– Не знаю… – протянула Рэйчел. – Не хочется идти туда одной. Там ведь будут одни незнакомцы.

– Ну тогда оставайся дома… – начала Джозефин.

Амелия не дала ей закончить.

– Да возьмите с собой Тома, – сказала она, так просто и обыденно, как Том кидал окурки в пролив Босфор. – Он вечно жалуется, что слишком стар для ночных клубов, но еще слишком молод, чтобы сидеть дома.

Рэйчел эта шутка понравилась.

– Вы и правда всегда на это жалуетесь? – спросила она, чуть склонив голову.

– Никогда в жизни такого не говорил, – процедил Том сквозь сжатые зубы.

Рэйчел, Джозефин и Амелия дружно улыбнулись.

Рэйчел до конца насладилась смущением Тома и с удовольствием подхватила идею Амелии.

– Тогда и в самом деле пойдемте со мной, – сказала она. – Повеселимся. Будете моей дуэньей.

Дуэнья, думал Том два часа спустя, глядя в запотевшее зеркало своей ванной комнаты в отеле. Он протер стекло и увидел отражение своего лица, покрытого пеной для бритья, с мокрыми после душа волосами. Дуэнья. Том открыл дверь, чтобы пар понемногу выветрился, и начал бриться. Ему вдруг вспомнились слова Бонда из «Лунного гонщика» о нежелании бриться дважды за один день, и он невольно улыбнулся. Томас Келл не страдал особым тщеславием, но для Рэйчел Уоллингер ему хотелось выглядеть хорошо. Придвинувшись к зеркалу поближе, он заметил черный волосок, предательски высовывающийся из уха, потом еще два в носу и выдернул их. Его глаза заслезились. В гардеробе лежал фен – но тут Том решил, что уделил своей внешности вполне достаточно внимания, вытер голову, вытерся сам и пошел одеваться. Он натянул джинсы, светло-голубую рубашку, выстиранную в прачечной анкарского отеля, и замшевые ботинки.

Они договорились встретиться с Рэйчел у подножия Галатской башни. Она пришла первой. Том заметил ее издалека – Рэйчел вертелась по сторонам; на ней были туфли на танкетке, черное платье с ремешком на талии и очки Ray-Ban в голубой оправе – солнце хоть и заходило, но его лучи были еще достаточно яркими. Он поцеловал ее в обе щеки и подумал, что эти духи, кажется, ему знакомы. Но он не мог вспомнить, откуда знает этот аромат. Возможно, такие же были у какой-нибудь коллеги-сотрудницы МИ-6.

– Вы уже поели? – спросила Рэйчел.

После душа Том заказал в номер сэндвич и проглотил его чуть ли не целиком, в один присест.

– Нет, – солгал он в надежде, что Рэйчел голодна. Может быть, им удастся посидеть где-нибудь вдвоем, поговорить. И он узнает ее получше.

– Тогда… может, перекусим по-быстрому?

– Отличная идея.

Они нашли маленький современный ресторанчик, затерявшийся среди более крупных заведений к северу от башни, и сели под углом друг к другу. Заказали они мезе и бутылку охлажденного турецкого красного. Рэйчел больше не задавала вопросов о крушении и не пыталась разузнать что-то еще о карьере отца. В основном они разговаривали о своей лондонской жизни и сами не заметили, как перешли на «ты». Рэйчел сообщила, что собирается сменить сферу деятельности и вот-вот начнет работать в издательстве – до этого она несколько лет была режиссером документальных фильмов. Том ни словом не упомянул о своем отстранении от работы, но без особых подробностей описал свой развод и то, как ему сейчас живется.

– И ты сохранил хорошие отношения со своей женой?

– Мы… много разговариваем.

– Как это понимать?

– Это означает, что мы все еще вроде бы друзья, хотя каждый из нас считает, что другой его предал.

– Значит, вы не друзья.

– Не соглашусь. Просто на все требуется время.

Рэйчел загадочно улыбнулась.

– А как насчет тебя? Ты была замужем?

Рэйчел подняла брови, как будто Том задал ужасно старомодный вопрос.

– Никогда, – ответила она. – И не представляю себе, что такое может произойти.

– Почему?

– Скажу как-нибудь в другой раз. Сейчас мне гораздо интересней хорошенько порасспросить тебя. – Она быстро отвела глаза. – Ты скучаешь по жене?

Том поймал ее взгляд и постарался не отпустить.

– Мне не хватает ее рядом, конечно. Она потрясающий человек. Мы ведь провели вместе большую часть взрослой жизни. – Он выложил на стол пачку Karelia Filters, словно карты в покере. – Можно сказать, конечно, что я иногда скучаю по тому общему, что у нас было… ну, знаешь, по той легкости, которая есть между людьми, хорошо друг друга знающими. Но я совсем не скучаю по другому.

– По чему другому?

Том вовсе не желал говорить об изменах и ссорах и вместо этого решил затронуть тему, которая, по его расчетам, должна была отбить у Рэйчел желание препарировать его брак.

– Я хотел детей. Я и сейчас хочу детей. Но у нас не получалось.

Она посмотрела на него так, будто он предал Клэр.

– И поэтому ты от нее ушел?

– Нет, – тут же ответил Том. – Там все было более сложно.

Рэйчел встала и, извинившись, отправилась в дамскую комнату. Том остался сидеть за столом, вполуха прислушиваясь к разговорам других посетителей. С тех пор как Клэр отбыла на более плодородные земли Примроуз-Хилл, ему случилось побывать всего на двух свиданиях. На обоих на него буквально вылили огромное количество информации, подробнейшие досье о личной жизни, хотя дамы были вполне приличные. Больше они никогда не виделись. Один из парадоксов развода: у каждого есть история, которую хочется поведать, тяжелый груз, который не терпится снять с плеч. Нечто вроде спасительного помутнения рассудка, при котором можно рассказать о самом личном без всякого стеснения. Пересекая известный Рубикон – сорокалетие, – люди, казалось, избавлялись от необходимости лицемерить или что-то скрывать. Что ты говоришь – то ты в конечном итоге и получаешь.

То же самое Том ощущал, разговаривая с Рэйчел, хотя поначалу ожидал от нее большей расчетливости и настороженности. Он как будто сидел рядом с обещанием, что все лучшее еще впереди. В этом было странно признаваться даже самому себе, но Том чувствовал, как к нему возвращается былая сила, словно ему снова показали самую прекрасную часть мира – мира, от которого он успел устать. Рэйчел была кокетлива, честна и красива; в ее присутствии он оживал, наполнялся новыми желаниями, новыми жизненными соками. И ему было действительно нелегко не показывать ей, насколько он уже околдован.

Бар Bleu находился всего в пяти минутах ходьбы вниз по холму. На улице пахло нечистотами, коты бесшумно сновали вверх и вниз по ржавеющим строительным лесам; где-то в отдалении ревел мопед, пытаясь одолеть крутой подъем. В какой-то момент Рэйчел споткнулась о булыжник, которыми была вымощена улица, – свет фонарей был совсем слабым, – и Том машинально подхватил ее, не дав упасть. Это было всего лишь мгновение, доли секунды, но ему это показалось неким старомодным испытанием на умение ухаживать за дамой, которое он прошел без труда.