«А у тебя тоже неплохая фигурка», — отметила про себя Дженнифер, украдкой бросив в сторону игрока последний взгляд, прежде чем окончательно исчезнуть.

* * *

Дон Фредерико Мачелайо по прозвищу Мясник в бытность свою капо[9]еще при отце Розмари, доне Карло Гамбионе, как-то раз отдал приказ убить Вонищенку. Она этого не забыла. Стоя у дуба в почти безлюдном Центральном парке, женщина радовалась тому, что большинство ньюйоркцев, по-видимому, собралось у Могилы Джетбоя. В деловом костюме из коричневого твида и туфлях на высоких каблуках, которые она извлекла из своих подземных запасов, ей было более чем некомфортно. Но в таком виде никто из обычных обитателей парка ее не узнает. Впрочем, лишь немногие из бродяг с годами утратили любопытство, так что лучше быть незаметной.

Вонищенка вытащила ноющую ступню из туфли и застыла, держа ее на весу и глядя, как дон Фредерико выходит из своего дома. Над навесом значилось: «Луксор». Мясник, одетый в сшитый у дорогого портного черный костюм, подошел к стоявшему у тротуара длиннющему белому «кадиллаку». По бокам от него шагали два телохранителя в темных очках и застегнутых на все пуговицы пиджаках. Усевшись в машину, дон Фредерико вырвал дверцу из руки шофера, который ее придерживал, и захлопнул. Водитель на долю секунды опешил, потом круто развернулся и сел на свое место. Один телохранитель занял переднее сиденье рядом с водителем, второй окинул цепким взглядом тротуар и улицу в обоих направлениях.

Лимузин тронулся и вклинился в гудящий поток машин, жаждущих въехать в парк с Уэст-драйв. Розмари как-то раз рассказывала ей о привычках дона. Он всегда ездил одной и той же дорогой. Одно из двух: он или очень глуп, или очень самоуверен. Вонищенка знала, что лимузин пересечет Трансверс, свернет на 65-ю улицу и мимо синагоги подкатит к любимому ресторану Мясника, «Аронике», и поэтому решила срезать угол и пройти через парк. Она мысленно подозвала к себе стайку голубей и примерно сотню белок. Зверьки уже ждали ее на каменном мостике у дороги.

Вонищенка шла по парку им навстречу, когда большой серый зверь, один из отпрысков черного кота пестрой кошки, выскочил из ветвей надвое рассеченного ударом молнии клена и преградил ей дорогу. Серый был одним из тех немногочисленных котят, которые в сообразительности не уступали своим родителям. Он отказался присоединиться к свите, когда понял, что животные используются человеком в эгоистических целях, и предпочел в одиночестве поселиться в самой удаленной части Центрального парка.

Пришлось пообещать ему, что она надолго здесь не задержится. Кот нарисовал в своем воображении многочисленные мертвые тела, разбросанные по поляне. На приказ оставить ее в покое развернулся и потрусил прочь, потом обернулся и плюнул в нее. Женщина сосредоточилась для мысленного удара, но серый уже исчез в кленовой рощице.

А где же машина дона? Сокол, улетевший от одного чудака, который мнил себя сокольничим, был ее глазами — он следил за лимузином, паря над парком. Вонищенка велела соколу развернуться и лететь следом за «кадиллаком». Если верить досье Розмари, во время этой ежедневной поездки дон Фредерико Мачелайо отдавал из своей защищенной от прослушивания бронированной машины приказы об устранении соперников.

Вонищенка прислонилась спиной к толстому древесному стволу, сбросила туфли и сосредоточилась на своих животных. Стоило ей начать мысленный ритуал организации и распределения задач между птицами и животными, которых она вызвала, выяснилось, что серый кот затаился среди кленов и наблюдает за ней. Она приказала ему убираться, но он в ответ послал ей образ себя, метящего деревья — знак его территории.

