К назначенному времени Глеб подъехал к ресторану и не стал заходить внутрь, решил на улице подождать и встретить женщину. Погода была хорошая. Солнце, ветерок. Листья на деревьях трепетали. Чистый асфальт, шуршание шин по дороге. Тротуар перед рестораном и ступени на крыльце выложены цветной плиткой. Двери в ресторан с инкрустацией.

Машина Тамары подъехала минута в минуту. Глеб, любивший пунктуальность, с удовлетворением отметил, что даже в мелочах она не дает повода думать о себе плохо. Ибо, когда человек опаздывает, он как бы выказывает свое пренебрежение к тому, с кем встречается. Намеренно ставит себя на ступень выше, хотя на самом деле именно он сам как раз с изъяном в мозгах и находится ступенью ниже.

Хоть внутренне Корозов настроен был к Тамаре недружелюбно, не сомневался, что его последняя версия — самая правильная, он постарался не подавать вида и встретить ее дружественно. Хочешь обезоружить врага — приблизь его к себе.

Подошел к машине Тамары и открыл дверцу с ее стороны, подал руку, помогая выйти из салона. Она положила тонкие пальцы в его крепкую ладонь, оперлась и легко выпорхнула из авто. Осмотрелась и проговорила:

— В этом ресторане я никогда не бывала, Глеб. Мы с мужем всегда посещали ресторан на Пентуховской улице. Мне там очень нравится.

— Тебе надо было сказать мне об этом, я бы заказал столик там, — парировал Корозов, улыбнувшись.

— Ничего, ничего, мне интересно побывать в новом месте, — Тамара тоже улыбнулась.

Он взял ее под локоть и проводил в ресторан. Тот был со светлыми стенами в рисунках, хрустальными бра со свечами, большими стеклами на окнах, роскошными шторами, белыми полами, белыми скатертями на столах.

На Корозове надеты светлые брюки и идеально чистая белая рубаха с короткими рукавами. Он любил белый цвет и не признавал более никаких рубашек. Он был по-мужски красив. Но жена Ольга никогда к другим женщинам не ревновала его, она знала, что для него она самая лучшая, как и он для нее.

На Тамаре — легкая ажурная кофточка и короткая юбка с изящным поясом. Высокая тонкая шпилька сабо. Глеб усадил женщину за стол, который уже был полностью сервирован, и извиняющимся тоном произнес:

— Уж прости, ради бога, я тут сам распорядился. Если что-то не так, сейчас быстро заменим.

— Все так, все так, Глеб, ничего больше не надо. — Ее красивые, глубокие, как водоворот, глаза втягивали в себя. — Не волнуйся.

Корозов смотрел на Тамару и все больше был недоволен собой. Весь его настрой против нее медленно таял, и на смену приходило позитивное чувство, от которого он хотел, но не мог избавиться. Это Глебу не нравилось. Да, у него не было фактов, но он убеждал себя, что Тамара в этой истории не может быть чистенькой, и не думал отступать от этого. В безобидную козочку ему не хотелось верить. Его начинало раздражать, что она способна очаровывать. И желалось, чтобы перед ним сейчас сидела хитрая бестия, какая не заслуживала хорошего к себе отношения. Между тем видел перед собой совсем другую женщину, кроткую и скромную.

— Здесь очень приятно, — негромко произнесла Тамара, обведя взглядом весь зал. — Все оформлено изысканно. Интересно, где отыскался такой хороший специалист по интерьерам?

Она пальцами поправила волосы, открыв красивый высокий лоб, точно показывала, как ее красота хорошо вписывалась в окружающую красоту зала.

— Мне тоже нравится, — улыбнулся Корозов.

Они сидели возле окна за столом, который обычно выбирал Глеб, заходя в этот ресторан. Он любил, когда стол был хорошо освещен дневным светом. Солнечные лучи радовали своим светом. А по вечерам за окном было хорошо видно, как горели на столбах светильники и освещали улицу.

Исай, правда, предупреждал, что Глеб делает неправильно, когда выбирает стол у окна. Обычно говорил:

— Достаточно посадить стрелка напротив — и хватит всего одной пули, от которой не спасешься.

На что Глеб отвечал:

— Ты моя охрана, вот и охраняй!

Сейчас охранники расположились в разных местах зала. Один — у двери; второй — недалеко от столика, лицом к залу; третий — у окна, наблюдал за улицей.

Корозов поднял фужер, произнес несколько традиционных фраз в честь женской красоты, и они пригубили легкого испанского вина. Глеб начал разговор сразу, безо всякого вступления:

— Я подумал над твоим предложением, Тамара, и решил согласиться, помочь тебе. Более того, я, кажется, понимаю, кого ты опасаешься. И даже более того, считаю, что твои опасения могут быть обоснованными.

Тамара слушала внимательно. Перед встречей с Корозовым она снова сообщила о встрече Леонтию, которого называла не иначе как Сережей. Кровельщик выслушал с безразличным видом, только уточнил, где и в какое время намечена встреча, пожал плечами и пожелал хорошо провести время.

Глеб и Тамара говорили много и постепенно расслабились, даже стали шутить. Он рассказывал смешные анекдоты. Тамара весело хохотала. Смеялась она еще и оттого, что не ожидала от Глеба, что тот может хорошо шутить и по-детски смеяться. Это так не походило на него. Отмечала про себя, что все, кто из ее знакомых давал характеристики на Корозова, не знали его хорошо. Они судили по его сдержанности, некоторой внешней суровости и деловитости. А это была просто оболочка, в которой он вел деловую жизнь. А суть его оказалась несколько иной.

В ответ она тоже рассказала веселую историю. И Глеб расхохотался так громко, что посетители ресторана обратили на него внимание. Во время смеха у него дернулась рука, из пальцев выскользнула вилка, описала дугу и упала на пол. Он резко нагнулся за нею, потянулся, чтобы достать.

И в этот момент послышался щелчок по оконному стеклу. Корозова словно ужалило в плечо со стороны спины. Он дернулся. Чертыхнулся. Тамара в этот миг тоже нагнулась, чтобы помочь ему, увидав вилку сбоку недалеко от себя. По стеклу раздался второй щелчок. Женщина ойкнула и стала сползать со стула.

Охранник у окна отреагировал мгновенно, заметив среди прохожих на тротуаре против окна парня в синей рубахе со стволом в руке. Одним прыжком охранник достиг Глеба, сильно толкнул к полу и, падая вместе с ним, увидал у того на рубахе кровавое пятно на плече. Закричал во весь голос:

— Синяя рубаха! На улице!

Тамара пыталась удержаться от падения, цеплялась руками за столешницу, за скатерть, но тело не слушалось, стало неуправляемым.

Двое охранников метнулись на улицу. Глаза искали синюю рубаху стрелка. На ходу выхватили травматы. Один из них показал рукой:

— Вижу! Синяя!

Человек в синей рубахе уходил быстро, старался не бежать, чтобы не обращать на себя внимание. Но нервы не выдержали, и он перешел на перебежки. А когда увидал, что его преследуют двое, со всех ног пустился наутек.

Охранники верили, что добыча у них в руках. Парни были злы, прошлые неудачи как кость в горле, поэтому сейчас представился момент отмыться и доказать прежде всего самим себе, что они не зря едят хлеб.