А у немцев подбитые, поврежденные и неисправные танки могли быстро эвакуироваться силами самой роты, ее же силами восстанавливаться и вновь отправляться в бой. Выходит, чтобы немецкий танк считать уничтоженным, нужно, чтобы он полностью сгорел, взорвался или получил такие повреждения корпуса, что восстановить его невозможно.

У нас же достаточно, чтобы танк просто хорошо засел в болоте или чтобы у него отказала коробка передач, а то и просто кончилось бы горючее. Все, этот танк можно считать уничтоженным. Полбеды, если это случилось во время наступления и особисты в конце концов заставят разбазаренную технику все же собрать, и хотя бы силами армии или фронта отремонтировать. А если мы отходим? Не таким ли образом, мы потеряли в 41-м году до 14 тыс. танков (по немецким данным). И не отсюда ли взялись те полторы сотни советских танков, на которых потом красовались немецкие кресты и несколько десятков танков, переданных вермахтом своим союзникам (финнам, румынам)?

Не случайно же, когда наши военные историки хотят доказать, что немецкие танкисты не отличались выдающимися боевыми способностями, то легко и с документами в руках доказывают, например, что «…из 385 танков, которые имела советская 8-я дивизия к началу войны, в район контрудара к исходу 27 июня (1941)… прибыло только 65 танков. Большие потери были связаны с возникшими на марше техническими неисправностями и невозможностью их устранения. Не было ни запасных частей, ни ремонтных средств».

И если теперь сравнить советскую 8-ю танковую дивизию, встретившейся летом 1941-м в бою с немецкой 11-й танковой дивизии, то гитлеровские панцерзольдатен легко могут приписать себе 320 советских уничтоженных танка, хотя в действительности это жертвы собственных танкистов. Горько писать эти строки, но это так – для советских танков самым опасным противником были советские танкисты, а вовсе не панцерасы Гудериана.

Впрочем, насколько эффективно сражались советские танкисты, говорят вот эти строки из этого самого немецкого штата 1941 года:

«Вследствие нынешнего положения в роте только 2 взвода, имеют танки. Лишний личный состав откомандировывается в качестве инструкторов в батальоны пополнения. 3-й взвод организуется в роте при получении танков».

Расшифрую. К ноябрю 1941 года немецкое командование свои танковые роты в сравнении со штатом официально было вынуждено сократить на треть. Каждый третий немецкий танк к этому времени был уничтожен, да так, что в ближайшее время восполнить потери было просто нечем. И это при всех великолепных ремонтных возможностях! И при том, что все вышедшие из строя немецкие танки остаются на своей территории, тогда как советские даже при довольно мелких неисправностях или повреждениях очень часто оказывались потерянными безвозвратно, поскольку мы отступали.

Но каждая медаль имеет две стороны. Из 144 человек личного состава танковой роты 55 во время боя находятся в тылу. У командира роты все время болит голова за своих тыловиков. То есть рота слишком привязана к своему тылу. Если танки прорвались далеко вперед, то тыловые службы роты вынуждены пробиваться вперед по враждебной местности, в окружении враждебно настроенного местного населения и остатков разбитых советских частей. И коли каждая рота имеет такой тыл, то можно себе представить, какая дикая мешанина из машин, мотоциклов, повозок никем не направляемых и никем не организуемых, образовывалась позади боевых порядков танковых рот. Сами немецкие генералы в мемуарах не раз сетуют на трудность, а то и невозможность выдвинуть вперед резервы, сманеврировать силами по дорогам, забитым обозами подразделений, воюющих впереди.

Так что развитость ротного тылового обеспечения это одновременно и хорошо и плохо.

Оказывается, сколько интересного можно узнать, изучая штат всего лишь роты и сколь много можно понять и оценить по-новому.

Рассмотрим сам штат.

Рота средних танков (или средняя танковая рота, это как кому нравится называть) штата № 1175 от 01.11.1941 насчитывает 144 человека. Из них 8 офицеров, 51 унтер-офицер и 85 солдат.

Основное вооружение 14 средних танков типа Pz.Kpfw. IV и 5 легких танков типа Pz.Kpfw. II.

Транспортные средства: 4 мотоцикла без колясок, 3 мотоцикла с колясками, 3 легковых автомобиля, 7 грузовых автомобилей и 2 полугусеничных тягача.

В качестве личного стрелкового оружия военнослужащие боевых специальностей вооружены пистолетами, вспомогательных подразделений карабинами. Всего в роте 88 пистолетов и 36 карабинов.

В роту входит:

– группа управления;

– 1-й танковый взвод;

– 2-й танковый взвод;

– 3-й танковый взвод;

– ремонтное отделение;

– 1-е отделение боевого обеспечения;

– 2-е отделение боевого обеспечения;

– вещевое отделение.

От автора. Стоит уточнить, что воинские звания в танковых частях вермахта зависели от того, на базе какой части формировался тот или иной танковый полк. Если на базе пехоты, то звания (кроме рядового солдата и старшего солдата) были идентичны пехотным. А если полк сформировался из кавалерийской части, то звания в таком полку были кавалерийские. Впрочем, разница невелика. Вместо фельдвебелей вахмистры, а вместо гауптманна риттмайстер.

Интересно соответствие званий должностям. У офицеров примерно так же, как и у РККА. То есть лейтенант – старший лейтенант это должности командиров взводов и полувзводов, капитан должность командира роты. А вот с сержантскими должностями у немцев разбежка была пошире. Военнослужащий на должности заряжающего, радиста мог иметь звания панцерзольдате, оберпанцерзольдате, гефрайтер. Стоящий на должности командира танка, водителя, наводчика орудия мог получить звания обергефрайтер, штабсгефрайтер, унтерофицир, унтерфельдвебель. Военнослужащий на должности равной заместителю командира взвода мог получить звания фельдвебель, оберфельдвебель. Ну а выше, т. е. примерно старшины роты оберфельдвебель – штабсфельдвебель. Впрочем, точные соответствия званий и должностей см. ниже в таблицах.

Группа управления (GruppeFührer).

Состоит из командира роты и отделения управления роты (Kompanietrupp).