– Милая Елена, все это в прошлом.

– Знаю, и с тобой мы построим дом на скале. Но это несправедливо в отношении тебя. Такой скандал может загубить твою карьеру, помешает твоему продвижению.

– Я предпочитаю жену сану епископа.

– Возможно, я не оправдаю твоих ожиданий.

Я нахмурилась, вспомнив чувства, пробужденные Максимилианом в ту ночь в тумане. Я вспомнила медленно поворачивающуюся ручку двери. Если бы она открылась, что тогда? Думаю, ему нельзя было противостоять. А что, если чудесным образом он вернется? Я боялась, что мои чувства к нему настолько сильны, что домик на скале не устоит.

И снова я прибегла к отсрочке:

– Мне надо подумать. Эти сплетни несколько изменили положение дел.

Он был против, но я настаивала.

Примерно в это время я решила записать случившееся со мной, чтобы прийти к какому-то выводу, что же Действительно произошло в Ночь Седьмой луны. Должна признаться, что, когда я пришла к этому решению, я была так же далека от правды, как и прежде.

Я спрятала написанное, чтобы иметь документ, с тем чтобы по мере лет восстанавливать в памяти все подробности того периода моей жизни.

Это случилось незадолго до того, как я вновь погрузилась в этот фантастический мир, и тогда я решила описать мои приключения в их последовательности, сделать их ясными и точными. Мне нужна правда, не искаженная временем. Поэтому, вновь прибыв в Локенвальд, я начала записывать мои приключения день за днем.

После смерти тети Каролины жизнь потекла поспокойнее, что давало возможность собраться с мыслями. Кругом царил мир. Я слышала пение Элен, работавшей на кухне. Дни были заполнены. Я регулярно работала в книжной лавке, и находила это занятие очень интересным. Когда я была свободна от дел в лавке, я помогала в приходе, но Элкингтоны испортили радость от этого занятия, и я всегда опасалась встречи с ними. Поэтому я переключилась в основном на книжную лавку, и именно здесь произошла встреча с фрау Грабен.

Она появилась в один прекрасный день, уравновешенная, полноватая, средних лет женщина с проседью в редких волосах, выбивавшихся из-под простой фетровой шляпки. Она была одета в довольно безвкусное дорожное пальто в серо-коричневую клетку поверх юбки из того же материала. Я разговаривала с Амелией, и она направилась прямо к нам.

Она заговорила на сбивчивом английском с акцентом, от которого сильнее забилось мое сердце.

– Вы должны мне помочь. Мне надо...

Я немедленно заговорила на немецком, и эффект был удивительный. Ее полноватое лицо осветилось улыбкой, глаза засверкали, и она ответила на полновесном родном языке. На протяжении нескольких минут она рассказывала мне, что путешествует по Англии, плохо говорит по-английски, что можно было не объяснять, и нуждается книжке типа разговорника.

Я подвела ее к немецкой секции в иностранном отдел объяснив, что ей нужен разговорник и не помешал бы хороший словарь.

Она сделала покупки и поблагодарила меня, но казалось, не торопилась уходить. Покупателей было немного, и я была счастлива поболтать с ней.

Фрау Грабен прибыла в Англию всего несколько дней тому назад и поехала в Оксфорд встретиться с подругой, проходившей здесь обучение. Ей хотелось увидеть место, о котором так много слышала. Нравится ли ей Англия? Да, но языковый барьер мешает. Она чувствовала себя одинокой и поэтому была так рада найти человека, с которым можно было общаться.

Я вдруг обнаружила, что рассказывала ей о матери-баварке и о том, что она любила говорить со мной на родном языке и я обучалась в Даменштифте неподалеку от Лейхенкина.

Радость на ее лице была очевидной. Это было чудесно. Она хорошо знала Даменштифт и жила неподалеку от этого заведения. И это было самое удивительное. Через полчаса она ушла, но вернулась на следующий день за новыми покупками. И снова осталась поговорить.

Она выглядела такой одинокой, что, когда она собралась уходить из лавки, я пригласила ее на чай на следующий день.

Фрау Грабен явилась в назначенное время, и я привела ее в маленькую гостиную, выглядевшую намного веселее после смерти тети Каролины. Элен принесла чай и пирожные собственного приготовления. Они не соответствовали требованиям тети Каролины, но нам было на это плевать.

Разговор был очень занимательным, потому что фрау Грабен хорошо знала лес. По ее словам, она жила в Маленьком замке, прилепившемся к склону горы, и там она служила матерью-экономкой. Она отвечала за ведение хозяйства и была главной нянькой у детей. Она действительно была матерью в замке и с гордостью рассказывала о хозяйстве.

Детей, о которых она рассказывала с любовью, звали Дагоберт, Фрицци и Лизель. Чьи это дети?

– Графа.

Я почувствовала легкое головокружение от волнения, усилившегося как никогда при разговоре с фрау Грабен.

– Графа?.. – повторила я.

– Понимаете, он племянник и очень веселый молодой джентльмен. Многие считают, что он был замешан в заговоре своего отца. Но теперь, когда нет графа Людвига, остался мой господин граф, и никому не известно, что с ним будет дальше.

– А графиня?

– Она удобная для него жена, у них есть сын.

– Мне показалось, что вы говорили о троих детях?

– Я служу не совсем в хозяйстве графа и не имею никакого отношения к его сыну. Она пожала плечами. Вы знаете, как это бывает... А, может быть, не знаете. Мой хозяин всегда волочился за женщинами, его отец Людвиг был такой же. Это семейная черта. Говорят, Людвиг был отцом гораздо большего числа детей, чем считалось. И, бог мой, сколько малышей, похожих на графа и его отпрысков, играют в деревушках герцогства!

– А эти трое?

– Он признает свое отцовство. Он отличал их матерей среди других любовниц. И граф любит, чтобы все его потомство получило надлежащее содержание, заботится о его будущем. И так как наше государство Кобург-Саксония породнилось с королевской семьей Англии, он хочет, чтобы они изучали английский.

– Этот граф, как он выглядит?

– Он похож на всех остальных: высокого роста, симпатичный и очень самоуверен. Ни одна женщина не может считать себя в безопасности, если приглянется ему. Он такой же, как все члены его семьи. Я была их нянькой и думаю, что управлять детской было не легче, чем герцогством. А передряги, в которые они попадали. Еще подростками они стали гоняться за женщинами. Но скажу одно: он заботится о детях. Думаю, что многие девчонки прибегают к нему за помощью. Он легкомыслен и не дает их в обиду. Он любит развлечения, по его словам, но не расплачивается за них. Дети его боготворят. Юный Дагоберт вырастет похожим на отца. Во Фрицци я не уверена, он не такой. Я беспокоюсь за его судьбу. Ему нужна мать, а ее у него нет.

– Где же она?

– Говорят, что умерла. Но матери в любом случае не допускаются в замок. Бросив женщину, он забывает о ней. Но дети – другое дело. Ему не понравилось, что его отпрыски не смогли говорить по-английски, когда королева со свитой приехала к нам из Англии после смерти мужа.