Мне удалось присесть на диван во вновь снятой квартире только вечером. Кажется, было сделано все, что возможно было сделать. Когда стемнело, я пошел в бар на Смоленской и первый раз в жизни напился вдрызг. Сначала я попросил бармена налить десять по пятьдесят. Он выстроил в ряд по стойке десять рюмок, наполнил их и взглянул на меня:

– Может, лимон?

Я отрицательно покачал головой:

– Сигарету!

Бармен положил на стойку открытую пачку «Голуаза». Я прикурил от его зажигалки и принялся за дело. Опрокидывая в себя очередную порцию водки, я затягивался сигаретой. Чтобы добраться до последней рюмки, мне потребовалось тридцать минут. В голове уже изрядно шумело. Но я попросил еще пять по пятьдесят и, прикурив очередную сигарету, продолжил процедуру. Когда в меня влилась последняя рюмка, я сполз с табурета, рассчитался с барменом и, покачнувшись, произнес:

– Наконец-то! Теперь он ничего не может со мной сделать.

– Кто? – удивленно спросил бармен.

– Этот! – Я обвел руками пространство вокруг себя. – Синеглазый. Но ночью они у него черные, – я сделал несколько шагов от стойки и, посчитав нужным дополнить, обернулся и произнес: – Еще у него желтые клыки… когда он скалится.

Бармен озадаченно смотрел мне вслед.

На другой день я сидел в своем кабинете так, как, наверное, не сидел здесь никогда – праздно. Я ждал гостей. Стол был непривычно пустым – ни единой бумаги. На звонки офисного телефона я не отвечал, а на мобильный мог позвонить только Виктор. Вчера я избавился от старого телефона и купил новый, заодно сменив номер.

Мой взгляд, не спеша, переползал с предмета на предмет. Я привык к этому кабинету. Он мне нравился. Не хотелось бы уходить из него навсегда. Телефон опять звонил. На этот раз долго и настойчиво. Я отключил его совсем. Москва! Я прожил в ней немало лет, а в итоге оказалось, что здесь мне нужен только один человек – Виктор. Специфичный город. Город денег. Они гудят вокруг, как потревоженные пчелы, насквозь проточив его кварталы. Все здесь хотят денег, любой ценой, так что все остальное на этом фоне кажется фальшивкой и лицемерием.

Последние два года у меня был плотный график: работа с ненормированным днем, тренировки у Луиса Доминиканца и, кроме этого, два раза в неделю посещение стрелкового тира. А помимо вышеперечисленного, время от времени мне приходилось выезжать вместе с Железо на различные деликатные дела. На отдых оставалась половина субботы и воскресенье: отлежаться, почитать книгу, посмотреть телевизор и вызвать девушку. Мои попытки найти в ночных клубах что-то стоящее кончились в тот момент, когда я столкнулся там с Виктором. Узнав, зачем я здесь, он с иронией посмотрел на меня и процитировал:

И вот над этой суетой

я говорю тебе: постой.

Постой, любимая,

По слухам, есть любовь!

Потом похлопал меня по плечу и произнес:

– Отто, стоит ли весь вечер кривляться перед какой-нибудь смазливой мордашкой, если в конце все равно все упрется в деньги. Розы на свалках не растут. Неужели ты веришь в сумасшедшее стечение обстоятельств?

Я пожал плечами. Сумасшедшее стечение обстоятельств случилось пять лет назад, на заправке, но я его упустил. Вряд ли подобное повторяется. Моя роза давно исчезла где-то в буднях дней и лет.

– Хорошо, но тогда что здесь делаешь ты? – спросил я.

– Иногда захожу послушать Джея Хоукинса. – Виктор поднял вверх палец. – Давай послушаем.

Зазвучало что-то похожее, насколько я разбирался, на блюзовую оранжировку. Певец пел хриплым голосом, напоминающим голос Луи Армстронга. Когда музыка смолкла, я посмотрел в сторону своего столика, где сидели две записных красотки, и мне расхотелось туда возвращаться.

– Отто, ты здесь как глупый нищий, который просит то, чего нет. Зачем стучаться в нарисованную дверь? Она не откроется, – произнес Виктор, когда мы вышли на улицу.

Когда в коридоре хлопнула дверь и раздался звук шагов, я выдвинул ящик стола…

Гости вошли толпой, восемь человек: Ишак, Братишка, Гарри и их ближайшее охвостье. Все молча уставились на меня тупыми оловянными взглядами. Чего они ждали? Что я со страха тут же наделаю в штаны? Начну их умолять? Но ящик моего стола был набит гранатами Ф‑2. Какой дурак с такими аргументами станет валяться у кого-то в ногах?

Так что я тоже молчал и спокойно наблюдал за ними. В основном это была старая гвардия. Замшелые крокодилы с тугими мозгами, в прошлом убийцы, налетчики и мошенники. Теперь эти господа пытались быть респектабельными, носили дорогие костюмы и рубашки от Армани. Но их лица… Рожи-то куда девать, как сказал Саня.

Я прекрасно знал – меня сразу не убьют, поскольку напичкан информацией, необходимой для своры. Фирмы, счета, сделки, махинации, деловые связи и номера телефонов нужных людей и партнеров – все хранилось в моей голове и еще в бумагах. Но их я вывез. Так что эти кретины остались без ничего.

– Ну что, щенок, страшно? – прервал молчание Братишка.

Я пожал плечами:

– За что страшно? Что ты можешь мне предъявить? Я честно работал на вас. Кто меня и в чем упрекнет? Может, ты о справочнике в два кило вспомнил, – напомнил я Братишке, – так это личное.

Братишка промолчал. О его позоре после смерти Сани знали только он и я.

– И вообще, господа, будьте повежливее, если хотите получить все, что имеется в этой голове, – я постучал пальцем себе по темечку, – иначе останетесь без штанов.

Я держался дерзко, тем самым разочаровывая эту шайку, наверняка ожидавшую увидеть Саниного фаворита, щенка и выскочку, ползающим у них в ногах. Но они заблуждались. Я был не фаворитом. Я четыре с половиной года служил адъютантом у натурального камикадзе, камикадзе даже на фоне их бандитской специфики. И из меня, желал я того или нет, вышло как раз то самое, чего добивался Железо. А еще я помнил его слова, что миром правят психи. И когда эта свора с угрожающим видом двинулись на меня, я выхватил из стола две гранаты и грохнул ими об стол:

– Ни шагу больше! У меня их полный ящик. Ни один не уйдет!

Они замерли в нескольких метрах от меня.

– Еще один псих! – произнес кто-то.

– Говорите по делу. Что нужно? – потребовал я.

– Для начала открыть сейф Железо, – сказал Гарри, длинный сухой тип.

– Шифр знал только он, – ответил я.

Гарри переглянулся с Ишаком:

– Придется резать.

– Да хоть взрывайте, – сказал я.

– Почему ты вчера не сказал, что Железо убили? – вмешался в разговор Братишка.

– Некогда было. Хлопоты на предмет похорон. Могилу, кстати, уже роют. Гроб сделают к вечеру. Катафалк заказан. Так что не извольте беспокоиться, господа. За все уплачено.

– Откуда деньги? – настороженно уставился на меня Ишак.