В его голосе прорвалась такая боль, что сердце Джулии невольно зашлось от жалости. Алекс пошел по стопам отца и вот в итоге сам оказался перед выбором. Столько лет он представлял себе отца совсем другим человеком, чем тот был на самом деле. А разве у нее самой не такая же ситуация? Разве могла она предположить, что ее тихая, покорная и даже робкая, привыкшая к беспрекословному повиновению мама способна скрывать столько тайн? Она и сейчас с трудом представляла себе, как это ее мама встречается с незнакомым мужчиной на Красной площади.

– Одно я знаю точно! – сказал Алекс. – Авария, в которой погиб отец, не была простым дорожным инцидентом. Наверное, следовало сообразить это еще много лет тому назад. Не успел отец испугаться, и его тут же отправили на тот свет. Нет, его смерть – это не случайность! И все из-за той проклятой фотографии!

Порыв холодного ветра разметал волосы Джулии. Она сгребла влажные пряди рукой и убрала их с лица. На долину опустился туман. Звезды померкли, луна тоже спряталась за облаками. Такое впечатление, еще немного, и ледяное покрывало из тумана накроет их с головой. Не знак ли это, мелькнуло у Джулии. Сама Вселенная подсказывает им, что следует запастись терпением и ждать. Всему свое время. Правда открывается только тогда, когда наступает время, и ни минутой раньше. Внезапно ей стало страшно, очень страшно, и она инстинктивно придвинулась к Алексу, словно желая подпитаться его энергией и теплом.

Она положила ладонь на его руку и почувствовала, как напряжены все мускулы под рукавом рубашки. Конечно, он взбешен, зол на самого себя, зол на весь белый свет. Напрасно он злится. Только вот убедить его в этом почти невозможно.

– Перестаньте накручивать себя! – снова повторила она. – Вы ни в чем не виноваты! Вы были ребенком. Вы просто щелкнули фотокамерой, вот и весь ваш проступок. Откуда вам было знать о последствиях?

– Оттуда! – огрызнулся Алекс. – Сколько раз отец наказывал мне не баловаться с его фототехникой! Вот слушался бы отца, и он бы еще жил по сию пору!

Она снова уставилась на его жестко очерченный профиль. Алекс в эту минуту выглядел таким одиноким, таким несчастным. Ей хотелось помочь ему, облегчить его страдания, но как? Он ведь и близко не подпустит ее к себе. Гордец! Человек, не привыкший проигрывать, не терпящий чужой некомпетентности, не боящийся никаких вызовов извне. И вот этот человек почти готов убить себя за то, что не смог предотвратить нечто такое, что невозможно было предотвратить.

– Страшно, да? – неожиданно вырвалось у нее. – Страшно жить с осознанием того, что все, что ты знал о своих близких и о себе, все это ложь. Ужасное чувство!

– Настоящий ад! – едва слышно пробормотал он.

– Ну, так вот! Пусть вам послужит слабым утешением, что вы не один такой. В моей жизни тоже с некоторых пор все пошло кувырком. Значит, нас уже двое.

Он снова повернулся к ней и впился долгим пристальным взглядом. Туман становился все гуще, и она с трудом различала черты его лица. Сырость напитала влагой их одежду, она проникала под кожу и пронизывала насквозь все тело. Казалось, густая пелена тумана объяла их со всех сторон, и они плывут в этом тумане на каком-то невидимом острове, одни в целом мире, тщетно пытаясь отыскать свою правду.

Она содрогнулась от холода, и Алекс призывно открыл ей руки. Джулия даже не поняла, кто первым сделал движение навстречу, потому что уже в следующее мгновение ее груди уперлись в его тело, и он закрыл ей рот страстным поцелуем. И ей сразу же стало жарко. Живительное тепло побежало по ее жилам, и она впитывала и впитывала его, словно губка, а поцелуй все длился и длился, пронизывая сладостной дрожью все тело от головы и до кончиков ног. Думать не хотелось. Ни о чем не хотелось вспоминать. Напротив! В эту секунду Джулии хотелось забыть обо всем.

Его губы были солеными на вкус от морских брызг. Он целовал ее жадно, страстно, ненасытно, и прочь отступало все то, что истерзало ее душу в последние дни: печаль, тоска, неуверенность, страх… Все плохое умчалось куда-то прочь в диком танце, в котором сплелись их языки. Алекс гладил ее волосы, притягивая к себе все ближе и ближе, чтобы она не смогла оторваться от его уст. Все отступило в тень, все превратилось в мираж, реальным был только этот миг и их поцелуй, и Джулии хотелось, чтобы он длился вечно. Но вот наконец они оторвались друг от друга. Горячее дыхание вырвалось изо рта и превратилось в тонкую струйку пара, устремившуюся вверх.

– О боже! – растерянно прошептала она, прижимая руку к искусанным губам. – Мы не должны были этого делать!

Алекс посмотрел ей прямо в глаза.

– Я не собираюсь извиняться, Джулия!

– Мне надо домой! Сейчас же! – Она опрометью бросилась к машине.

Алекс медленно шел сзади. Она все еще возилась с ремнем безопасности, когда он занял водительское место.

– Пожалуйста, ничего не говорите! – сказала она умоляющим тоном. – Отвезите меня к вашему дому, чтобы я могла там пересесть в свою машину.

– Это был всего лишь поцелуй, Джулия!

Нет, это не был «всего лишь поцелуй», и оба они прекрасно понимали это.

Наскоро распрощавшись с Алексом, Джулия поехала домой. Все хорошо, твердила она себе всю дорогу. Ну, поцеловались, подумаешь! Кратковременный выброс энергии, нужный для снятия напряжения, только и всего. Для Алекса этот поцелуй ровным счетом ничего не значит, да, в сущности, и для нее тоже. Так стоит ли переживать из-за подобных пустяков? Тем более когда есть вещи и поважнее: ее мать, отец Алекса и эта чертова поездка в Россию, которая каким-то странным образом объединила Чарльза и Сару. Конечно, проще всего посчитать, что Алекс ошибается и в тот далекий день он видел на Красной площади совсем другую женщину. Но факты – упрямая вещь. Сара и Чарльз были знакомы, более того, они были друзьями. Вот от этой печки и надо начинать плясать. Пожалуй, ей стоит расспросить Джино о том, упоминала ли когда-нибудь мама в разговорах с ним о Чарльзе.

Вставляя ключ в дверь своей квартиры, Джулия еще на лестнице услышала веселый смех за стеной. Смеялись мужчина и женщина, Майкл и Лиз. В первую минуту ей отчаянно захотелось бросить все и убежать прочь. В том раздрае чувств, в котором она пребывала, ей совсем не хотелось вести разговоры с сестрой или женихом. Снова начнут наперебой убеждать ее отказаться от своей безумной идеи и прекратить поиски. Но время уже позднее, наверняка они волнуются, куда она запропастилась. А потому вперед!

Нацепив на лицо жизнерадостную улыбку, Джулия открыла дверь и вошла в холл. Лиз и Майкл сидели на диване и смотрели телевизор. Рядом на журнальном столике стояли большая миска с попкорном, два стакана и несколько бутылок с содовой.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Майкл и, вскочив с дивана, перепрыгнул через спинку и ринулся к Джулии, чтобы поцеловать. Она неловко повернулась в сторону, и его губы коснулись только уголка ее рта. Джулии стало стыдно при мысли о том, что ей не хочется целоваться с Майклом. Еще слишком свежи были в памяти поцелуи другого мужчины.