– Думаешь, прогнозы верны, и к лету следующего года в Забайкалье будет спокойнее? Что мы сможем там работать?

Агасфер неопределенно пожал плечами: всякое может быть…

– И все равно, как бы там не сложилось, Андрей, мне очень не хочется брать тебя с собой.

– Но придется! – Андрей обнял отца за плечи, слегка тряхнул. – Ты уже в возрасте, куда без меня денешься? Кстати, отец: у нас почему-то нет фотографии моей мамы. Почему? Иногда мне даже страшно становится: я почти забыл ее лицо!

– Я как раз думал об этом перед твоим приходом, сынок, – признался Агасфер. – И для меня это тоже больно и странно… Не успели сфотографироваться как-то, все на потом откладывали.

Агасфер промолчал, вернулся от окна за стол.

– Из Японии я должен был поехать сюда, в Шанхай. Я согласился на эту командировку только затем, чтобы снова быть вместе с тобой и мамой. И однажды я получил телеграмму о том, что вы едете ко мне. Как я вас ждал, Андрей! – вырвалось у Агасфера. – Я купил для вас этот дом, за неделю или две превратил совершенно пустой двор в сад – для нее и для тебя, Андрей!

Агасфер уронил голову на протез и замер. Андрей боялся пошевелиться, задать какой-то вопрос. Ему показалось, что отец плачет – впервые на памяти сына.

Но прошло несколько минут, и Агасфер поднял голову – глаза его были сухими, а лицо спокойным.

– Да, твоя мама тогда спасла тебя, а сама спастись не успела… А теперь у нас даже нет ее фотографии…

Андрей выскользнул из кресла, подошел к отцу, обнял его.

– Я ни в чем не виню тебя, папа. А фотография… Пусть ее нет – зато я помню руки мамы. Прости, что я заставил тебя снова пережить тот страшный день, отец!

– Спасибо тебе, Андрей. А теперь иди, я хочу немного побыть один. И я помню, что обещал тебе поездку в храм нефритового Будды[44], завтра же мы обязательно побываем там!

Покидая кабинет отца, Андрей при упоминании о храме скривил губы и на мгновение закатил глаза: эта экскурсия его совершенно не привлекала. Но обижать отца не хотелось: храм так храм…

Агасфер проводил ладную фигуру сына одобрительным взглядом и понимающей улыбкой: нему не нужно было заглядывать Андрею в лицо, чтобы увидеть на нем легкую гримасу неудовольствия. Восточная культура сына пока не привлекала. Ничего, повзрослеет, и еще спасибо скажет отцу за его настойчивость!

Осень и первая половина зимы прошла для Агасфера в хлопотах и мелкой суете. Он по-прежнему принимал нечастые поручения клиентов, прельстившихся вывеской «Детективное бюро Берг & Берг». Клиентов интересовало финансовое положение нынешних и будущих деловых компаньонов – никто не хотел рисковать. От слежки за подозреваемыми в неверности супругами он продолжал отказываться.

В январе 1921 года в Шанхае неожиданно, без обычного предупреждения, появился Осама-старший. Вся команда Агасфера была в сборе: чтобы не терять времени даром, тот натаскивал Андрея, Медникова, а заодно и Безухого с Линем по методикам будущих опросов населения в тех места, где через полгода им предстояло работать. Едва секретарь доложил о визите гостя, как тот сам, не слишком церемонно отодвинув его плечом, зашел в кабинет.

Не успев подивиться неожиданному визитеру, Агасфер поднялся ему навстречу из кресла. Вслед за ним поднялись и остальные.

Осама тоже умел быть вежливым. Несмотря на свой генеральский чин (хоть и явился нынче в штатском), он поклонился, и только после этого пожал протянутую Агасфером руку. Остальных приcутствующих генерал словно не заметил.

– Здравствуйте, господин Берг. Я не помешал?

– Здравствуйте, Осама-сан. Чего ж не предупредили о своем визите? Я бы вас встретил…

– Так сложилось, – неопределенно махнул рукой японец.

– Вы нынче один? – поинтересовался Агасфер, намекая на отсутствие Осамы-младшего.

Не ответив, Осама внимательно осмотрел полки и шкафы.

– Бренди? – догадался Агасфер. – Прошу, присаживайтесь, сейчас я все устрою…

– Да, спасибо. Немного льда, но без содовой, – японец уселся в кресло, еще раз огляделся с видом человека, давно не бывавшего в знакомом доме. – Я смотрю, у вас кое-что изменилось…

– Вы имеете в виду это? – Агасфер мотнул головой в сторону макетов земной поверхности и строения земной коры. – Пришлось обзавестись на всякий случай, знаете ли… И проверка, по-моему, уже была.

– Это все потом! – махнул рукой Осама, протягивая хозяину опустошенный стакан. – А сейчас чем заняты, если не секрет? Учите команду основам сейсмологии?

– В нашей команде достаточно и одного специалиста, – улыбнулся Агасфер. – Наша тема занятий несколько иная: я учу людей технике опросов людей. Но если у вас что-то срочное, Осама-сан, мы можем прерваться…

– Техника опросов? – переспросил японец. – Это, наверное, любопытно. И где-то даже в плоскости моих профессиональных интересов. Вы позволите поприсутствовать, господин Берг?

– Ради бога! Садитесь, садитесь, господа, – повернулся Агасфер к топчущимся на месте друзьям. – По вашим глазам видно, что вы уже предвкушали отдых, но увы…

Команда без особого желания расселась по местам, с любопытством поглядывая на неожиданного гостя, приканчивающего вторую порцию бренди.

Агасфер откашлялся с видом учителя и начал:

– Итак, господа – Николо Макиавелли. Итальянский мыслитель, философ, писатель, политический деятель. Он занимал пост секретаря второй канцелярии, отвечал за дипломатические связи республики, писал военно-теоретические труды. Выступал сторонником сильной государственной власти, для укрепления которой допускал применение любых средств, что выразил в прославленном трактате «Государь». Эту же книгу я возьму на себя смелость назвать учебником для лжецов.

При последних словах Осама иронично поднял левую бровь и сделал основательный глоток из стакана. Покосившись на него, Агасфер продолжил:

– По мнению Макиавелли, жизнеспособными государствами в истории цивилизованного мира были как раз те республики, граждане которых обладали наибольшей степенью свободы, самостоятельно определяя свою дальнейшую судьбу. Он считал независимость, мощь и величие государства тем идеалом, к которому можно идти любыми путями, не задумываясь о моральной подоплеке деятельности и о гражданских правах. Он, насколько я помню, является автором термина «государственный интерес», – внушительно поднял палец Агасфер. – Термина, который оправдывал право государства действовать вне закона, который оно же и призвано гарантировать, в случаях, если это соответствует «высшим государственным интересам». Правитель ставит своей целью успех и процветание государства, а мораль и добро при этом отходят на последний план. Книга «Государство» представляет собой своеобразное наставление по захвату, удержанию и применению государственной власти.