Дефекты сердечной перегородки

В этом случае физическое единство сердца в той или иной степени сохраняется. В наиболее тяжелом случае дети, страдающие этим недугом, остаются ближе к Единству, чем к жизни среди полярностей и в собственном теле. «Дыра в сердце», которую медики называют дефектом сердечной перегородки, может находиться как в области предсердий, так и в области желудочков. Поскольку в фазе сокращения сердца давление с левой стороны существенно выше, происходит «короткое замыкание», и насыщенная кислородом кровь из левой части сердца перетекает в правую. В левом желудочке давление примерно в 4 раза выше, чем в правом, поэтому довольно большая масса крови переходит на другую сторону. Медики в этом случае говорят о «коротком замыкании» или о «шунте». В результате гораздо более низкого сопротивления потоку крови в легочном круге кровообращения легкие переполняются массой крови, в 4 или 5 раз превышающей естественную потребность. В этой фазе, которая наступает в первые недели жизни, даже в нашу эпоху высочайших достижений кардиохирургии умирает много детей.

Сосуды тех детей, которые выживают, адаптируются к увеличенной нагрузке и приспосабливаются к утолщению стенок. Давление в правом желудочке выравнивается относительно давления в левом желудочке, и наступает фаза равновесия, в которой в легкие не поступает излишнее количество крови, приводящее к застою. Однако в результате постоянного высокого давления в сосудах легких развивается атеросклероз, который еще больше усиливает сопротивление потоку крови. В конце концов, давление справа становится даже выше, чем слева, и поток крови теперь направляется в обратную сторону. В зависимости от серьезности заболевания эта фаза наступает между 1-м и 10-м годами жизни. Теперь бедная кислородом кровь поступает из правого желудочка в левый, а оттуда – в телесный круг кровообращения, что приводит к возникновению синюшного оттенка кожи. Такие дети с самого начала имеют ограничения в развитии и не могут вести полноценную жизнь. Помимо проблем с дыханием, они страдают от частых инфекционных заболеваний легких.

С помощью этой впечатляющей картины болезни тело демонстрирует задержку на более ранней стадии развития, нежелание отрываться от Единства или от состояния райского блаженства в материнской утробе, свободного от любой ответственности и забот. Это проявляется и в поведении таких детей, которые, не имея возможности подвергаться полноценным нагрузкам и страдая от постоянных инфекций, вынужденно цепляются за материнскую юбку. Проблемы с дыханием также свидетельствуют о трудностях, с которыми они сталкиваются, пытаясь приспособиться к полярному миру. Тесно связанные друг с другом противоположности – вдох и выдох – особенно отчетливо демонстрируют нашу зависимость от мира противоположностей. Пока мы живем, мы вынуждены подчиняться этому ритму дыхания. Инфекции в легких показывают, насколько конфликтной является эта сфера для пациента. Хотя легкие и раскрылись для дыхания, их владелец еще не в состоянии вести самостоятельную жизнь. Древний океан, который он только что покинул, снова возникает – на этот раз у него в легких. Там, где должен быть воздух, образуется жидкость, которая олицетворяет стремление к регрессии. Ведь именно к этому сводится вся проблема: вместо того, чтобы разогреться для этой жизни и с румянцем на щеках наслаждаться этим миром, дети своей кожей синюшного оттенка показывают, что они постоянно готовы к тому, чтобы снова ускользнуть в другой мир.

Итак, картина болезни достаточно отчетлива, однако что это приносит маленькому ребенку? У него нет возможности начать психотерапию, он также не может путем сознательного анализа своей проблемы прийти к ее разрешению. В этот момент становится очевидно, что болезнь действительно представляет собой путь разрешения проблем. Каждый человек в течение своей жизни проживает и переживает множество простуд, в большинстве случаев даже не задумываясь о том, для каких моментов в своей жизни он не в состоянии «разогреться». Вместо этого он просто простужается – или, как мы мудро выражаемся, он подцепляет простуду. Очевидно, что переживание этой ситуации является достаточной проработкой вытесненной проблемы, поскольку простуда вскоре исчезает. При этом человек испытывает весьма впечатляющие переживания – нежелание видеть или слышать кого-либо, стремление остаться наедине с собой, лучше всего – укрывшись с головой одеялом. Однако именно эту тему, это стремление ему и следует осознать, и симптомы помогают ему сделать это независимо от его желания.

В связи с этим не следует недооценивать способность детей к извлечению уроков из подобных ситуаций. Разумеется, они учатся иначе, чем взрослые, однако во многих сферах даже более успешно, поскольку они – и это очевидно – умеют учиться не только с помощью головы. Это хорошо видно на примере освоения иностранных языков. Современные методики с огромным трудом пытаются смоделировать для взрослых ситуацию обучения, характерную для детей. Это удается – например, при использовании методики «Superlearning» – при условии максимального отключения интеллекта.

Опыт лечения детей показывает, что при работе с собственными симптомами они имеют те же преимущества, что и при изучении языков. Как правило, в своем сердце дети достаточно хорошо осознают, чего им не хватает. Волнующие переживания, которые испытала Элизабет Кюблер-Росс[17] при работе с умирающими детьми, демонстрируют это довольно неприятным и постыдным для взрослых образом.

Дети – по крайней мере, до тех пор, пока они не испорчены своим окружением, – в случае болезни хорошо чувствуют, в чем они нуждаются и что им необходимо. Если они подхватывают простуду, они ведут себя очень умно, отказываются (особенно при повышенной температуре) от любой еды, много пьют и спят, что помогает им быстрее выздороветь. Любое больное животное ведет себя точно так же и благодаря этому быстро выздоравливает. Взрослые же, напротив, в подобных ситуациях склонны к тому, чтобы «поддерживать» свое тело усиленным питанием, ослаблять защитные силы организма с помощью жаропонижающих средств; кроме того, они никак не могут позволить себе соблюдать постельный режим. В действительности они просто боятся скорого выздоровления. Этот факт также имеет свои основания, поскольку взрослым и правда нужно больше времени, чтобы проработать ту или иную тему. Если они выздоравливают слишком быстро, они снова возвращаются к той ситуации, от которой только что бежали.

К сожалению, в случае порока сердца положение пациента гораздо более серьезно, но, к счастью, и в этой ситуации действуют аналогичные законы. Маленькие пациенты в большей степени переживают свою драму телом и душой и извлекают удивительно правильные уроки из проблемной ситуации. Как правило, они в меньшей степени склонны к бегству к противоположному полюсу, чем их родители. Разумеется, они тоскуют по возможности играть и веселиться, как здоровые дети. Однако в большинстве случаев дети принимают свою судьбу, признают тот факт, что они другие; им это удается лучше, чем их родителям удается принять тот факт, что их ребенок отличается от других.

Симптом настойчиво выводит на первый план жизненные задачи, которые пациенту предстоит решить. Необходимость оставаться в стороне при любой физической активности и в увлекательных играх заставляет особенно отчетливо осознать свою изоляцию, которая наступает в результате ярко выраженного стремления к бегству. Нежелание отрываться от матери болезненно осознается как невозможность сделать это. В период романтизма искусство тяготело к тому, чтобы воспевать постоянную близость таких детей к их родителям. Самим же детям это положение помогало дополнительно осознать, как трудно жить в этом мире с их больным сердцем. Привязанность к Единству теперь воспринимается как одиночество и изоляция в этом мире, поскольку ребенок неизбежно отстает от других и постоянно является аутсайдером. Любая физическая нагрузка становится для него непомерной.