— Быть посему! — решительно согласился жених. — Хозяйка она, может, и умелая, а со стряпухой отцовской я никогда общих слов не находил. Ксандр, ты первый закивал? Тебе и девку невестину соблазнять. Коли не получится, ты, Берислав, серебра ей посулить попробуй. Хочу с женой будущей наедине маненько поболтать. А мы, ведун, пойдем в трапезную. Хватит им меня обсуждать, пора мед пить да веселиться.

К возвращению жениха число гостей заметно поредело, однако Елага выглядел повеселевшим, а на щеках невесты, уткнувшейся взглядом в стерляжин плавник, румянец проступал даже через толстый слой косметики. Видать, родичи и друзья жениха одобрили, напутствия невесте дать успели.

Едва Любовод занял свое место, хозяин дома провозгласил тост за родителей. Все выпили, немного перекусили, после чего Олег, вспомнив свое обещание, предложил выпить за присутствующих. Потом за гостеприимный дом, потом за богатство этого дома, потом за его хозяина. Новгородский купец внезапно вспомнил про поход, из которого вернулся ведун, начал расспрашивать подробнее, и по ходу дела они выпили за русское оружие, за землю, за богов, за коней и князей. Причем за добрый десяток пили за каждого в отдельности.

Затем Любовод начал подговаривать Олега на участие в прибыльном походе — перейдя на шепот и опасливо поглядывая на оставшихся купцов. Осталось гостей, надо сказать, не много. Большая их часть и невеста с матерью ушли, а прочие, сбившись в компанию вокруг хозяина, что-то обсуждали, лишь изредка поглядывая на жениха и его друга. А потом…

Потом настало утро.

— Уй, электрическая сила… — перекатившись на бок, схватился за голову Олег. — Не иначе, самогон купец в вино подмешивает. Урсула, сейчас утро или еще вечер?

— Утро, господин.

— Значит, я уже должен был проспаться… Как я попал-то сюда?

— Ночью слуги принесли, господин.

— Раздели и уложили?

— Я раздела, господин.

— Спасибо, Урсула. С добрым утром. Ой, электрическая сила… — Ведун попытался сесть, и от резкого движения голова взорвалась острой болью. — Похоже, вечер прошел успешно. Укропной воды хочу. Много. Ты вчера хоть поела?

— Мне не хочется, господин.

— Врешь, конечно, полдня без еды — тут и жирный боров от голода взвоет, не то что хрупкая девочка.

— Меня за плохое исполнение по два дня без еды держали, только пить давали.

— Не хвастайся. — Осторожно встав, Середин притянул к себе рубаху. — Нет наказания страшнее похмелья. Вот, электрическая сила, все-таки залил рукава чем-то. Поищи другую в узлах, сделай милость.

— На сундуке лежит, господин. Я с вечера расправила, дабы складки разошлись.

— Умница, малышка. Ты просто сокровище… — Олег хотел добавить, что за такую сообразительную невольницу нужно не двадцать, а двадцать пять гривен просить, но вовремя прикусил язык. Девчонке подобная похвала могла и не понравиться. — Пойдем-ка со мной в трапезную. Может, я и найду что. Тебе — перекусить, мне — воды укропной.

В трапезной выяснилось, что подобных страждущих немало. После вчерашнего пира у купца Скотина засиделось гостей десять из угличских горожан, да и Любовод тоже успел подняться. Здесь уже был накрыт натуральный похмельный стол: соленые огурцы, кислые щи, квашеная капуста, в глиняных крынках стояли холодные квас и хмельной мед. Жестом отправив невольницу в низ стола, Олег налил себе полную баклажку кваса, выпил, налил снова, сел рядом с другом:

— Ты уже встал али еще не ложился?

— Не идет сон, ведун. Не идет. Не каждый день в жизни жениться приходится. Прав ты был намедни: ошибешься един раз, да всю жизнь остатнюю маяться придется. А эта малявка и есть твоя невольница? Чего тощую такую брал? Сбоку положишь — колоться будет, под себя подомнешь — сломается.

— Мал золотник, да дорог.

— Этот-то мешок с костями — золотник? Не смеши меня, друг. Я девок покраше по две штуки в поход беру команде баловаться. Таких коли купить, и взбунтоваться могут.

— А мне она нравится. Так что не развивай тему.

— Как скажешь, друг. Просто хотел тебе погорячее в подарок привезти. Одному, понятное дело, скучновато бывает. Ты насчет похода-то надумал? Хороший прибыток принести может. Сам-пять, а то и более. Коли пойдешь, возьму любым серебром в долю.

— Какой поход?

— Да ты чего, ведун? Али думал, я хмельной болтовней вечор занимался. Ты сам-то мне про торков правду сказывал?

— Еще бы! Вон, невольницу-то видишь? В том походе и взял.

— Значит, разнесли их в пыль?

— А то!

— Ну так сильно про то кричать не надо, — перейдя на шепот, наклонился к Олегу новгородец. — Вспомни, после того как Владимир хазар разгромил, на Волге неспокойно стало. Раньше каган путь торговый охранял, а ныне его нет, и киевские руки коротки, не дотягиваются. Оттого и баловали степняки последнее время. Что ни год, несколько ладей пропадало. Они, торки, грабили. Половецкие ханы и то токмо дань подорожную берут. А коли кто купца тронет — конями на части рвут. Торки же ловить да догола грабить любят. А самих купцов с людьми в неволю продают. Сиречь продавали. Теперича на станут…

Любовод плеснул себе меду, выпил, закусил щепотью квашеной капусты с рыжими прожилками моркови и пунцовыми клюковками.

— Я это к тому говорю, что народ торговый ныне по Итилю изрядным флотом ринется, цены упадут, прибытку на Хазарском море не сыщешь.

— Итиль — это Волга, Хазарское море — Каспийское, — перевел ведун. — Ты чего на степной говор перешел?

— Всяк по-своему кличет, — отмахнулся Любовод. — А море коли по-русски, то Персидское. Ты меня не сбивай. Ведомо многим, верстах в ста от Волги на восход еще река течет полноводная. Но коли уж на Итиле от торков спасу не было, то река эта вовсе через сердцевину их владений протекает. Понятное дело, не было по ней ходу никому и никогда. А выше, я так мыслю, неведомые земли, неведомые страны. Товары новые, не цененные до сего часа. Сколь захотим, столько серебра и спросим. Понимаешь? Никто там до нас не плавал! За многие века первый раз новый путь открылся. Причем про то покамест мало кто слыхал. А кто и слыхал — так ведь не каждый и купец. А кто купец — не каждый сообразит, не сразу ладьи в путь собрать успеет. Первыми станем, ведуи, понимаешь?

— Урал, — вспомнил ведун.

— Что «урал»? — не понял купец.

— У нас эту реку называют Урал. С Волгой по размеру она, конечно, не сравнится. Но полноводная и довольно длинная. На восток далеко уходит.

— Ну тогда ты мне просто необходим, ведун.

— Да я мало что про нее помню. Так, в общих чертах.

— Остальные и вовсе ничего не ведают. Так как, поплывешь?

— В общем, мысль интересная, — пожал плечами Олег. — Я бы, пожалуй, сплавал. Но тут одна закавыка имеется. Я, Любовод, под судом тут сижу.