малышки прикованы к экрану. Она ловит мой взгляд, поднимает голову и улыбается. Потом подвигается к краю и протягивает мне руку. Я беру ее и с горечью думаю о том, что у меня может не быть другой возможности посидеть с ней так.

Кладу подбородок на ладонь и смотрю на Зоуи. Она хихикает и тянется, чтобы потереться своим носом о мой.

– Эскимосские поцелуи, – осмеливаюсь прошептать я.

– Объятия бабочки, – шепчет она в ответ.

В это время я слышу кашель за спиной и понимаю, что Кэптен вернулся. Поворачиваюсь – он наблюдает за нами, его брови напряжены. Точно знаю, что он думает: он весь вечер боролся за то, чтобы найти к ней подход, чтобы как-то помочь малышке, а тут пришла я, и все получилось на раз-два-три… Рискуя вызвать его гнев, говорю:

– Давай позовем папу, Зо-Зо.

– Папочка, – кричит она, – иди сюда, сейчас начнется самое интересное! – Когда он подходит и садится на кровать, она пихает его: – Подвинься, пусть Рора тоже сядет.

Самое удивительное, что Кэптен так и делает. Теперь мы смотрим видео втроем, то есть смотрит Зоуи, а Кэптен и я… Я не знаю, что происходит и как я потом буду выкручиваться.

Кэптен

Делаю глубокий вдох и провожу рукой по слегка влажным кудряшкам Зоуи. Лекарство подействовало, она начинает потеть, значит, температура спадает. Глазки у нее слипаются, но каждый раз, когда на экране слышен мой голос, она выныривает из дремоты.

Черт… Я давно не испытывал такого острого чувства… наверное, впервые с тех пор, как узнал, что я отец…

Моя любовь к Зоуи безгранична, эта красивая, умная, смелая маленькая девочка полностью завладела моим сердцем. Какое счастье, что она у меня есть. И вот сегодня… Сегодня она показала, что тоже нуждается во мне. Ей захотелось посмотреть видео с папочкой, но это значит, что она и раньше часто пересматривала записи, чтобы почувствовать близость со мной. А я-то думал, откуда она знает все наши фразочки и прочее. Все просто: я был с ней все это время.

На видео мы иногда ругаемся матом, но мне не кажется это ужасным. Мы – это мы, такие, как есть. В парке, в школе, на баскетбольной площадке. Зоуи видит нас настоящими, нефильтрованными и неотредактированными. Это куда лучше, чем показывать благостную сказку.

Я замираю. Мне хочется вобрать в себя каждую частичку этого момента, как вдруг я чувствую какое-то движение.

Виктория… Она начинает осторожно соскальзывать с кровати, и я протягиваю руку, чтобы схватить ее за коленную чашечку.

На меня смотрят усталые карие глаза.

– Я… она спит, – неуверенно шепчет блондинка.

Я тоже заметил это, но все же по какой-то причине моя рука дернулась, чтобы остановить ее.

Она кладет свою руку поверх моей, и я хмурюсь от этого контакта.

– Ты забыла? Я говорил тебе не прикасаться ко мне.

– Да, – шепчет она, – я знаю, – и что-то ворочается внутри меня.

Я не знаю, почему я не стряхиваю ее руку, почему она сама не убирает ее. Это какое-то наваждение. И чтобы наконец оставить ее коленку в покое, мне требуется больше усилий, чем я хотел бы.

Виктория, однако, не встает; она нерешительно протягивает руку, чтобы провести тыльной стороной ладони по лбу Зоуи. Карие глаза поднимаются на меня.

– Температуры нет.

Я киваю.

Это я тоже заметил.

Виктория бросает взгляд на экран – там совсем недавняя игра на школьной площадке.

– Выключить? – спрашивает она.

Но я ничего не говорю. На меня словно морок напал – смотрю на нее, разрываясь между желанием приказать ей остаться и надеждой на то, что она сама захочет этого.

Хочет ли она этого?

Поворачиваюсь к ноуту, и Виктория выходит из комнаты.

Через несколько минут ловлю себя на том, что наблюдаю за игрой с интересом. Посмеиваюсь, когда Ройс дразнит Мэддока, совершенно не подозревая, что тот сделает его как салагу. Потом слышен голос Рэйвен: «Мне насрать». Я ухмыляюсь, ожидая ее в кадре, но камера трясется, показывая траву, как будто снимающий убегает, потом слышно: «Черт».

Дергаюсь вперед, потревоженная Зоуи шевелится, и я замираю, затем начинается следующее видео.

Подождите-ка.

Косясь на Зоуи, осторожно ставлю ноутбук перед собой. Перематываю видео, смотрю и внимательно слушаю.

Чуть прибавляю громкость.

«Мне насрать», – бросает Рэйвен. Затем следует какое-то бормотание, а затем…

«Черт».

Это говорит Виктория.

Глава 14

Кэптен

Я снова щупаю лоб Зоуи, тихонько выхожу и закрываю за собой дверь. Иду в свою комнату, но не задерживаюсь там – бросаю на кровать планшет и ноут, снова выхожу в коридор и оказываюсь перед дверью Виктории. Оглядываюсь через плечо и вижу, что дверь Ройса закрыта, а вот ее… Не распахнута, конечно, но маленькая щелочка словно приглашает войти. Она специально оставила ее?

Кладу ладонь и толкаю дверь. Когда она медленно открывается, дышать становится труднее.

В комнате темно, но я вижу ее.

Она лежит на кровати поверх одеяла. Светлые волосы разметались по темно-синей подушке. Слышу, как она сглатывает, и понимаю, что она не спит.

Я встаю в изножье ее кровати, и она садится.

Теперь ее волосы рассыпались по плечам. Я делаю шаг, чтобы обойти кровать, и она следит за мной.

Поднимаю руку, касаюсь ее и вижу ее лицо. На нем написаны надежда и ужас.

Такая убийственная комбинация, красавица…

Она медленно спускает ноги с кровати, и от шуршания шелка у меня по спине пробегает дрожь.

«Возьми меня», – говорит ее поза.

Но я не тороплюсь.

Она поняла, какие записи хочет посмотреть Зоуи.

Она сделала так, что моя дочь приняла лекарство, и жар спал.

Откуда ей знать, как это делается?

Она вообще не должна была знать о существовании моей дочери, но она знала.

Больше того – это она сняла все эти видео, на которых мы резвимся, и передала их Зоуи. И, по сути, рассказала ей обо мне и о моих братьях.

Благодаря этим записям Зоуи знала обо мне больше, чем я сам до поры до времени мог ей дать.

Мои пальцы дрожат на теплой коже, и она вздрагивает, ее прерывистое дыхание достигает моих губ.

Внезапно она хватает меня за запястье, и ее хватка крепка.

Мы еще на полшажка ближе.

Кукольные губки оказываются в пределах досягаемости, и я осмеливаюсь на самое крошечное прикосновение.

Большая ошибка.

Я закрываю глаза и едва сдерживаю стон.

Она дрожит, сильно.

Дрожит в изнеможении, поддаваясь желанию…

В страхе?

Если она и испытывает страх, уж точно не перед тем, что сейчас произойдет.

Наклоняюсь вперед, ее губы прижимаются к моим, и я кусаю их – нежно.

Она закрывает глаза