— Отвали.

— Кто твой шеф? Хочу поговорить с ним.

«Отведи меня к своему начальнику»? Мужик был или психом, или просто идиотом.

— Да пошел ты.

Мужик не шелохнулся, просто стоял, неестественно подогнув бедро, а потом достал что-то из кармана своей куртки. Полиэтиленовый пакет с белым порошком, навскидку примерно полграмма.

— Это на пробу. Отдай своему шефу. Цена восемьсот крон за грамм. И осторожно с дозировкой, разделите это на десять доз. Я вернусь сюда послезавтра в это же время.

Мужик протянул мне пакет, повернулся и поковылял прочь.

При обычных обстоятельствах я бы выбросил его пакет в ближайшую урну. Я даже не мог продать его дерьмо от своего имени, ведь мне надо было поддерживать репутацию. Но было что-то в сиянии глаз этого психа. Как будто он что-то знал. Поэтому по окончании рабочего дня, когда мы рассчитались с Андреем, я позвал Олега и Ирену в Героиновый парк. Мы поинтересовались у местных обитателей, не хочет ли кто из них побыть подопытным кроликом. Я уже однажды присутствовал на тестировании вместе с Туту. Когда в городе появляется новый товар, его везут туда, где собираются самые конченые торчки, готовые попробовать все, что угодно, если это бесплатно. Им плевать, расстанутся ли они с жизнью после этого тестирования, потому что смерть и так поджидает их за ближайшим углом.

Четверо выразили желание поучаствовать в эксперименте, но заявили, что согласны принять только неразбодяженный товар в соотношении ноль-десять. Я сказал, что это совершенно неактуально, и желающих осталось трое. Я раздал им дозы.

— Маловато! — прокричал один из торчков с дикцией как у инсультника.

Я попросил его заткнуться, если он хочет получить десерт. Ирена, Олег и я сидели и смотрели, как они ищут вены между запекшимися кровавыми корками и на удивление уверенно делают инъекции.

— Ох, черт… — простонал один.

— Фу-у-у-у, — завыл другой.

Потом стало тихо. Совсем тихо. Будто мы послали в космос ракету и полностью утратили с ней контакт. Но я уже знал, успел увидеть в экстатическом выражении их глаз, пока они не улетели: «Хьюстон, у нас нет проблем». Когда они вернулись обратно на землю, было уже темно. Путешествие их длилось больше пяти часов, в два раза дольше, чем обычное героиновое забытье. Мнение участников тестирования было единодушным. Они никогда не пробовали ничего, что бы так отключало. Они хотели еще, хотели все, что осталось в пакете, немедленно, пожалуйста, и побрели к нам, как зомби в клипе «Триллер». Мы громко рассмеялись и ушли.

Спустя полчаса мы сидели на моем матраце в репетиционном зале, и мне предстояло немного пораскинуть мозгами. Тренированный торчок за один укол обычно вводит себе четверть грамма уличного героина, а в нашем случае самые опытные нарки в городе улетели выше хреновой Богоматери с четвертой части этой дозы! Мужик дал мне чистый товар. Но что это? Порошок выглядел и пах как героин и имел консистенцию героина, но пятичасовой кайф от такой маленькой дозы? В общем, я понял, что в руках у меня золотая жила. Восемьсот крон за грамм, который можно разбодяжить три раза и продать за тысячу четыреста. Пятьдесят граммов в день. Тридцать тысяч прямиком в карман. Мой карман. И карманы Олега и Ирены.

Я рассказал им о коммерческом предложении. Объяснил цифры.

Они переглянулись. Они не пришли в восторг, как я рассчитывал.

— Но Дубай… — начал Олег.

Я соврал и сказал, что, пока мы не обманываем старикана, мы вне опасности. Сначала мы пойдем и скажем ему, что больше не будем на него работать, что мы приняли Иисуса или что-нибудь в этом роде. А потом немного переждем и начнем понемногу работать на самих себя.

Они снова переглянулись. И я внезапно понял, что между ними что-то есть, что-то, что я упустил и заметил лишь сейчас.

— Но дело в том… — сказал Олег, пытаясь зацепиться взглядом за стену. — Ирена и я, мы…

— Что вы?

Он завертелся, как разрубленный червяк, и в конце концов посмотрел на Ирену, прося о помощи.

— Мы с Олегом решили съехаться, — сказала Ирена. — Мы копим на кооперативную квартиру в районе Бёлер. Мы собирались поработать до лета, а потом…

— А потом что?

— А потом мы хотели закончить школу, — сказал Олег. — И может быть, продолжить учиться.

— На юридическом, — подхватила Ирена. — У Олега ведь очень хорошие оценки.

Она засмеялась так, как обычно хохотала, когда ей казалось, что она сморозила какую-то глупость, но ее щеки, всегда бледные, сейчас разгорячились и раскраснелись от радости.

Они снюхались и стали любовниками за моей спиной! Как же я этого не заметил?

— На юридическом, — сказал я и открыл пакетик, в котором еще оставалось больше грамма. — Разве не там учатся те, кто потом становятся большими полицейскими начальниками?

Никто из них не ответил.

Я вытащил ложку, которой обычно ел хлопья, и вытер ее о брюки.

— Что ты делаешь? — спросил Олег.

— Это надо отметить, — ответил я, насыпая в ложку порошок. — Кроме того, должны же мы сами протестировать товар, прежде чем будем предлагать его старикану.

— Значит, все в порядке? — сказала Ирена с облегчением. — Все будет так же, как и раньше?

— Конечно, дорогуша. — Я зажег зажигалку и поднес ложку к огню. — Это для тебя, Ирена.

— Для меня? Но я не думаю…

— Ради меня, сестричка. — Я поднял на нее глаза и улыбнулся. Улыбнулся той улыбкой, от которой она знала, что я знаю, что у нее нет противоядия. — Скучно летать одному, знаешь ли. Вроде как в одиночестве.

Порошок в ложке растаял и забулькал. У меня не было ваты, и я подумал, не процедить ли жидкость через отломанный сигаретный фильтр. Но раствор казался таким чистым. Он был белым и однородным. Поэтому я просто остудил его за пару секунд, а потом загнал прямо в шприц.

— Густо… — подал голос Олег.

— Надо нам поосторожнее, чтобы не было передоза, потому что здесь хватит на троих. Ты в числе приглашенных, друг мой. Но может быть, ты хочешь просто посмотреть?

Мне не надо было поднимать на него глаза. Я слишком хорошо его знал. С чистым сердцем, ослепленный любовью и в доспехах мужества, которое однажды заставило его сигануть с пятнадцатиметровой мачты в Осло-фьорд.

— Ладно, — сказал он и начал закатывать рукав рубашки. — Я с вами.

В тех же доспехах, благодаря которым он утонет, захлебнется, как крыса.

Я очнулся от стука в дверь. Казалось, в моей голове работают шахтеры, и мне было страшно сделать усилие и открыть один глаз. Утренний свет бил в щель между деревянными досками, приколоченными к окну и подоконнику. Ирена лежала на своем матраце, и я увидел ногу Олега в кроссовке «Пума Спид Кэт», торчащую между двумя гитарными усилителями. По звукам ударов в дверь я понял, что стоящий с другой стороны начал колотить в нее ногами.