не успевал что-либо предпринять. Я даже не успевал сплести заклинания. Да о чём я вообще говорю, мне даже пошевелиться было сложно из-за столь стремительного оттока энергии из тела.

Видя же как быстро иссушается тело узилища, мне становилось плохо. Если оно будет уничтожено таким образом, то это скорее всего будет означать что призванная нами тварь была убита. Этого позволить я уже не мог. А потому из последних сил столкнул стеклянный шар, стоящий на специальном пьедестале.

Это был особый управляющий артефакт. По средством него можно было управлять всей сложной магической машинерией этого места. Однако он нёс в себе и другую, обособленную функцию. При его уничтожении, комплекс, в котором и находилось узилище, накрывался особым пологом.

Этот полог, по вложенным в него силам, должен был обладать по истине запредельными характеристиками. Если никто ничего не на путал, то при его разворачивание это место должно будет буквально отрезать от окружающего мира. Всего у нас два таких артефакта, основной и запасной. Запасной, конечно, не такой мощный, но его должно будет хватить для дальнейшего управления этого места.

Меня за разрушение подобного артефакта по головке не погладят. Но ситуация сейчас была такова, что ничего иного я просто предпринять не мог. А потому с каким-то ужасом и восторгом наблюдал за тем, как эта хрустальная сфера разбивается о каменный пол будто это и не могучий артефакт, а простая стекляшка.

Однако, сфера ещё не успела даже начать толком разрушаться, а от неё во все стороны начала расходиться волна разворачивающегося полога. Он был настолько мощным и плотным, что это можно было видеть даже невооружённым взглядом. И чем сильнее он разворачивался, тем отчётливее я чувствовал, как потоки окружающей нас энергии мира отрезаются от этого места.

На разворачивание полога ушли какие-то секунды. И каково было моё удивление, когда я понял, что полог отрезал не всё. Осталась ещё одна связующая весь остальной мир с этим местом. И эта ниточка тянулась от тела узилища уходя куда-то на нижние планы бытия мира.

Но и это не продлилось долго, ещё через пару секунд по этой сильно истончившейся ниточки проскочил сильно ослабленная, скорее напоминающая какую-то бледную тень, а не, хоть и частичку, но великой сущности. И только стоило ей проскочить в узилище, как и эта ниточка оборвалась, а ситуация вокруг начала стабилизироваться. Во всяком случае прекратился тот бешенный отток энергии.

Стоило мне только чуть расслабиться и вытереть трясущейся от страха и переутомления рукой пот, как полог сотряс невероятный по силе удар. Нечто, видать то, из-за чего и начался весь этот хаос, и от чего бежала адская тварь, пришло вслед за ней. И её не волновал полог, что должен был скрыть всякие следы и даже стереть их присутствие из мира.

Это нечто продолжало сотрясать полог и с каждым новым ударом полог всё сильнее и сильнее трещал по швам. И когда он уже начал рассыпаться мелкой магической пылью, всё так же резко и закончилось. Только алая вспышка мелькнула за одной из трещин в пологе и всё затихло.

Да, давно он не испытывал такого страха. За его более чем тысячелетие это чувство не часто его посещало. А вот за прошедшие пару лет это было уже второй или даже третий раз. От чего он сам на себя разозлился. Эта же злость и предала ему сил действовать.

Остатки полога продержались ещё секунду, и он окончательно разрушился. Однако он уже раздавал команды своим подчинённым, где, словом, а где и пинком заставляя их шевелиться. Наказания ни ему не им не избежать, но его можно и нужно минимизировать.

Поглощённый делами он не обращал внимание на узилище, но, когда он раздал почти все приказы, отослав своих подчинённых, да и сам спешил покинуть главный зал, и ему найдётся чем заняться, он кинул взгляд на тело. Когда-то это было красивое, принадлежащее его народу тело. Сейчас же оно совсем не походило на гордых и красивых, даже на смертном одре эльфов.

Сейчас оно походило на какую-то трухлявую и готовую рассыпать даже от лёгкого дуновения ветерка. Некогда красивые каштановые волосы почти полностью высыпались. Да и то, что осталось и то, что валялось на полу нельзя было назвать на красивые локоны. Сейчас они больше походили на длинных и тонких червей.

Да, эти преображения начались ещё когда в это тело подселили эту адскую тварь. Однако если на голове эти черви ещё шевелились и хоть при очень большом старании могли выглядеть нормально. То вот те, что были на полу уже начали гнить и напоминали бесформенную слизь.

Кожа век одновременно покраснела, так будто глаза под ними были сильно воспалены, и посинела, как от недельного недосыпа. При этом сами глаза сильно ввалились в череп. Сам же череп сейчас напоминал скорее высушенную мумию. Просто обтянутый какой-то пожелтевшей и посеревшей кожей.

Ногти на руках и ногах отвалились, а на их месте формировалось что-то мерзкое и неприятное, и это нечто шевелилось. Суставы сильно выкрутило и вот так вот с ходу можно было сказать, что это тело, во всяком случае в таком состоянии, само ходить точно не сможет.

Были и другие печальные последствия, как подселения, так и резкого оттока энергии. Это общая худоба тела и множественные гноящиеся язвы по всему телу. А из-за очень медленного, где-то раз в минуту, дыхания и просто омерзительного запаха, казалось, что это тело и вовсе мертво.

«Ничего, мы им ещё покажем, — подумал я, тогда и мысленно попрощавшись вышел из комнаты, — Брат, твоя жертва будет не напрасна».

Это был последний раз, когда я видел тело своего брата. Именно он, а точнее из-за аномалии его тела, он был выбран нашей организацией, как будущий сосуд и узилище для твари. Его тело несло в себе изъян, сам по себе он не мог владеть магией, но при этом он мог хранить её в своём теле просто неприличные по размерам количества, не один артефакт на такое был не способен.

Они были близнецами, такими разными, но такими близкими. Они вместе решили идти по пути тлена. Но если у него был талант в магии, то у его брата нет. Однако он делился со мной своей мощью. Что и позволило нам занять одну из лидирующих мест в организации. А также призвать очень сильную тварь из глубин ада в роли моего фамильяра.

Одну из, но далеко не самую важную и уважаемую. Это и не позволило сместить его совсем,