Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 51
Перейти на страницу:

Холеный «Конкорд», по плоскостям которого, тщательно отшлифованным, стекало солнце, не убеждал ни в чем.

Он стоял не вплотную к дороге, в стороне, хоть и на каком-то пригорке вместо постамента – и, может быть, поэтому… Кирилл, конечно, видел сравнительные схемы тысячу раз. Пассажирских сверхзвуковых лайнеров было в истории всего два, одна эпоха и одни технологии диктовали схожесть всех решений (не говоря уже о том, что друг за другом создатели ревностно следили) – потому и выглядели «Ту-144» и «Конкорд» как братья, ну, может, не близнецы, погодки… Легкое расхождение контуров. К тому же французский планер был – к первобытной, а потому и скрываемой гордости «туполевцев» – чуть меньше, совсем чуть-чуть. Здесь же он – взлелеянный, прокрашенный – казался и вовсе игрушкой в сравнении с братом. «Конкорд» гордо выставлен французами средь сложносочиненных дорожных развилок – на выезде из аэропорта «Шарль де Голль», или, как обозначалось на всех указателях (и даже в устной речи отца нации уже ленились поминать), – просто CDG.

…Они ехали из CDG в Париж.

Литовченко любезно нанял для них минивен, водитель которого встречал московский рейс с картонкой – на ней название команды было написано латиницей, с трогательными ошибками: в эскорт-сервисе явно записали на слух.

– А помнишь, как все начиналось…

Кирилл, действительно, смотрел в окно с другой стороны – на какие-то безжизненные клочки полей, умещавшиеся меж дорогами, поэтому пропустил бы «Конкорд», если б Леха не пихнул его локтем в бок. Кирилл был благодарен. Он мог так никогда и не увидеть самолет, о котором столько заочно знал.

Леша, правда, тоже решил блеснуть знаниями, и неудачно. Он принялся рассказывать остальным в машине, что «Конкорды» летали до недавнего времени – «из Парижа в Лондон».

– С чего ты взял? – захохотал Кирилл.

– На лекциях же говорили!

– Нам говорили, что он летал из Парижа и Лондона, так как это машина французско-британского производства, и ее почти не экспортировали. Но не из Парижа в Лондон же! Тут же близко. Сверхзвуковые самолеты нужны для больших перелетов, через океан, чтоб ты знал. Это нам тоже на лекциях говорили.

И он, довольный, что уел, откинулся на сиденье, провожая самолет в зеркале заднего вида – уже как союзника. Вот тоже – судьба. Античный рок. Европейский, холеный, оставшийся вдали от всех геополитических бурь, «Конкорд», тем не менее, в итоге разделил судьбу советского собрата (да еще и напоследок угробив пассажиров). Никому не нужны оказались эти лайнеры будущего. Что как бы говорит нам об объективности законов человечества; о том великом спокойствии «равнодушной» природы…

Больше Кирилл не оглядывался.

Водитель минивена поддал газку: началась обычная автострада, над которой, впрочем, часто пролетали идущие на посадку самолеты (можно сказать, зависали, из-за искажения, создаваемого гнутым лобовым стеклом, и тяжеловесный «Боинг» плавно – будто шлепнулся плашмя, как на сковородку). Трасса как трасса. Машины как машины – в Москве давно все точно такие же. Даже природа такая же – подмосковная, чахленькая, никакая… Оставалось ждать выросшей впереди Эйфелевой башни, или какие там особые приметы выбросит навстречу Париж.

Кирилл никогда не видел Эйфелевой башни, но она успела надоесть и на миллионах снимков разных эпох, на которых она причудливо меняла не только оттенки (может, ее перекрашивали), но и будто пропорции. Как будто в суровые времена вытягивалась вверх и в серо-зеленых тонах смотрелась вполне «милитари», а в сытые – жирела и ржавела. Как Жерар Депардье.

