— Перестань. — Продавец насекомых инстинктивно схватил «узи», прислоненный к парапету, и привстал, щелкнув затвором. — Не балуй с оружием!

Зазывала, не обращая на него никакого внимания, ухмыльнулся и спустил курок. Стрела царапнула пустую банку, в которую он опять целился, и с сухим треском отскочила от дальней стены.

— А сам? Не мальчишка ведь, а балуешься со своей игрушкой… Ты настоящий оружейный маньяк. Хоть игрушечным автоматом побаловаться — и то удовольствие, да?

Продавец насекомых беззвучно опустил автомат. Но снова залезть под стол не спешил. Женщина, хотевшая было что-то сказать, тоже примолкла. Теребя тетиву самострела, зазывала продолжал:

— Капитан, как вы думаете? Может, покурим и сходим еще раз к каналу?

— Нет, уже поздно, отложим до утра.

— Под землей нет ни дня, ни ночи. — Зазывала проглотил остатки лапши и приложился к четвертой банке пива. — А я, чем пьяней, тем ясней всё вижу, правда… Но закусывать пиво лапшой плохо для организма — неполное сгорание.

— Специально идти к ним незачем. — Продавец насекомых, взяв последнюю сардину за хвост, отправил ее в рот. — Если им нужно, сами сюда пожалуют.

— Ненавижу сидеть сложа руки. Старики явно считают каменоломню продолжением своей свалки. Вот увидите, вычистив все улицы, они и сюда доберутся.

— Нет, это запах не простого мусора… — Женщина все стояла на своем. — Это пахнет какими-то вредными веществами. Уничтожение промышленных отходов приносит немалые деньги, верно?

— Конечно, это просто сказка для дураков, будто старики убирают мусор только для того, чтобы построить дом для престарелых. — Зазывала и женщина одновременно потянули носом. — Послушайте, нам не понадобится сертификат на право выжить. Мы и так скоро будем наполовину покойниками, надышавшись этой отравы.

Улитка, пожелавшая спрятаться в гигантской раковине из сверхсплава, но вместо этого натянувшая на себя рваную проволочную сетку. Ощущение, будто перед глазами с треском лопнул воздушный шарик. Взор затуманивается. Кажется, брызнули слезы. Это случалось со мною и прежде. Такие же слезы я проливал, когда Тупой Кабан посадил меня на цепь в этой заброшенной каменоломне. Я как-то читал, что существует три типа слезных желез, и каждая функционирует с разной периодичностью. Сейчас, наверное, слезы шли из той, которая работает реже всего, и с трудом находили выход наружу.

— Я уверен, что этот тип пришел проверить, не умер ли Капитан. А сейчас, когда он сообщил, что здесь происходит, у них большое волнение. Мало того, что Капитан жив, теперь здесь поселились уже четверо.

Женщина удивленно посмотрела на меня:

— Что с вами? Вы плачете?

— Да нет… — Мне было стыдно вытереть слезы, и они бежали по щекам.

— У вас, Капитан, нет причин плакать. — Продавец насекомых плотно прикрыл глаза и навалился на стол, широко расставив локти.

— Существуют еще и слезы досады. — Зазывала подчеркивал каждое слово и при этом брызгал слюной. — Оттого, что Капитану приходится сидеть сложа руки и ждать, пока эти старики отойдут в мир иной.

— Вот у него и возникла необходимость заблокировать все проходы.

— Мера явно недостаточная. Вон как они суют нос в наши дела! Что мы, с какими-то жалкими старикашками-мусорщиками не справимся?!

— Нужно объявить, что эта территория принадлежит только нам, пусть уж старички не обижаются. — Продавец насекомых, точно раненый трепанг, медленно заполз на стол и уселся там. — Для них заброшенная каменоломня — просто свалка, а мы найдем для нее применение получше. Япония — страна маленькая и с каждым днем все сильнее испытывает недостаток свободного пространства.

— Вы что, хотите вывесить японский флаг с восходящим солнцем? — Женщина продолжала удивленно смотреть на мои слезы.

— А что? Давайте вывесим. — Зазывала заговорил как по писаному: — Даже в аду деньги заплатишь — в рай попадешь. Надо решать — отгородиться от них или, может, брать плату за аренду помещения.

Было похоже, что все члены экипажа, кроме меня, полны желания вступить в переговоры с «отрядом повстанцев». Да я и сам сомневался, что удастся до бесконечности сохранять нынешнее положение. Надо же, послать сюда наблюдателя — я испытал двойной удар: унизительно само по себе находиться под наблюдением, и к тому же, обнаружить шпиона удалось только благодаря зазывале. Теперь «повстанцы», поняв, что обнаружены, начнут вырабатывать ответные меры. Во всяком случае, если столкновение с ними неизбежно, надо воспользоваться тем, что у меня появилось сразу двое добровольных телохранителей.

Так или иначе, тонкому обонянию женщины надо было отдать должное.

— Сдаюсь, ты была права, — решился я. — Дело в том, что они собирают отработанный раствор шестивалентного хрома. В старину от шпионов требовалось острое обоняние. Даже в полной тьме они, подобно собакам (не самое удачное сравнение), должны были различать по запаху людей и предметы. Искусство шпионажа зависело от тренировки обоняния. Так вот, с твоим нюхом ты могла бы стать шпионом высокого класса.

На самом деле мои связи с «отрядом повстанцев» были гораздо теснее, чем предполагали продавец насекомых и зазывала. Первая наша сделка состоялась еще год назад, примерно в это же время. Она заключалась в незаконной ликвидации ядовитых отходов производства — женщина была абсолютно права (ошибалась она лишь в том, что инициатором выступили не «повстанцы», а я). Мерзкая работа — раз в неделю спускать в унитаз содержимое пяти пластмассовых контейнеров с отработанным раствором шестивалентного хрома, концентрация которого в пятьдесят восемь раз превышает норму. Была установлена весьма высокая плата — восемьдесят тысяч иен за контейнер. Четыреста тысяч в неделю, миллион шестьсот тысяч в месяц. Мне бы в жизни таких денег не заработать.

Разумеется, я не вступил в сделку непосредственно с «отрядом повстанцев». Между нами стоял заслуживающий доверия посредник. По вторникам, перед рассветом, он получал у «повстанцев» контейнеры, на небольшом грузовике привозил их сюда и оставлял на верхнем шоссе. Я забирал груз и всю остальную работу делал уже сам. С помощью блока опускал контейнеры на крышу разбитой «субару-360», которая маскирует вход в каменоломню, и с заднего сиденья через окно, в котором нет стекла, втаскивал внутрь. А оттуда на тачке перевозил на корабль. Работа тяжелая, но, если хочешь заработать, выбирать не приходится, к тому же я не мог допустить, чтобы кто-то еще узнал о существовании унитаза.

Перед тем как приступить к работе, пришлось провести необходимую подготовку. Я решил не успокаиваться до тех пор, пока не узнаю, куда поступает то, что сливается в унитаз. Здравый смысл подсказывал, что в море. Морское дно здесь продолжает рельеф суши, и отмель тянется довольно далеко, поэтому установить, где выход подземных вод, затруднительно. А ведь если взяться за это дело, думал я, придется заниматься незаконным сбросом отравляющих веществ. Поэтому прежде всего необходимо было выяснить, до каких пределов безопасно то, чем я собирался промышлять. Если волны будут выбрасывать на берег трупы собак и кошек или отравляющие вещества, это в конце концов привлечет внимание властей.