Чем ближе подъезжала машина, тем неуютнее ей становилось, к тому же серый кот мешал ей сосредоточиться. Он обладал настоящим даром направлять мысли в то русло, которого она обычно избегала. Итак, начнем сначала: Мясник — враг Розмари, и ее враг тоже. Как принято у животных — либо убьешь ты, либо убьют тебя? И потом, это порадует Розмари, у девушки слишком много тревог. Беспокойство о Семье Гамбионе стало всепоглощающим. Если у них появится новый дон, Розмари сможет вздохнуть свободно и будет больше времени проводить с Вонищенкой. Ради этого стоит пожертвовать душевным равновесием и жизнями своих питомцев, послать их на верную гибель.

Она решительно отгородилась от серого кота и послала по каналу, связывавшему их, боль. Серый взвыл — энергетический удар достиг цели.

Часть ее сознания, которая давала задание птицам, завершила свою работу. Стайка голубей спорхнула на деревья у моста. На мгновение вокруг повисла неестественная тишина.

Из-за зарослей, сверкая на солнце лаком, вывернул лимузин. В зеркальном лобовом стекле отражались ветви деревьев.

Одинокий голубь отделился от стаи и по команде Вонищенки взмыл высоко в небо, затем камнем бросился вниз, на лобовое стекло, как будто намеревался приземлиться на одну из призрачных ветвей. Белый капот раскрасили алые брызги. Шофер ударил по тормозам и на секунду, казалось, заколебался, прежде чем продолжить путь.

Женщина наблюдала за происходящим глазами сокола, который теперь находился позади машины. Ее собственные широко распахнутые глаза смотрели на лимузин, но ее зрение затмевали другие образы. Боль голубя она заглушила — точно так же, как вычеркивала из сознания постоянные смерти кого-нибудь из своих питомцев.

Сотня птиц, сидевших на ветвях, прекратила ворковать — теперь Вонищенка полностью завладела их сознаниями. Крылатая волна хлынула вниз, на машину, полностью окутав ее пеленой крови и перьев. Взвизгнули тормоза — водитель попытался остановиться, боясь врезаться во что-нибудь.

Оставив еще сотню голубей в резерве, Вонищенка переключилась на полчища белок, ждущих своей очереди на нижних ветвях дубов и кленов, которыми была обсажена дорога. Рыжехвостый батальон был брошен на слепо мечущуюся машину, и вдруг ее сознание бичом хлестнула боль. Черный кот или пестрая кошка попали в беду? Но проследив ниточки их жизней в сплетении сознаний городской живности, она поняла, что ее любимцы в безопасности. Серый! Он намеренно причинял себе боль, чтобы нарушить ее сосредоточение. Пришлось мысленно отругать его и послать волну эмоциональной холодности.

Прошло всего несколько секунд. Водитель уже почти овладел положением и набрал скорость, чтобы оторваться от пгиц, когда дорога превратилась в живой ковер из белок. Крики гибнущих зверьков утонули в визге выжатых до отказа тормозов. Дорога стала скользкой от крови, и лимузин занесло в сторону; его дверцы и боковые панели покрывали кровавые разводы и потеки.

Вонищенка резко обернулась: в ее сознание хлынул ответ серого кота. На этот раз он не стал отвлекать ее внимание, а пытался разогнать животных, воспользовавшись женщиной в качестве фокуса. Ее гнев хлестнул его с такой силой, что лишил сознания. Она могла бы убить его, но сейчас главной ее задачей было следить за мостиком.

Водитель, пытаясь справиться с заносом, переусердствовал, и машину закрутило на одном месте. Правые колеса врезались в низенькое ограждение и погнули его. Массивный автомобиль проломил балюстраду и свесился с края мостика. На металле и бетоне остались полосы белой краски. С одного колеса отвалился колпак. Он полетел с моста первым, медленно кружась в воздухе, как детская летающая тарелка. Автомобилю повезло меньше.