— Подожди, — снова оглядываюсь на Лину. Поднимаюсь, беру с кресла брюки, натягиваю и иду в комнату Тиграна.

— А ты чего не спишь?

— Кушать хотел, — только сейчас замечаю у него в кулачке надкусанный блин.

— Ясно. А ты бы хотел, чтоб я с вами жил?

— Не знаю, — пожимает плечами.

— Я хочу пригласить вас в гости к себе, поедешь? Тигран жует блин, смотрит внимательно, прищурив глазки, а потом спрашивает:

— Ты теперь будешь моим папой?

Блин, как-то никогда не примерял на себя это слово. Внутри разливается что-то теплое, приятное, оно заполняет пустоту.

— Если вы с мамой захотите, — каким-то охрипшим от волнения голосом, отвечаю мальчишке.

— Я хочу, чтобы у меня папа был, — говорит Тигран. — Но, наверное, надо у мамы спросить.

— Наверное, — улыбаюсь серьёзному мальчику.

— А ты рисовать сиреноголового умеешь? — вдруг спрашивает он.

— Если честно, я даже не представляю, кто это?

— Это такой монстр, — зловеще, по его мнению, отвечает Тигран. — У него уши сирены и роты сирены. А глаз нет. Он всех жрёт.

— Боже, кошмар какой, — стараюсь сдержать смех.

Потом мы, наверное, полчаса рисовали сиреноголовых, маму принцессу, машину и танк, а ещё бандитов и карту сокровищ.

— Привет, — мы обернулись, когда в комнату вошла Лина.

— И чем вы тут занимаетесь?

— Рисуем, — говорит Тигран.

А я зависаю на такой милой, растрёпанной ото сна девушке, в серой хлопковой пижаме с белыми цветами. На стройных ногах в коротких шортах. Лина снова смущается, что удивительно, и скорее старается исчезнуть.

— Я завтрак готовить, а вы умываться идите.

— Собирайся, — после завтрака говорю Тиграну. — Игрушек у меня нет, так что бери с собой всё, что хочешь.

Через минут сорок, мы уже ехали ко мне.

— Ну вот, — открываю дверь квартиры и пропускаю своих гостей.

— Ого, — искренне удивляется Тигран, — Ты тут один живёшь?

— Пока да, но может вы захотите жить со мной? — говорю вроде Тиграну, а сам глаз не свожу с Лины.

— Давай не будем торопиться, — отвечает она.

Я не считаю, что тороплюсь, я точно знаю, что хочу этого, но пока не настаиваю.

Мы готовим вместе обед, потом, разместившись на большом диване перед телевизором, смотрим очередную часть "Ледникового периода". Тигран засыпает, так и не досмотрев. Я поднимаю его на руки и отношу к себе в комнату. Она единственная, где заправлена постель.

— Чем займёмся? — спрашиваю Лину, когда мы выходим из спальни.

— Досмотрим мультик? — кокетливо спрашивает она и невинно хлопает ресницами.

— Или проверим шумоизоляцию? — предлагаю я. — Заодно и прочность кровати в гостевой спальне.

— Очень заманчивое предложение, — улыбается Лина.

Подхватываю её на руки и несу в дальнюю комнату. Секс быстрый, жадный. Мы словно воруем его, торопимся. Торопливо срываем одежду, целуемся, словно от этого зависит жизнь. Лина отдаётся вся без остатка, не сдерживает ни стонов, ни крика, когда её настигает оргазм.

— Ты потрясающая, — шепчу ей, когда мы уставшие, но довольные отдыхаем на застеленной лишь одним покрывалом кровати. — Переезжай ко мне.

— Давид, не торопи меня, пожалуйста, — не открывая глаз, просит Лина.

Я её понимаю она боится снова обжечься и довериться. Я же боюсь потерять, упустить. Нам нужен компромисс, мы его найдём, обязательно. А пока нужно было подняться и привести себя в порядок до того, как проснется Тигран.

— Мам, — услышали мы, когда уже пили кофе на кухне.

Лина бросилась навстречу сыну, и подхватила его на руки.

— А чего вы меня одного оставили, — недовольно спрашивает он. — Чтоб мне пусто было? — не сдерживаем улыбок.

— Мы сидели тихо как мышки, чтоб тебя не разбудить, — говорит она. — Ты выспался? — мальчишка кивает. — Йогурт будешь? — снова кивок.

Погода снова испортилась, нам пришлось сидеть дома. Совместный ужин, длинная сказка на ночь для Тиграна. Я выбрал для него гостевую напротив спальни и дождавшись, когда мальчишка заснёт, утянул Лину к себе.

В этот раз мы никуда не спешили, словно изучали друг друга. Я обнаружил, что сзади шея Лины чертовски чувствительная. Стоило начать целовать это местечко или рисовать языком на нём узоры, как у девушки непроизвольно вырывался стон, и она просто млела от этих прикосновений. Целовать, ласкать, доставлять удовольствие. Это был какой-то совершенно новый уровень отношений для меня. Впервые в жизни я не трахал, не занимался бездушным сексом, я любил. Любил каждый сантиметр нежной кожи.

Нас разбудил Тигран, который влез на кровать рядом с Линой.

— Привет, Тигрёнок, — она прижала сына к себе. — Как спалось?

— Нууу, нормально, — ответил он, и немного подумав спросил. — Так он теперь мой папа?

Подвигаюсь ближе, прижимаюсь со спины к Лине, и обнимаю их двоих.

— Ну, так я теперь его папа? — тоже задаю вопрос.

— Ох, мужчины, — улыбается Лина, — Что вы со мной делаете?

Вечером мне всё-таки приходится отвезти их домой.

ЛИНА

Мне кажется, у меня выросли крылья. В понедельник на работу не иду, лечу. Предвкушаю встречу с шефом. Глупо, наверное, но я успела соскучиться. Ах, любовь, любовь, ты лишаешь нас мозгов. Соберись, Лина, чем выше взлетишь, тем больнее падать, будь разумной. Ну, или хотя бы попробуй ей быть. Говорила я себе по дороге от сада к офису.

— Здравствуйте, Давид Всеволодович, — здороваюсь я, как только шеф заходит в приёмную.

— Здравствуй, Лина, ко мне зайди, прямо сейчас, — просит он серьезным тоном и скрывается в кабинете.

Беру органайзер и иду в кабинет. Не могу понять, что могло случиться с самого утра. Стоит мне пройти в дверь, как она закрываться за моей спиной. Меня разворачивают и впиваются в губы.

— Думал не дождусь, — спустя пару минут страстного поцелуя, шепчет мне Давид.

— Как дурак боялся, что ты передумаешь.

— Не передумаю, но так лучше не делать. Я же просила, на работе знать не должны.

Давид вздыхает и отпускает из своих рук. Я легонько целую его в губы.

— Давайте работать.

— Давай, — снова вздыхает он и проходит за стол.

День проходит в кутерьме дел. В обед заглядывает Олег.

— Пообедаем?

— Нет, Давид Всеволодович обедает у себя, я не могу выйти.