— Всё хорошо, — отвечаю, на ее немой вопрос.

Мультик заканчивается, Тигран со словами Бака: "Кто пукает, тот идёт сзади" — срывается с места. Я поддерживаю его игру, и тоже вскакиваю с дивана. Оборачиваюсь к идущей последней Лине и подмигиваю.

— Ха-ха-ха, как по-взрослому, Давид Всеволодович.

— Можно просто, Давид.

— Не можно.

— Нужно, хотя бы сегодня.

Блины оказались, действительно, полосатыми, ещё и невероятно вкусными.

— Может Вам что-нибудь посерьёзней блинов нужно? — интересуется Лина.

— Нужно, — серьёзно отвечаю. — Нужно, чтобы ты мне не выкала. После шести, — добавляю я, и отправляю в рот очередной блинчик. Лина закатывает глаза.

Тигран, наевшись, уходит поиграть, а мы остаёмся на кухне одни. Лина поднимается, собирает тарелки, начинает мыть посуду. Меня поглощает атмосфера уюта, такого обычного вечера. Я впитываю в себя каждое мгновение.

— Лина, ответь честно, — она оборачивается. — Что у тебя с Олегом?

— Мы дружим, — не задумываясь отвечает она.

— Просто дружите?

— А можно дружить не просто?

— Между вами, действительно, ничего нет?

— К чему эти вопросы? — она основа отворачивается и начинает вытирать посуду и расставлять по местам.

Встаю с места, подхожу ближе. Она это слышит, чувствует, замирает. Я не спешу, наслаждаюсь близостью. Вдыхаю аромат, ее волосы пахнут блинчиками.

— Я хочу знать, есть ли у меня шанс? — задаю свой главный вопрос.

— Мама, я писать хочу, — кричит Тигрёнок. — Включи свет в тулете.

Делаю шаг назад, позволяю Лине прийти на помощь сыну.

— Давай сразу умоемся и помоем ножки, — слышу из ванной.

Сажусь на табуретку и жду, я не уйду без ответа. Лина занимается сыном, помогает ему помыться, затем идёт укладывать его спать. Я прикрываю глаза и слышу, как Лина тихонько что-то рассказывает ему. Не знаю, сколько прошло времени, кажется, я сам задремал.

— Вам пора домой, — слышу совсем рядом. Открываю глаза, и смотрю на Лину, что стоит в дверях кухни.

— Ты не ответила на мой вопрос.

ЛИНА

Я не знаю, как справиться с эмоциями. Мне хочется то улыбаться от счастья, то засунуть голову в песок как страус, потому что я боюсь. Боюсь того, что шеф может стать мне дорог…

Как я могла забыть ключи? Ну, вот как? Хотя, чего удивляться, они всегда лежали в рюкзаке, а не в ящике стола. А теперь, сижу и жду, что их привезёт Давид Всеволодович и сердце зачем-то ускоряет бег.

Шеф напросился на блинчики и, возможно, я бы смогла отказать, но… Опять это двоякое чувство, когда хочется и колется. Ещё и Тигран на его стороне. Они, вообще, как-то быстро нашли общий язык. Рыбак рыбака, или в моем случае армянин армянина? Не знаю… Но ему нравится Давид Всеволодович.

От волнения чуть не забыла сделать тесто для полосок. Я слышала, как смеялся Давид Всеволодович вместе с моим сыном. Он сейчас напоминает мальчишку, а не главу корпорации.

Когда заканчиваю с блинами, иду в комнату, звать мужчин. Мультфильма осталось минут пять, и я присаживаюсь на диван и досматриваю его вместе с ними.

Тигран сидит между нами, но ситуация всё равно неоднозначная. И моё неугомонное воображение рисует идиотские картинки счастливой семьи. А когда я поворачиваюсь к Давиду Всеволодовичу, то понимаю, что он смотрит не мультик, а на меня. Вопросительно вскидываю брови.

— Всё хорошо, — одними губами говорит он и улыбается.

Хотелось бы, мысленно добавила я. Мультфильм заканчивается, и мы идём ужинать. Шеф с таким аппетитом поглощает блинчики, и мне становится очень приятно, что ему нравится. Я даже соглашаюсь не выкать и называть его Давидом. Правда, получается плохо.

Когда ужин закончился, и Тигрёнок побежал играть, я взялась за посуду.

— Лина, ответь честно, — просит Давид. Оборачиваюсь и внимательно слушаю. — Что у тебя с Олегом?

— Мы дружим, — не задумываясь ответила я, и только потом задалась вопросом, а зачем ему это вообще. Спросить не успеваю, он снова задаёт вопрос.

— Просто дружите?

— А можно дружить не просто?

— Между вами, действительно, ничего нет? — допытывается он.

— К чему все эти вопросы?

Отворачиваюсь от мужчины. А через пару секунд он оказывается рядом. Давид не прикасается, но стоит так близко, что я чувствую тепло его тела, и терпкий, но при этом лёгкий и ненавязчивый аромат его парфюма. Замираю.

— Я хочу знать, есть ли у меня шанс? — шепчет он мне в волосы, а потом я чувствую дыхание на шее.

Но тут, меня спасает Тигран, и я с удовольствием сбегаю от начальника.

Смотрю на время и понимаю, сыну пора спать. Не было бы Давида Всеволодовича, мы могли бы, конечно, лечь попозже, но мне нужно время. Время успокоиться и найти ответ. Зная шефа, он не уйдёт без него. А ответа я не знаю.

И опять борюсь с собой. Мне всё больше нравится этот мужчина, вопреки логике и здравому смыслу. Мне льстит, что он обратил внимание на меня. А с другой стороны, я помню про Еву, Сашу, Ксюшу. А скольких я не знаю? Даже представить страшно. А если я дам ему шанс? А Ева решит потом устроить разборки? У меня всё-таки сын, нужно думать о нём.

Когда Тигрёнок заснул, я тихонько вышла из его комнаты.

На кухне, прижавшись затылком к стене, сидел и дремал Давид Всеволодович, или просто Давид, как он просил его называть. Позволяю себе его рассмотреть. Красивый, какой же он красивый. Так и хочется запустить пальцы в его волосы и целовать, целовать… Пока губы не начнут болеть, и пока не закончится воздух.

Прикусываю губу. Понимаю, что находиться с ним в тесном пространстве, один на один, чревато. Поэтому, спешу себя обезопасить, а точнее избавиться от соблазна.

— Вам пора домой, — говорю мужчине.

Обращаюсь специально на "Вы", провожу границу, в наших отношениях. Он начальник я подчинённая. Давид Всеволодович открывает глаза и несколько долгих секунд смотрит мне в глаза.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Я могу подумать? — ухожу от ответа.

— Нет, ты думала всё это время. Я уверен ответ есть.

Давид хватает меня за руку и сажает к себе на колено.

— Ответь мне, — просит. Я думаю ещё несколько минут, но все же решаюсь.

— Я вам не верю, не доверяю. И я не хочу неприятностей. У меня сын, мне нужно думать о нем. Ваша Ева…

— Во-первых, прекрати выкать, мы же договорились. А во-вторых, Ева не моя. Мы расстались. Правда, я бы не назвал наши отношения, что мы встречались. Но, это уже неважно.