прикладывая кастет к сочащемуся влагой отверстию.

Потом хватаю свой член и напираю. Начинаю медленно, но когда она обхватывает меня ногами, убыстряю темп.

Виктория поднимает голову, ее пристальный взгляд встречается с моим, и я смотрю ей прямо в глаза, продолжая фрикции. Ее вкус все еще у меня на языке.

Наши тела двигаются синхронно. Я подношу кулак ко рту и языком слизываю с кастета ее жидкость. Из меня вырывается крик, и моя сперма следует за звуком. И тут же я смещаюсь в сторону, забирая член в кулак.

Все… Не жду, пока мое тело успокоится, натягиваю боксеры и джинсы, засовываю кастет обратно в карман и выхожу без слов.

За ее дверью я замираю, и до меня долетает ее шепот; не уверен, хотела ли она быть услышанной.

– Ненавидь меня сегодня, Кэп, – говорит она в темноту. – Но осторожно. Возможно, завтра ты меня полюбишь.

Черт.

Глава 15

Кэптен

Я ОБЛАЖАЛСЯ.

Я попробовал запретный плод, когда мне следовало растоптать его ногами. Вкус такой сладкий, что я хочу еще, хочу большего.

Все это так захватывает, и я никогда этого не забуду, нет.

Она была такой чуткой, такой жадной…

Великолепной.

И чертовски опасной.

Но есть кое-что, не дающее мне покоя. Татуировка и шрамы на ее коже – она не хочет делиться этой историей.

Как ни больно это признавать, она мне не доверяет.

Как и я – ей.

У меня самое простое желание – чтобы она дала мне то, что любящая женщина дает своему мужчине.

Свое сердце, свой жар. И да – чтобы между нами не было тайн.

Но для чего мне все это?

Что я буду делать со всем этим, если сложится так, как я хочу?

Есть и еще один вопрос, который не дает мне покоя: что она будет делать, когда поймет, что украла часть меня?

Я закрываю дневник, убираю его в тумбочку у кровати и кладу на колени ноутбук. Перематываю и нажимаю воспроизведение, должно быть, в сотый гребаный раз. И с каждым разом убеждаюсь в том, что это ее голос.

– Кэп. Эй, – кричит Ройс с лестницы. – Ты там, наверху?

Нажимаю на паузу, откладываю ноут и отвечаю:

– Да.

Ройс заходит и с порога спрашивает:

– Что происходит?

Я на мгновение опускаю голову, потом смотрю на него.

– Это она записывала видео.

Его глаза расширяются:

– Что?

Я вздыхаю и киваю на ноутбук.

– Не веришь, сам посмотри.

Перематываю видео, которое только что смотрел (в который раз) и включаю воспроизведение.

Ройс подходит ближе, смотрит, как мы валяем дурака. Когда Рэйвен говорит «мне насрать», он усмехается, но тут я ставлю запись на паузу, прежде чем показать следующий фрагмент. Показываю. Собственно, там надо не смотреть, а слушать, что он и делает, а потом с хмурым видом поворачивается ко мне.

– Держу пари, братец, ты уже отсмотрел это добрую дюжину раз, да? Чтобы быть уверенным. Это «черт»…

– Это она, Ройс. Рэйвен пошла в ее сторону, и она оборвала запись, прежде чем быть замеченной.

– То есть она сделала все эти записи. И делала их тогда, когда мы не знали о том, что ей известно о Зоуи…

Я киваю.

Ройс нервно облизывает губы.

– Ха! – Он с шутовским видом хлопает себя по лбу. – И как это объясняет звуки, которые я слышал прошлой ночью?

Я делаю вид, что смеюсь, но на самом деле мне не смешно. Какая-то безнадежная ситуация.

– А если бы не она… Что, если бы она не пришла вчера? Я бы не смог помочь Зоуи почувствовать себя лучше…

– Остановись. – Ройс делает шаг вперед и кладет мне руку на плечо, его взгляд тверд. – Мы все чувствовали себя беспомощными, когда Зоуи плакала. Так что не ты один переживал такие чувства. Зоуи и наша тоже, брат. Ей плохо, нам плохо.

Поддержка брата трогает меня, и я отвожу взгляд. Но он ни слова не сказал о Виктории.

Ройс кивает на дверь:

– Пойдем расскажем остальным.

– Да, это нужно сделать.

Мы спускаемся по лестнице, пересекаем бильярдную комнату и выходим в сад через черный ход. До нас доносится оживленный голосок Зоуи, и Ройс улыбается:

– Слава богу, она чувствует себя лучше… Слушай, может, ей не надо было выходить на улицу? – тут же беспокоится он. – Сегодня прохладно…

– Она ночью сильно пропотела, а утром проснулась, и как будто ничего не было, – говорю я. – Позавтракала и сразу запросилась погулять. Надеюсь, вчерашний кошмар не повторится. Не уверен, что смогу с этим справиться, если опять…

– Еще как справишься, – он толкает меня плечом. – Но будем думать, что не придется.

Я жестом останавливаю Ройса. Он хмурится, но затем кивает, расплывшись в улыбке.

Мэддок сидит на траве, согнув ноги, Зоуи пристроилась между его коленями. У нее что-то в руке, и она медленно открывает ладонь. Когда Мэддок протягивает руку, чтобы взять ее сокровище, она быстро сжимает кулачок и громко смеется, ее кудряшки подпрыгивают, розовые губки шевелятся, но я не слышу, что она говорит.

На лице Мэддока появляется улыбка, какую я никогда прежде не видел: мягкая и нежная, но под глазами у него я замечаю тени.

Рэйвен замечает нас, встает и крадется на цыпочках, чтобы не нарушить идиллию между дядей и племянницей.

– Прошлой ночью… – шепотом говорит она, вытягивая рукава худи. – Я никогда не видела, чтобы он так себя вел… Он был в ужасе. В полном. – Ее светлые глаза блестят, хотя в них нет слез. – Я думаю, вчера он впервые понял, что впереди будут ситуации, перед которыми ты совершенно бессилен. – Она оглядывается на Мэддока – тот подставил свои ладони, и Зоуи бьет в них, что-то приговаривая, – и продолжает: – Он не произнес ни слова, ни одного. – Ее губы дергаются, и она встречается со мной взглядом. – До тех пор, пока Зо не ворвалась на кухню. Подошла к нему и спросила, не хочет ли он пойти поиграть. Как будто она знала, что ему нужно, – озвучивает Рэйвен мои мысли. – Такая маленькая, а все понимает.

Зоуи цепляется за ладонь Мэддока и встает, но, пользуясь тем, что он еще на земле, обхватывает его лицо руками, наклоняется и трется кончиком носа о его нос.

Эскимосские поцелуи…

Я отвожу глаза, собираясь вернуться к важному вопросу.

Виктория.

– Папа! – слышу я.

Зоуи перелезает через ноги Мэддока, он, кажется, хочет тут же ее подхватить. Это снова заставляет меня улыбнуться.

– Папа! – Зоуи подбегает ко мне. – Дядя Ди говорит, что я волк!

Я смеюсь и наклоняюсь, чтобы поднять ее. Глаза у Зо немного уставшие, но на щечки вернулся цвет. Я целую ее, губами проверяю температуру и говорю: