы должны доверять твоим откровениям. Используй их, как только сможешь.

Виннамин встала и вышла из комнаты. Али расправила на себе одежду.

Глядя вслед герцогине, краем глаза Али заметила, как в дверях мелькнуло оранжевое платье Дов. «Интересно, — подумала Али, — и долго ли она там подслушивала? Если Дов и впредь собирается подслушивать, ей надо поучиться делать это незаметно, следить за щелью между дверью и косяком, иначе любой может заметить цвет одежды, отличающийся от цвета двери».

Вернулась герцогиня с подносом, на котором стояло два кувшина и два кубка.

— Не кланяйся сильно, наклонись немного. Обслужи первым принца, — сказала она Али, — кувшин с русалкой на ручке — для Мекуэна. Вино в нем сильно разбавлено. Наполняй кубок Броно как можно чаще. Обычно вино всегда развязывает ему язык. Опасное качество для друга.

Али кивнула. Она подняла тяжелый поднос и, осторожно балансируя, поднялась по лестнице в личные комнаты семьи.

Лакей впустил ее в гостиную, превращенную сейчас в спальню принца. Мекуэн и Броно удобно расположились за столом. Али поклонилась и поставила поднос, не обращая внимания на удивленный взгляд герцога. Она налила вино из непомеченного кувшина принцу и наполнила кубок герцога из кувшина с русалкой. Мекуэн принял кубок и нахмурился.

— Ее светлость не присоединится к нам? — спросил он, явно удивленный.

— Она ищет место для слуг и стражников его высочества, — сказала Али с вежливым поклоном, — она просит извинить ее.

Мекуэн нахмурился еще сильнее.

— А почему бы ей не попросить дворец… — он внезапно замолк. — Я забыл. У нас нет больше дворецкого, — и, обращаясь к Броно, продолжал: — Я сам не понимал, какой я слабый человек, пока нам не пришлось справляться со всеми делами при помощи двадцати слуг и рабов вместо обычных ста. Надеюсь, вам понравится этот урожай, ваше высочество. — Он повернулся к Али. — Отойди к той стене, пожалуйста, чтобы не слышать нашего разговора.

Она подчинилась.

— Твои люди хотят, чтобы мы с тобой напились в стельку? Зачем прислали два кувшина?

Он и Мекуэн подняли кубки, чокнулись и пригубили вино.

— Я пью местное пойло, чтобы помочь деревенским заработать лишнюю монету перед зимой, — весело ответил герцог. — Это неочищенное нечто, но если я не буду его пить, они вернут мне деньги. Гордые люди, эти жители равнины. Тебе я этого предложить не решусь. В твоем кувшине настоящее вино, собранное еще при моем отце.

— У него южный вкус, — признал Броно, — балуете вы своих людей, Мекуэн.

— В Раджмуате было бы все по-другому, — согласился Мекуэн. — Здесь мы отрезаны от мира и зависим от этих людей. Они помогут нам пережить зиму.

Али стояла в своем углу и читала речь по губам. Она также обострила Зрение, чтобы уловить какую-нибудь ложь.

— Король Орон теперь подозревает меня, — сказал Броно своему другу. — Старик делается все страннее с каждым днем. Он прячется в своих личных комнатах во дворце, не высовывается по неделям. Перед трапезой всю его еду пробуют, проверяют на яд. Твоего старого друга Этана Файеринга он казнил… ты знаешь? За неправильные мысли.

Мекуэн страшно побледнел.

— Но ведь Этан был его премьер-министром целых восемнадцать лет!

Броно кивнул.

— Еще он был врагом моей дорогой родственницы Имаджан и моего очаровательного братца Рубиньяна. Ты знаешь, как Рубиньян всегда относился ко мне — не очень хорошо, — говорил Броно. — Когда Орон начал косо поглядывать на меня, я подумал, что Имаджан и Рубиньян, возможно, рассказали ему, что у меня тоже возникли «неправильные мысли».

Мекуэн только вздыхал, качая головой.

— Надеюсь, вы с Рубиньяном помиритесь. Меня печалит, что мои лучшие друзья в ссоре. Думаю, ты не прав в отношении брата, полагая, что он настраивает против тебя короля. Рубиньян хороший человек, — с чувством, почти умоляюще сказал он, — он скрытен, его трудно понять, но он мудрый и сильный союзник.

Броно встряхнул головой.

— Ты всегда думаешь о людях только хорошее, Мекуэн. Если он такой хороший, отчего же он не явился проводить тебя тогда?

После нескольких попыток Мекуэн сдался, он не смог убедить Броно что Рубиньян не так уж плох.

— Однажды, попомни мои слова, ты изменишь свое мнение о Рубиньяне, — наконец сказал он.