его кандидатуру. Если он добьётся успеха, конечно. Но тут ты можешь не сомневаться.

Я прочистил горло, намекая, чтобы меня перестали обсуждать в моём же присутствии.

— Тайдер, прости нам наши маленькие женские слабости, — мило улыбнулась госпожа Сише. — Хорошая партия для дочери — дело её матери в первую очередь. И тут я всё должна предусмотреть.

— Так что насчёт «в-третьих»? — напомнил я серьёзно, пока меня тут не женили заочно: мне их маленькие женские слабости были до одного места.

— А в-третьих, — добавила госпожа Сише, — ты, Тайдер, продемонстрируешь зрителям один из своих уникальных навыков. Это вселит в наш народ веру в победу.

— Я не понимаю, о чём вы. Поясните конкретно.

Она перестала улыбаться и снова стала похожа на стальную леди. Да уж, какой бы хваткой ни была её дочь, до собственной матери ей было далеко.

Госпожа Сише элегантно взяла чашку с блюдца и сделала глоток, манерно и медленно, а затем поставила обратно. Из-за тишины гостиной и напряжения стук стекла о стекло показался громче обычного.

— Думаю, для тебя это будет не так сложно, Тайдер. Ты ведь уже совершал подобное. — Она посмотрела мне в глаза и наконец озвучила своё главное требование: — Ты освободишь Бога Гор из тела морфи на глазах у всех, затем вернёшь его в свой накопитель, а потом снова вживишь обратно в тело морфи. Пусть люди увидят твою мощь, пусть увидят, что боги не всесильны…

— Нет. — Я поднялся из-за стола и уже собрался уйти, показав, что она перегибает. — Всего хорошего, госпожа Сише.

Годфред сразу занервничал:

«Эта роскошная дамочка сама-то поняла, что сказала? Вот хитрая стерва!».

Судя по её лицу, она отлично понимала, о чём просит. Ещё как понимала.

— Погоди, Тайдер, не уходи… я погорячилась, — сразу сдалась госпожа Сише. — Если ты не согласен, то не будем этого делать. Это было лишь предложение, только и всего.

Голос у неё при этом оставался спокойным и уверенным — она не удивилась тому, что я отказался, но почву всё же решила прощупать. На всякий случай. Чтобы всё предусмотреть.

— Ты ведь понимаешь, что тебе лучше со мной сотрудничать, верно? — добавила госпожа Сише. — Я могу быть для тебя полезна, а ты поможешь мне совершить задуманное. Это не моя прихоть. Это спасение республики. За морфи будущее, и мы это докажем.

Я нахмурился.

— Мы — это я?

Женщина покачала головой.

— Нет. Мы — это мы. Ты, Мозарт, я и Корпорация Торговли. Я сделаю всё, чтобы ты получил гражданство. Это будет невероятная мотивация для остальных не-граждан требовать себе морфи. И тогда республика уступит им, боясь народных волнений.

— Вы затеяли опасную игру, госпожа Сише, и впутываете в неё меня.

— Тебе это выгодно, — серьёзно произнесла она. — И ты почти ничем не рискуешь. Если ты проиграешь поединок, то пострадает лишь твоя репутация. Но если выиграешь, то получишь не только гражданские права и возможность управлять любым морфи. Ты станешь новым символом победы, которого мы лишились, когда нас предал Артазар Утренняя Звезда! Республика станет считаться с тобой!

Она поднялась с кресла, подошла с Эйку и забрала с подноса меч в ножнах, после чего принесла его мне.

— У нас с тобой одна цель, Тайдер. Мы хотим победить богов. Разными средствами, но всё же. В конечном счете, Корпорация и Гильдия служат одному государству и не допустят его гибели.

Её дочь наблюдала за нашим разговором, внимательно слушая каждое слово. Пару раз она хотела что-то сказать, но так и не решилась перебить мать.

— Это мой подарок, — женщина подала мне меч, — не оскорбляй меня, возьми его. Это от всего сердца. Для меня нет ничего важнее, чем дети, а ты спас моего ребёнка. И здесь из делового человека я превращаюсь просто в мать.

Я посмотрел ей в глаза.

— Если вы хотите, чтобы я победил, предоставьте мне хорошего противника для тренировки.

— Разве морфи моей дочери не походит?

— Нет. Мозарт постоянно его побеждает. Мне нужен более сильный противник. Вы, например.

Она замерла.

— Я?..

Казалось, её сложно выбить из колеи, но это всё-таки случилось. Она застыла в растерянности. И в то же время я заметил, как тонкие пальцы госпожи Сише крепко стиснули ножны, будто от нетерпения.

Женщина быстро пришла в себя, растерянность на её лице сменилась улыбкой.

— Я подумаю. Дай мне пару дней. Такой ответ тебя устроит?

— Устроит. — Я кивнул и забрал у неё ножны с мечом. — Всё, что мне нужно сейчас — чтобы вы предоставили мне возможности для роста силы и магии. Времени до праздника морфи немного, и мне нужно успеть подготовить Мозарта.

— Всё, что угодно, коллекционер ЛасГален, — кивнула госпожа Сише. — Моя дочь поможет тебе во всём. Также я скажу нашему садовнику, чтобы он всю неделю каждый день проставлял тебе трудодни за подработку, чтобы не возникло вопросов, почему ты часто нас посещаешь. Ну а Эйк будет молчать, как рыба. Ему можно доверять.

Я покосился на дворецкого, поймав себя на мысли, что не стал бы так на него надеяться. Мы оба были не-гражданами, но роли в этом доме у нас сильно различались, и из-за этого ко мне могла возникнуть банальная ненависть. А где ненависть — там и подстава.

Госпожа Сише посмотрела на дочь.

— Любые просьбы господина ЛасГалена должны быть незамедлительно переданы мне. И относись к нему с уважением, дорогая. Поверь, знакомством с этим человеком ты будешь ещё гордиться. Надеюсь, хотя бы это ты предусмотрела?

— Конечно, мама. — Кайла поставила полупустую чашку на блюдце.

Она была так довольна результатом чаепития, что не сдержала довольной улыбки.

А вот мне улыбаться хотелось меньше всего.

Да, с одной стороны, это была выгодная сделка, но с другой — серьёзный риск. От нарушения законов до публичного поединка, который хрен знает, чем мог закончиться…

* * *

Выйдя из дома Сише вместе с Мозартом и преодолев около сотни метров по богатому кварталу, я никак не мог отделаться от чувства, что кто-то за мной наблюдает.

Ощущение холода на затылке.

Не знаю, откуда оно взялось, но чем дальше я шёл, тем сильнее это ощущение становилось.

«Ты тоже это чувствуешь?» — подал голос Годфред.

«Да, очень хорошо чувствую, — ответил я, побеждая в себе желание обернуться. — И мне это не нравится».

Не ускоряя шаг, я преодолел последние дома богатого квартала и вышел на улицу, где находились домики попроще, но ощущение слежки не исчезло. Хреново будет, если кто-то прознает о моих делах с семьёй Сише.

Когда я наконец поднялся на крыльцо дома и скрылся за дверью, это