Мы отправились в ближайший бар. Я взяла два бокала пива, хотя пить его с утра считала дурным тоном, но что значат такие пустяки, если речь идет о зарождающейся дружбе.

— Тебя Валентиной зовут? — немного подобрев, спросила Варвара.

— Можно Тина. В прошлую нашу встречу вы сказали, что Эмму интересовал дом с колоннами.

— Ну… — неуверенно буркнула она.

— А еще вы упомянули друга Эммы. Петра Емельянова. Он тоже этим домом интересовался.

— Блин… Чего я еще наболтала? — скривилась Варвара. — Ты это… близко к сердцу не принимай… Хотя дом дурной. Сама видишь. Иначе бы у калитки не торчала.

— Вы с Эммой давно дружили? — задала вопрос я.

— С самого детства. Ближе подруги у меня не было. Одно время мы, правда, редко виделись. Я мужчину нашла, а они с Эммой невзлюбили друг друга, прям как кошка с собакой. Бывает такое. Выбирать между подругой и мужиком — последнее дело, вот и виделись редко. Эмка, конечно, обиделась малость, но потом я своего турнула, и все пошло по-старому.

— У меня для вас скверная новость, — подумав, стоит ли ей говорить об этом или нет, и решив, что стоит, вздохнула: — Недавно обнаружили труп женщины. Это Эмма. Ее сестру в полицию вызывали.

— Черт! — выругалась она. — Это точно?

— Похоже, сомнений у них нет.

— Вот черт! — повторила Варвара и заплакала. Вытирала глаза ладошкой и плакала, потом взяла салфетку и шумно высморкалась. — Когда ее? — спросила.

— Еще шесть лет назад.

— Так, значит… а я надеялась… Думала, может, она укатила в теплые страны. Греется на солнышке и от большого счастья меня забыла… А она еще шесть лет назад… Купи мне водки, а? Помянем подругу.

— Куплю, если хотите, только я бы не советовала… Я вам денег дам, по дороге домой сами решите, как их потратить. А большое счастье — это Петр?

— Спятила? — фыркнула Варвара. — Петька — так… В мужика одного Эмка по уши втюрилась. Такая у нее была любовь, просто до умопомрачения.

— И вы решили, что она уехала с ним?

— Ну да… надеялась.

— Никому ничего не сказав?

— Так у него это… неприятности были… Думала, может, смылись по-тихому.

Я в некотором недоумении смотрела на нее, а она на опустевший бокал. Пришлось заказать еще пива.

— В прошлую нашу встречу вы сказали, что исчезновение Эммы связано с двадцать третьим домом…

— Ну… — подумав, пожала плечами Варвара.

— А теперь говорите: надеялась, что она жива и уехала с любовником.

— Надеялась! — с готовностью кивнула Варвара. — Что ты от меня хочешь? Я за шесть лет чего только не надумала.

— Давайте все по порядку, — кивнула я. — У Эммы был любовник.

— Был. То есть не совсем любовник. Любила она его без памяти, много лет любила.

— А он ее?

— Нет. Может, чего и было у них… Хотя Эмка бы рассказала, поделилась радостью. Он над ней все подшучивал, по-доброму, мол, когда сольемся в объятиях? Но смотрел совсем в другую сторону. Баб у него была тьма-тьмущая, что неудивительно, мужик видный. Взглянет, и у девок сразу сердце в пятки. У меня, кстати, тоже. Но я-то себе воли не давала, губы не раскатывала. Ясно, что не по Сеньке шапка. Кто я и кто Саша Крест.

Вот так я впервые услышала это имя. В тот момент ничего, кроме легкого недоумения, оно не вызвало.

— Крест — это что же, прозвище? — спросила я.

— Ну да. Александр Бережной, но все звали его Саша Крест. Очень ему имя шло. Саша. Само собой, чужие его Александром звали, да еще по отчеству, а свои — Саша. И мужики, и бабы. Было в нем что-то… располагающее. Хотелось рядом быть и дружбу водить. Хотя бабам, само собой, другого хотелось. Все ждали, кто ж его в конце концов захомутает. Но он был птицей вольной. Всем улыбался, шутил, заигрывал… Деньги охотно на баб тратил, широкая у парня была душа. Но в руки не давался. Уж сколько по нему баб убивалось, думали, вот-вот — и в ЗАГС. А он вдруг — прости-прощай, наша встреча была ошибкой.

— Похоже, редкий гад ваш Саша, — заметила я с сомнением, не разделяя чужих восторгов.

— Чего ты понимаешь! — отмахнулась Варвара. — Есть мужики подлые, а есть вольные, — глубокомысленно изрекла она.

— И в чем разница?

— Разница в том, как все преподнести. На Сашу злиться было невозможно. Он в любви не клялся, всегда отшучивался, вот и выходило, что ничего не обещал, а бабам своим такие подарки дарил, что грех было обижаться. И расставался по-человечески, бывшие с ним потом годами дружили. Всем помогал, никого не забывал.

— Прямо Дед Мороз.

— Ты его не видела, вот и не понимаешь. А может, я рассказчик хреновый. Короче, мужики его уважали, а бабы любили без памяти. И Эмка тоже. Она у него работала. В ночном клубе «Южный Крест». Отсюда и Сашино прозвище. Какой был клуб, мама дорогая… Эмка там официанткой работала. Потом заочно выучилась, и Саша ее к знакомому пристроил, в хорошую фирму, на солидный заработок.

— Это он, конечно, молодец. А что случилось шесть лет назад?

— Клуб сгорел. В одну ночь. Болтали, на пожарище трупы нашли. Вроде сам Саша и поджег, чтоб трупы спрятать. Но я в такое не верю. На хрена свой клуб жечь, скажи на милость? Вывез куда-нибудь по тихой, и всех делов. Что-то там дурное случилось…

— Это да, — кивнула я. — Если уж трупы появились. И что Крест?

— Исчез. Только его и видели.

— Интересно. Исчез сразу после пожара?

— Ну да… Вроде бы.

— А Эмма?

— И она. Я и подумала: может, за любимым подалась?

— Тогда при чем здесь дом с колоннами? — теряя терпение, спросила я.

— Я ж тебе говорила… Или не говорила? Эмка возле дома вертелась, вроде как высматривала кого. Но помалкивала, а у нее от меня секретов не было, ну, почти не было. И Петька… Я ж видела, как он в дом входил.

— А накануне он искал Эмму?

— Точно. А уж зачем, не знаю, не сказал.

— Они же вроде были любовниками?

— Эмма с Петькой?! — выпучила глаза она. — Не смеши. Почто он ей? Я думаю, он насчет работы приходил. Ага. Они же вместе работали. В фирме. Он в охране, она в отделе…

— Когда работали? Перед исчезновением?

Помнится, Емельянов был безработным, из-за чего очень переживал.

— Нет. Раньше. Когда исчезли, Эмка без работы сидела. Психанула и из фирмы своей ушла. Туда-сюда потыкалась, золотых мест нет. На плевую зарплату ей не хотелось.

«Возможно, Эмма в поисках работы собиралась на собеседование в какую-нибудь контору, находившуюся в доме с колоннами, — подумала я. — Вот и записала время». Но тут же стало ясно: это маловероятно. Ведь дом к тому моменту принадлежал Могилевской, и никаких фирм там не было. Разумеется, если записка не попала за гарнитур гораздо раньше.