Кирилл не хотел видеть башню, хоть Яна и наказывала со смехом: «Без фоток на фоне не возвращайся!», – и вообще не хотел поначалу ехать. Решился далеко не сразу. Лето менялось на осень, незаметно начинала осыпаться листва, и дворники мыли золото в лужах. Леха прибегал с горящими глазами: «Ты что, все решено, билеты, гостиницы, гонорар!..» Но как? Оставить беременную Яну, одну?! …Как ни странно, именно Яна горячо уговорила его ехать. «Это же ненадолго! Францию посмотришь!» – говорила она весело. Они чаевничали в кухне ранними утрами. Яна с приходом осени как-то, наоборот, прибодрилась и теперь, кажется, вообще не сидела на месте – все время на бегу. Схватит яблоко со стола, на прощание – чмок. Она даже стала как будто немного лихачить за рулем, что Кирилла тревожило…

– И вообще, правильно, что я оттуда увольняюсь, – говорил ей Кирилл, убеждал, хотя убеждал больше себя. И вообще, если уж на то пошло, он пока не увольнялся. Пока оформил административный.

Он еще долго разглагольствовал, что время сейчас такое. Что «стабильность» – особенно важная, когда в семье появится маленький, и вообще, – так вот, эта «стабильность» теперь совсем не та, как представляют ее себе их родители. Не постоянное место работы, мол, хоть и без особых барышей, но с трудовой, больничными и т. д. и т. п. Нет. Это не спасение. Спасение – проворно прыгать по обломкам, как при кораблекрушении.

Яна и не спорила.

Видя это, Кирилл принимался убеждать еще более горячо.

Вообще, он удивлялся этой ее готовности поддержать его в любом решении: давно ли она была против увольнения, говорила про призвание, науку… и технику… А теперь она говорила: да, конечно, съезди, развейся, поиграй в КВН, посмотри Париж… Интересно, а если он уйдет в секту или в запой, она тоже скажет: да, молодец?.. (Ему хотелось верить, что это не означает, будто для Яны не так важно: работает он в «Туполеве» или играет в КВН. Пусть, мол, развлекается, как хочет. Это значило бы, что всю ответственность за семью Яна видит только на себе.) Кирилл принимался убеждать еще более горячо: сам-то он не был уверен в верности решений. Его самого потряхивало от страха перед неизвестностью.

«Не знаю… Это не по мне», – удрученно думал Кирилл. Сжимая в нервных руках чашку горячего капучино в одной из бесчисленных кофеен, разметанных, словно частицы по андронному коллайдеру, по длинному международному терминалу «Шереметьево».

Здесь особо ощущалось торжество какого-то азиатского богатства Москвы. Здесь, в «третьем Риме», откровенно не понимали, зачем, если есть какой-то, допустим, культовый бренд, то зачем «в оригинале» – в каком-нибудь условном «Риме первом» – это крохотный магазин, и один магазин, и закрытый в выходные… Зачем? Если можно воспроизвести этот бренд в десятках моллов, вышвырнув и куда-нибудь за Алтуфьево. Распахнуть на круглые сутки, растянуть на сотни квадратных… Новая эпоха не знала, как еще выразить изобилие, выплеснуть, исторгнуть из себя. Здесь, в международном терминале «Шереметьево», все прямо-таки кричало о своем превосходстве над «недопрошитой» старушкой-Европой, атаковало обилием Louis Vuitton, лезло в душу «Л’Этуалями».

Иностранный журналист берет блокнот и пишет: «Нельзя не признать снабжение Москвы превосходным».

И это не только «на экспорт». Кирилл припомнил, как коротал ночь в терминале внутренних рейсов, в ожидании вылета в Казань и как из слов, почти непрерывно звучавших из динамиков под потолками, явственно следовало, что разросшийся «Аэрофлот» – это Антанта сегодня: «Открыта регистрация на совместный рейс компании «Аэрофлот» номер такой-то, компании AlItalia номер такой-то, компании Air France номер такой-то… в Челябинск».

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 51
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?