15—17 июля, переодетые в красноармейскую форму украинские националисты из батальона «Нахтигаль» и немцы 1-го батальона «Бранденбург-800» совершили нападение на штаб одной из частей Красной Армии в лесу под Винницей, но атака была отбита, нападающие рассеяны и частично уничтожены.

28 июля диверсанты 8-й роты полка «Бранденбург-800», также закамуфлированные в красноармейскую одежду, захватили и разминировали подготовленный к взрыву отступающими советскими войсками мост через Даугаву под Даугавпилсом. В ожесточенных боях абвер потерял командира подразделения, но все же рота удержала мост до подхода передовых частей немецкой армии «Север», рвущихся в Латвию.

29—30 июля тот же 1-й батальон, подкрепленный «Нахтигалем», занял Львов и взял под контроль стратегические объекты и транспортные узлы города. Затем военнослужащие абвера и весь состав батальона «Нахтигаль» по специальным спискам, составленным агентами краковского отделения абвера, осуществили массовые казни еврейского населения, а затем и польской интеллигенции во Львове.

Оценивая действия немецкого спецназа, следует отметить, что учебный полк особого назначения «Бранденбург-800», усиленный специальными ротами для выполнения особых заданий, был запланирован к использованию на совершенно других направлениях, в том числе для диверсионных действий против англичан на Ближнем Востоке. Однако немецкое командование сочло нужным в сжатые сроки переориентировать их вместе с опергруппами абвера и СД на расправу с противниками оккупационного режима в СССР, Греции и Югославии.

Давайте остановимся на двух особенностях подготовки немецкого спецназа и его использования в начальном периоде войны против нас. Во-первых, перед ним ставились узкие боевые задачи действий в прифронтовой полосе и в ближайших тылах Красной Армии. Диверсий в нашем глубоком тылу, за исключением бакинских нефтепромыслов, немецкое командование не планировало. Во-вторых, формирование спецназа и агентурных групп в нашем тылу из эмигрантов противник вынужден был проводить, используя антисоветский и антироссийский потенциал только определенной части эмиграции. При существующем недоверии к белой эмиграции о массовой вербовке не могло идти и речи. Это существенным образом ограничивало сферы разведывательно-диверсионной деятельности абвера на Восточном фронте.

Специальное подразделение абвера — штаб «Вали» для действий против СССР в условиях военного времени был развернут противником лишь к середине мая 1941 года вблизи Варшавы.

Интересна судьба некоторых известных мне руководителей немецкой разведки. Почти все они после войны оказались захваченными нами. В плен попал полковник Э. Штольце, возглавлявший диверсионные операции абвера, заместитель генерала Лахузена, генерал Бентивини, под чьим руководством проводились контрразведывательные операции абвера за границей, генерал Г. Пикенброк начальник отдела «абвер — заграница» в 1938–1943 годах.

Показания захваченных в плен руководителей абвер рассылались в 1945–1948 годах для ознакомления начальникам самостоятельных служб и подразделений НКВД-МГБ СССР. Сейчас этим материалам уделяется недостаточное внимание. Между тем из их показаний видно, что, хотя подготовка к войне с Советским Союзом велась давно, конкретные задачи немецкой разведке по обеспечению нападения были поставлены лишь за один — полтора месяца до начала войны. Развертывание германских войск для наступательных операций началось буквально за несколько недель до 22 июня. Конкретные же задачи, поставленные перед абвером в начале июня 1941 года, ограничивались лишь изучением и планированием операций в пределах фронтовой полосы.

Что собой представляли руководители немецкой разведки? Например, шеф абвера—1 генерал-лейтенант Ганс Пикенброк был кадровым военным. Шеф абвера-2 генерал-майор Эрвин Лахузен руководил немецкой диверсионной работой против Англии, США и Советского Союза. Он стал работать в абвере лишь в 1938 году, перейдя из австрийской военной разведки после аншлюса Австрии. Но и до этого он тесно сотрудничая с немцами против Чехословакии.

Хотелось бы отметить еще один момент, связанный с судьбой руководителей немецкой разведки. Когда в 1943 году Гитлер разогнал абвер, передав его в аппарат под контроль службы безопасности СД, те, кто попал под подозрение как участники оппозиции Гитлеру, были отправлены общевойсковыми командирами на фронт.

Мне запомнились материалы допросов бывшего командира пехотной дивизии германской армии генерал-лейтенанта Ганса Пикенброка. Человек, который, как уже говорилось, занимался агентурно-оперативной работой, был назначен командиром обычной пехотной дивизии.

Как следует из его показаний, никаких приказов, связанных с подготовкой плана «Барбаросса», он не получал, хотя приказы и установки в связи с подготовкой к войне с Россией существовали. В марте 1941 года об этом шел разговор с Канарисом и в то время полковником Лахузеном. Только в мае 1941 года он был проинформирован в самом общем виде о том, что война, возможно, начнется в первых числах июня 1941 года. Отмечу, что Пикенброк поддерживал рабочую переписку с начальником отдела иностранных армий генерального штаба сухопутных войск вермахта генералом В. Типельскирхом, написавшим потом «Историю Второй мировой войны». Эта книга издана и у нас. В рабочих отношениях он был и с начальником отдела иностранных армий «Восток» полковником В. Кинцелем, которого сменил Р. Гелен, руководивший немецкой военной информационно-аналитической службой в годы войны и в 1950–1970 годы возглавивший разведку ФРГ.

По показаниям Пикенброка, задания военной агентуры накануне войны сводились в основном к проверке старых разведывательных данных по Красной Армии, а также по уточнению дислокации советских войск в приграничных округах.

Какие методы использовали немцы? Пикенброк говорил, что было направлено значительное количество агентуры в районы демаркационной линии между советскими и германскими войсками. В разведывательных целях использовались германские подданные, ездившие по различным делам в СССР, а также проводился опрос лиц, ранее бывавших в СССР.

После пленения Пикенброка держали, как говорится, про запас. Не исключалось, что он мог понадобиться. Лишь 26 марта 1952 года Военной коллегией Верховного суда СССР он был осужден, позднее, в 1955 году, репатриирован по амнистии в ФРГ.

Несколько слов о штабе «Вали» — специальном органе абвера по тайной войне против СССР. Его возглавлял Баум — специалист по России в звании майора. Это показатель того, что противник, уверенный в быстрой победе, не развернул против нас центральный аппарат абвера, надеясь, что он свою работу по агентурному проникновению, насаждению у нас нового порядка совместно со службой безопасности осуществит после решения главной задачи — молниеносного разгрома Красной Армии, который мыслился в основном в приграничном сражении. Недаром ведь 7 мая 1941 года руководитель военной разведки Канарис и немецкий военный атташе в Москве, докладывая Гитлеру о соотношении сил, высказывались о предстоящей войне как о быстротечной кампании.

Из анализа разведывательно-диверсионных операций противника в начале войны мы видим, что он был хорошо подготовлен и целенаправленно использовал против нас диверсионные группы в прифронтовой полосе. Нами был сделан вывод, что необходимо значительно усилить противодиверсионное обеспечение и охрану важных объектов в тылу. А ответные удары мы можем наносить специально подготовленными группами.