Наконец один молодой полицейский со светло-рыжими волосами и такими же ресницами подошел к ставням, взглянув на Камелию, которая натягивала трусики под одеялом. У него были такие неловкие пальцы, что он не смог открыть засов.

— Сомневаюсь, что он ушел этим путем, — проговорил еще кто-то. — Мы бы его услышали.

Молодой полицейский открыл окно и выглянул наружу, освещая фонариком.

— Тут высоко, — сообщил он. — Мне проверить?

— Я же сказала вам, что он вышел через дверь, — презрительно бросила Камелия. Она опустила ноги с кровати, встала и потянулась за джинсами. — Если вы будете меня слушать, а не запугивать, то быстрее что-нибудь узнаете.

— Не пререкайся со мной, девочка, — прикрикнул на нее инспектор. — И оденься!

С высоты двух метров Дуги спрыгнул без единого звука, но молодой констебль напоминал слона. Он неуклюже приземлился на подоконник, затем обрушился на крышу, словно груда камней, разгромив что-то по пути.

— Господи Всемогущий! — услышала Камелия его голос. — Я порвал штаны!

Два часа спустя Камелию наконец отвезли в Центрально-западный полицейский участок на Боу-стрит. Она дрожала на стуле, в то время как они выворачивали каждый ящик, переворачивали стулья, матрасы, высыпали из пакетов сахар, попкорн, проверяя, есть ли что-нибудь внутри.

Самыми подозрительными вещами были несколько пакетиков красной «рицлы» и старый поломанный шприц в мусорном ведре.

Инспектор Спенсер все время спрашивал, где Дуги хранил товар.

— Какой товар? — переспрашивала Камелия, изображая полное недоумение. — Что вы ищете?

Надо было отдать должное Дуги: он умел содержать наркоту в порядке. А она смеялась над ним из-за того, что он всегда складывал наркоту в одном месте — в коробке возле кровати. Теперь Камелия понимала, почему он так делал. Скорее всего, Дуги схватил коробку, когда услышал шаги на лестнице.

Когда полисмены отодвинули ковер и приподняли половую доску, Камелии стало плохо. Но тошнота быстро переросла в ярость, когда она обнаружила, что секретное место тоже опустело. Их банковские книжки, паспорт Дуги и пачка денег, которые он положил туда всего несколько дней назад, исчезли. Дуги, наверное, ожидал облаву и все же ничего об этом не сказал.

В квартире было легко строить из себя святую невинность, но в участке, на допросе у инспектора Спенсера это было не так-то просто.

— Слушай меня, — сказал он. Его лицо со складками под глазами и влажными губами напоминало Камелии морду бульдога, которого она когда-то видела. — Твой парень не только наркоторговец, он ничуть не лучше убийцы. Ему недостаточно зарабатывать деньги, обманывая детей. Он хотел заработать больше, добавив в ЛСД яд. Представь, что твой друг лежит в агонии на больничной койке и рвет кровью! Каково тебе было бы?

Камелия не могла этого даже представить. Было так страшно, что кто-то может находиться в таком состоянии, не важно, знакомый это или нет. Но Спенсер продолжал рассказывать о других преступлениях, в которые был втянут Дуги: воровство в Эссексе (при этом собак усыпили отравленным мясом), ограбление двух пожилых пенсионеров в Ислингтоне. Им угрожали ножом, потом связали и обчистили дом.

— Я не знала! — закричала Камелия. На этот раз она говорила правду. — Он никогда ничего мне не рассказывал. Я не могу поверить, что он мог совершить такое!

Печальнее всего было то, что где-то в глубине души Камелия догадывалась, что Дуги был способен на все это. У него не было ни совести, ни уважения к кому бы то ни было. Почти целый год он выходил один, стал очень скрытным. Все это обрушилось на нее как снег на голову.

— Сколько тебе лет, Камелия? — Инспектор положил руку ей на плечо, это было похоже на отеческий жест.

— Восемнадцать. Через несколько недель будет девятнадцать, — прошептала она.

— А где живут твои родители?

— Они умерли, — ответила Камелия.

На какой-то момент в глазах полицейского появилось сочувствие. Но после следующей фразы Камелия покраснела от стыда.

— Если бы я узнал, что моя дочь живет с таким мужчиной, как Дуглас Грин, это разбило бы мне сердце, — сказал Спенсер. — Худшего мужчины ты не могла найти, Камелия, он хуже всякой твари.

— Но он хорошо со мной обращался, — возразила Камелия. Она была очень испугана. Ей казалось, что за ней закрывается тюремная решетка. — Дуги присматривал за мной, кроме него, у меня никого не было.

Камелия осталась одна. Она догадывалась, что о ней наводят справки. Ей становилось противно при мысли, что полицейские захотят поговорить с сержантом Бертом Саймондзом из Рая. Он будет расстроен из-за того, что у Камелии неприятности.

Но в то же время ей стало страшно, что полицейские узнают о совершенных ею кражах.

Охранник в магазине «Фенвикс» может опознать в ней девушку, которая упала в обморок в их магазине примерно в то же время, когда из-под носа продавцов исчезли четыре дорогие шубы. Были ли доносы на девушку, которая обворовывала туристов на Пикадилли? И очень много людей могли подтвердить, что она всегда была рядом с Дуги, когда он сбывал наркотики в клубах и барах.

Прошло несколько часов, а Камелия все сидела в комнате для допросов. Страх сменился отчаянием, ей хотелось плакать. Почти два года она провела с Дуги, слепо его любила, слушалась во всем, как будто у самой не было головы на плечах.

Камелия так часто слышала, как он говорил, продавая наркотики: «Если они не получат их от меня, то найдут кого-нибудь другого». Он заставил ее поверить в то, что наркотики необходимы человеку так же, как любовь и солнечный свет. Она стала думать, что кража — это не преступление, а всего лишь шалость, перераспределение богатства.

Но все это было неправильно. И сейчас Камелия это поняла. Она сделала Дуги еще ужаснее, помогая ему и подстрекая его. Надо было прекратить все после ночи в «Джордж Хотел», когда он явил свою истинную натуру. Почему она не бросила его тогда?

На самом деле ей было не очень-то весело с Дуги. В феврале на некоторое время закончились наркотики. Он стал ворчливым и еще более жестоким, но Камелия наивно полагала, что сможет с ним справиться. Конопля не поступала, полиция накрыла несколько лабораторий по производству наркотиков. Несколько раз подряд проводились рейды в «Центре Земли», клуб грозились закрыть.

Дуги испугался, когда полицейский в гражданской одежде связался с хиппи в Сохо и разыскивал наркодилеров одного за другим.

Магазинные кражи были словно игра, победа над капитализмом. Но сейчас это превратилось в образ жизни. Дуги заставлял Камелию идти на больший риск.

— Нам надо собрать деньги, — говорил он. — Мы возьмем их в Марокко и будем жить как короли.

Но где он был, когда по Кенингстон-Хай-стрит за ней гнался охранник магазина? Волновало ли его то, что ее могли поймать на кармане? Где же он был сейчас с деньгами, которые она помогла ему заработать?