Ух ты!

— Я думала, может, стоит передать Зи то, что ты рассказал мне. Просто на всякий случай — вдруг они могут что-нибудь сделать.

Я умею лгать, но жизнь с волками, умеющими носом чуять ложь, научила меня с выгодой говорить правду.

— А вервольфам?

Я покачала головой.

— Вервольфы в сущности очень простые создания. Потому из них и выходят хорошие солдаты. Если где-то поблизости бродит спятивший вервольф, будут… — я с трудом подыскала замену слову «тела», — мертвые животные, но обычные заурядные люди не начнут беспричинно буянить. У волков в отличие от малого народа нет магии.

Я легко хлопнула ладонями по бедрам и наклонилась вперед.

— Послушай, я рада помочь тебе тем немногим, что знаю о вервольфах и малом народе. Я обязательно поговорю с Зи. Но ты сам сказал — жара ужасная. Уже очень давно у нас трехзначные числа[31], и никакой надежды на прохладу. Всякий спятит.

Он покачал головой.

— Но не Майк. Он не сорвался, даже когда его жена разбила «Т-Берд 57»[32]. Я в школе играл с ним в одной баскетбольной команде. Он никогда не выходил из себя. И не стал бы избивать жену из-за сломанного кондиционера.

Я постаралась скрыть чувство вины. Оно еще усугублялась тем, что я знала: из-за Литтлтона мне стыдиться нечего.

Каково это — причинить боль тем, кого любишь? Я видела, что положение дел мучает Тони, и испытала прилив виноватого сочувствия. Но я ничего не могла сделать.

— Найди своему другу хорошего адвоката, и пусть он и его близкие обратятся к психотерапевту. Если нужны имена, у меня есть друг — очень хороший адвокат по бракоразводным процессам. А у него — множество консультантов, которых он может рекомендовать семьям.

Тони дернул головой, что я приняла за согласие, и мы молча закончили ланч. Достав из кармана пару долларов, я положила их под свою тарелку: чаевые. Банкноты промокли от пота, но, думаю, официантки привыкли к таким деньгам в жаркое лето.

Как только мы вышли из ресторана, я почуяла вервольфа, и это была не Хани. Оглядевшись, я заметила одного из волков Адама: он смотрел в витрину магазина подержанной одежды. Он не походил на тех, кто интересуется поношенными детскими вещами; значит, охранял меня. Я подумала: а что случилось с Хани?

— Что такое? — спросил Тони, когда мы проходили мимо моего телохранителя.

— Случайная мысль, — ответила я. — Кажется, жара и меня делает раздражительной.

— Послушай, Мерси, — сказал он. — Я ценю, что ты пошла со мной. И хотел бы принять твое предложение помощи. В Сиэтле и Спокане есть специалисты, разбирающиеся в иных: там и среди полицейских есть представители малого народа. У нас никого такого нет. У нас нет и вервольфов, а у них есть, по крайней мере в Ричмонде. Если бы они об этом не знали, я бы им не сказал. Но блуждать в полной темноте тоже не очень приятно.

Я не собиралась предлагать помощь полиции: слишком опасно. Открыла рот с намерением сообщить об этом — и замолчала.

Бран говорил: чтобы не попасть в беду, не суй нос в дела иных. Если станет известно, что я консультирую полицию, у меня будут большие неприятности.

С Адамом я бы поладила. Меня тревожили малый народ и вампиры. Я слишком много о них знаю, и они не хотели бы, чтобы я рассказывала это полиции.

Но все же несправедливо, что за спокойствие отвечает именно полиция, а знает она только то, что согласны ей сообщить иные и вервольфы. Существует чересчур много путей, которые могут оказаться смертельно опасными. Если что-нибудь случится с Тони или с одним из хороших парней, а я могла бы это предотвратить, я потеряю покой и сон. Хотя нельзя сказать, что в последнее время я сплю хорошо.

— Ну ладно, — сказала я. — Вот тебе бесплатный совет. Постарайся, чтобы никто из ваших сотрудников не беспокоил в связи с этим малый народ.

— Почему?

Я сделала первый шаг в пропасть и сказала ему то, что могло навлечь на меня настоящие неприятности. Я оглянулась, но, если вервольф продолжал за нами идти, он работал очень хорошо. Так как люди Адама обычно более чем компетентны, я перешла на шепот:

— Потому что иные не так мягки и бессильны, как стараются казаться. И будет очень плохо, если они решат, что кое-кто подозревает их в росте насилия.

Тони едва не споткнулся о железнодорожную шпалу.

— То есть?

— То есть: никогда не оказывайся в таком положении, когда нечто, опасное для тебя, способствует безопасности общины малого народа. — Я ободряюще улыбнулась. — Не в их интересах вредить кому-нибудь, обычно они сами следят за порядком у себя, и полиции там нечего делать. Если кто-то из них нарушит закон, они сами о нем позаботятся. Ты, главное, будь осторожен и не угрожай им.

Он с полквартала обдумывал это.

— А что ты можешь сказать о делах с вервольфами?

— Здесь? — Я неопределенно обвела рукой город. — Прежде чем говорить с тем, кого считаешь вервольфом, поговори с Адамом Хауптманом. В другом городе — узнай, кто главный, и говори с ним.

— Получить у их Альфы разрешение на беседу с ними? — недоверчиво переспросил Тони. — Как говорить с детьми с разрешения родителей?

Бран дал публике знать об Альфах, но не сообщил, насколько жесткая структура существует в стаях.

— М-м-м. — Я посмотрела на небо в поисках вдохновения. Не дождалась. Придется выкарабкиваться самой. — Ребенок не может оторвать тебе руку, Тони. Адам позаботится, чтобы на твои вопросы отвечали, не причиняя вреда. Вервольфы бывают… ненадежны. Адам поможет в этом.

— В смысле — они будут говорить только то, что он хочет довести до нашего сведения?

Я глубоко вдохнула.

— Тебе важно верить вот во что: Адам из числа хороших парней. Он действительно хороший. Это относится не ко всем вожакам стай, но Адам на твоей стороне. Он может тебе помочь и, если его не оскорблять, поможет. Он много лет здесь вожаком, потому что он в этом очень хорош. Пусть и дальше так будет.

Не знаю, поверил ли мне Тони, но, обдумывая мои слова, он молчал, пока мы не дошли до моей машины на стоянке.

— Спасибо, Мерси.

— Я не очень помогла, — пожала я плечами. — Но я поговорю с Зи. Может, он знает кого-нибудь, кто может положить конец этой жаре.

Маловероятно. Погода требует Большой Магии, а малый народ идет на это очень редко.

— Будь ты настоящей индианкой, могла бы станцевать танец дождя[33].