Она искоса взглянула на него. Он крепко сжал челюсти, но только это и было единственным признаком его возбуждения. Она дрожала от страха, но он не набросился на нее, как она ожидала. Наоборот, он сделал так, как сказал, и подвел ее к своим тетушкам.

— О, дорогая Джорджи, — сказала Эдвина, хватая ее за руку и обнимая ее. — Мы так беспокоились о вас! Уехать, ничего нам не сказав.

— Я так сожалею, — ответила она, сжимая руку старой дамы. — Я… должна была уехать, но мне не следовало делать этого, не предупредив вас. Я не хотела, чтобы вы беспокоились.

— Ваша тетушка здорова? — вступила в разговор Милли.

— Да, она… — Джорджиана замолчала, только сейчас сообразив, что ей больше не приходится смотреть на тетушку Тристана сверху вниз. — Вы ходите?

— С помощью трости, но хожу. Так что же с вами случилось? Тристан рассердил вас?

Она чувствовала его взгляд, но не хотела смотреть на него.

— Мне просто необходимо было уехать. И посмотрите на себя! Вам больше не нужна моя помощь.

— Нам приятно ваше общество, дорогая.

— А мне — ваше. Я очень скоро навещу вас, обещаю.

— Пойдемте, Джорджиана, я принесу вам стакан пунша, — вмешался Тристан.

— Я не…

— Пойдем со мной, — понизив голос, повторил он.

На этот раз он предложил ей руку, и в присутствии наблюдавших за ними тетушек она не осмелилась не принять ее.

— Милорд, я…

— Ты боишься меня? — по-прежнему тихо спросил он.

— Боюсь? Н-нет. Конечно, нет.

— Почему нет? Тебе следовало бы бояться. В любую минуту я могу погубить твою репутацию.

— Я не боюсь, потому что сделала то, чего ты заслуживал.

Тристан, насмешливо улыбаясь, приблизил к ней лицо.

— Чего же именно я заслуживал?

С противоположной стороны комнаты тетя Фредерика с тревогой наблюдала за ними. Рядом с ней с воинственным видом стоял Грей. Джорджиана взглянула на Тристана.

— Нам не следует обсуждать это здесь.

— А в другом месте ты не захочешь со мной встретиться. Ответьна этот проклятый вопрос. Это была месть?

— Месть? Нет. Это… я…

— Знаешь, что я думаю? — еще тише спросил он, накрывая ладонью ее руку, лежавшую на его согнутом локте.

Для наблюдателей этот жест, без сомнения, означал ласку. Никто и не подозревал, что он держал ее руку железной хваткой, так чтобы она не смогла вырваться, даже если бы попыталась.

— Тристан…

— Думаю, ты все-таки боишься, — прошептал он, — потому что тебе приятно быть со мной.

— О нет. Дело не в этом. Пусти меня.

Он тотчас же отпустил ее.

— Ты решила нанести мне рану раньше, чем я сделал бы это сам.

— Глупости. Я ухожу. И не иди за мной.

— Я не пойду… если ты оставишь для меня вальс.

Она остановилась. Этого не должно было случиться. Предполагалось, что он поползет к Амелии Джонс и будет ей хорошим мужем. Надо убедиться, что он понял — ее урок не имел ничего общего с местью. Если для этого надо танцевать с ним, она будет танцевать.

Троил: Вы лишили меня всех слов, леди.

Пандар: Словами не заплатишь долг, ей нужны поступки.

У. Шекспир. Троил и Крессида. Акт III, сцена 2

Он ожидал злорадства, презрения, высокомерной холодности, а Джорджиана трепетала. Несмотря на то что виконта бесила ее самонадеянность — похоже, она всерьез думала, что может проучить его, — Тристан вынужден был признать, что все теснее переплетаются их жизни.

Он видел, как она подошла к своим подругам, наблюдал за каждым ее жестом, за тем, как она держала себя. Она была оскорблена, а этого он не мог понять, поскольку он не ушел от нее и не просил ее уйти. Тристан был близок к тому, чтобы попросить ее выйти за него замуж. Лучшего нельзя было и желать: все его денежные затруднения будут решены, а женщина, в которую влюблен, окажется в его постели. Он явно что-то упустил, и все ответы были у Джорджианы.

Тристан досконально изучил ее записку, пока каждая помарка, каждый завиток не запечатлелись в его памяти. Здесь все имело определенное значение, но он никак не мог уловить какое.

— У тебя такой вид, как будто ты сейчас проглотишь ее, — тихо произнес за его спиной Брэдшо. — Ради Бога, смотри на кого-нибудь другого.

— Меня не интересует твое мнение. Иди приставай к адмиралу или займись чем-нибудь еще. Брэдшо поднял руки.

— Веди себя осмотрительнее, Дэр, и не забудь, что я предупреждал тебя.

Тристан не успел ответить, как Брэдшо исчез. Брат был прав. Шесть лет назад он довел себя до изнеможения, стараясь заглушить слухи, а сегодня вел себя как взбесившийся бык.

— Добрый вечер, Тристан.

Он оглянулся.

Амелия, одетая в голубое газовое платье, изящно присела перед ним.

— Я решила осмелиться и пригласить вас на танец, — улыбнулась она, демонстрируя ямочки на щеках.

— Благодарю вас, но я не намерен здесь долго оставаться. У меня есть… неотложные дела.

Извинение прозвучало неубедительно, но у него не было желания придумывать что-нибудь более правдоподобное или слушать ее глупую болтовню. Тристан сдержанно поклонился и направился тайком следить за Джорджианой.

Она, казалось, всеми силами старалась держаться от него подальше, укрывшись в дальнем конце зала. Болтала с подругами, время от времени смеялась нервным смехом, словно пытаясь убедить всех, что ей очень весело. Он ей не верил.

Наконец леди Гортензия сделала знак музыкантам, и отдельные группки беседовавших направились в центр зала. Тристан знал, что первый вальс Джорджиана должна танцевать с ним.

Ему пришлось переждать две кадрили и контрданс, наблюдая, как она кружится по залу с лордом Лаксли, очевидно получившим прощение за перевернутую тележку с апельсинами, затем с Фрэнсисом Хеннингом и Греем. Утешало лишь, что еще не появился Уэстбрук.

Когда оркестр заиграл вальс, она стояла со своим кузеном и его молодой женой Эммой. Тристан, заставляя себя не торопиться, неспешным шагом подошел к ней.

— Кажется, это наш танец, — медленно произнес он, подавая ей руку и стараясь своим видом не вызвать подозрений, что он задумал утащить ее и потребовать объяснений.

Грей нахмурился.

— Джорджиана устала. Ты не возражаешь, если…

— Да, возражаю.

Глядя на Джорджиану, он чувствовал, что герцог все больше негодует. Если Грею хочется подраться, он с удовольствием окажет ему эту услугу.