должности. Поговаривали, что это решение его так обескуражило, что выйдя из здания на Старой площади, где ему сообщили об отставке, он сел не в свою «Чайку»…

V. Последние годы

1. Счастливый случай

В начале 1986 года Вилен Апакидзе смог перевести дух. Он избежал очень больших опасностей, буквально по краю прошел. К нему возвращаются силы. Он ищет себя в новой жизни.

Вилен знает, что опыт, наработанный им в ОРЧ, будет востребован в ближайшее время. Появятся в МВД структуры по борьбе с коррупцией, организованной преступностью. Его соратникам, которые помоложе, недолго работать экспертами в НИИ, рядовыми оперативниками за Полярным кругом и в Средней Азии, куда их загнала некомпетентная милицейская власть. Самому Апакидзе возврата в органы внутренних дел нет. Возраст, состояние здоровья, заключение неврологов. И не только это. По заслугам ему полагается генеральская должность, но кто ему ее предложит? У него больше нет покровителей, он «ничей».

Активная натура нашего героя жаждет нового поля деятельности.

Он мечтает поселиться за городом на даче (которой у него нет), оборудовать мастерскую. В мегаполисе Вилену тяжело дышится — сказываются последствия давней автоаварии, когда он сильно ушиб легкие.

В этих условиях счастливой для нашего героя стала его встреча с академиком Абелом Аганбегяном. Их знакомство переросло в сотрудничество, затем в крепкую многолетнюю дружбу. Дача Аганбегянов станет для бывшего сыщика вторым домом, удобной и надежной гаванью. Он сделается близким человеком для академика и всей его семьи.

При каких обстоятельствах произошло знакомство выброшенного на обочину сыщика и одного из самых известных в стране ученых-экономистов, представителя академической элиты? Что их сблизило? Рассказывает Абел Гезевич:

«Когда я переехал в Москву, меня назначили председателем комиссии по развитию производительных сил при президиуме Академии наук — сокращенно КЕПСа. Ее создал академик Вернадский в 1915 году. Это небольшое подразделение насчитывало примерно 60 сотрудников — геологов, специалистов по водным ресурсам, технарей, экономистов, социологов. Мы занимали одно из маленьких старых зданий неподалеку от метро „Парк Культуры“. Оно нуждалось в капитальном ремонте, и нас оттуда все время пытались выселить. Мне нужен был помощник по хозяйственной части. Тут-то журналист Милиневский, входивший в редколлегию газеты „Труд“, мой старый знакомый, и порекомендовал мне Вилена Апакидзе. Милиневский представил его так: генерал в отставке, возглавлял серьезное подразделение по борьбе с организованной преступностью, был доверенным лицом Щёлокова, за что и пострадал от Федорчука.

Мы встретились с Виленом. У нас сразу сложились хорошие отношения. Он довольно энергично взялся за дело (в должности и.о. старшего научного сотрудника КЕПС Президиума АН СССР. — Авт.). В то время я приобрел у вдовы генерала дачу на Ярославском шоссе. Она была пригодна для проживания, но ее требовалось достраивать — пол покосился, веранда отошла от основного здания, русская печь дала трещину. Узнав об этом, Вилен попросил разрешения там жить. Мы выделили ему две комнаты на втором этаже. Бригада строителей стала работать под его руководством. Он сам был мастером на все руки и большим выдумщиком на всякие конструкции. Особенно Вилен любил машины: он покупал старые „мерседесы“, доводил их до ума и на них ездил. Помнится, сотрудничал с одним сервисом по ремонту иномарок в Мытищах. Мой сын Рубен тоже любил машины, и как-то на этом сервисе стажировался целое лето, собирая и разбирая автомобили. Ему за успехи подарили одну шину — он очень этим гордился. Апакидзе отличался исключительной наблюдательностью: подчас одного взгляда на человека ему было достаточно, чтобы составить о нем мнение.

Вспоминаю несколько своеобразных случаев. В Академии народного хозяйства при правительстве РФ (А. Г. Аганбегян являлся ее ректором в 1989–2002 годах. — Авт.) мы строили здание из стекла. Однажды ко мне приходит подозрительного вида человек, явно из бандитов, и говорит, что они готовы охранять это здание за большие деньги. Я отвечаю ему, что в бюджете нашего государственного учреждения нет такой статьи расходов. Прощаемся. Вскоре неизвестные разбивают у нас несколько дорогих стекол. Опять предлагают встретиться. Вилен взялся с рэкетирами переговорить. Появляется их представитель, Вилен уединился с ним в кабинете. Через некоторое время зашел ко мне с вопросом: „Сколько с них взять за ущерб? Я их припугнул, готовы откупиться“. Оплатили они нам разбитые стекла, и больше у нас не появлялись.

Я меня была машина „Ниссан Патрол“, с лебедкой впереди (Вилен очень ее ценил, бревна с ее помощью таскал на участке). Однажды едем с ним, он за рулем. Нас пытаются подрезать „жигули“ с несколькими парнями в салоне. Один из них вытаскивает пистолет и делает знак остановиться. Показываю на него Вилену. Тот обращается к ним: „Что надо?“ Ему грубо отвечают. Тогда Вилен резко выворачивает руль, и „жигуль“ валится в кювет.

Еще один случай. В 1991 году к нам на участок под выдуманным предлогом зашли приезжие из Молдавии. У дома стоял „мерседес“ Вилена — старенький, зеленого цвета, собранный его руками. Он их явно заинтересовал. Вилен понял, что ночью они полезут. Зарядил дробью два ружья, одно дал мне. Я хорошо стреляю, но применять оружие против людей наотрез отказался. Под утро они действительно полезли через забор. Вилен высунулся из окна и предложил им уйти по-хорошему. Воры ответили: „Дед, мы только приемник из машины возьмем!“ Тому из них, кто подошел к машине, он попал дробью в ягодицу. Раненый истошно заорал: „Умираю!“ В соседних дачах стали освещаться окна. Вилен разрешил тем, за забором, увезти пострадавшего в больницу. Потом приходили милиционеры разбираться. Сказали: „Жаль, что не на поражение стреляли, спасения нет от этих жуликов“. Вилен очень переживал случившееся. Он наварил куриного супа и отправился проведать раненого. И позже носил ему продукты. А воры еще и спасибо сказали Вилену! Они отбыли наказание, получили удостоверения личности и стали гражданами России. Этого они и добивались. Оказалось, что получить гражданство России проще всего через тюрьму!

Некоторое время спустя мы с женой пошли на рынок. И там нам сказали: „У вас в поселке ненормальный живет, во всех прохожих стреляет!“ С того случая воры стали нашу дачу обходить стороной.

Вилен никого не боялся. Не носил с собой ни ножа, не пистолета. Хотя большой физической силой не отличался. Был бесстрашным. Философски относился к тому, что с ним может произойти. Он много курил, не берегся. Отличался неприхотливостью в быту. Многим помогал, а сам редко о чем-либо просил — гордым был».

На даче академика Аганбегяна стало происходить много интересных событий с того момента, как там обосновался Вилен Апакидзе. Подробнее об этом расскажут близкие Абе-ла