и не психолог, разве что неплохо людей понимаю из-за богатого житейского опыта.

— Поехали к тебе в общежитие, поговорим с Дианой вместе, — решительно сказал ей, — и не волнуйся, будем по-любому это вопрос решать. Так продолжаться не будет.

Заметно успокоившаяся Галия радостно кивнула. Она пришла ко мне за поддержкой, и не обманулась в ожиданиях — я ей доказал, что на первом плане у меня не родственники, а она. Ох, далеко не у всех девушек так с парнями бывает! И она же в курсе, девушка она общительная, много разных житейских историй наслушалась.

Двумя часами позже мы выходили из ее общаги.

Разговор с Дианой ничего не дал. Это была попытка антрополога наладить контакт с агрессивным племенем дикарей, которые не говорят на его языке. Единственный результат — не съели, уже и хорошо. Диана кидала злобные взгляды, отвечала невпопад, пару раз устроила длинные слезные концерты с завываниями. У меня сложилась четкое убеждение, что она ни в чем не раскаивается, и что я был прав — Галию от нее нужно отселять. Причем срочно.

Поэтому вышли мы с чемоданом, в котором были сложены вещи Галии. И отправились на электричку, чтобы пока что заселиться к бабушкам. Жить там постоянно не вариант — вставать придется в пять утра, чтобы успеть на занятия. И толкучка в автобусах тоже оптимизма не добавит. Но лучше так, чем рисковать проживанием дальше совместно с Дианой. Галия уже обнаружила, что одно из платьев безнадежно испорчено из-за атак Дианы. Отстирать пятно от варенья она отстирала, но при этом ткань испортилась и рисунок почти стерся.

— Не волнуйся, это временно, — сказал я ей, — с завтрашнего утра начну интенсивно искать тебе съёмную комнату поближе к Горному.

— Может, лучше квартиру снимем, и будем вместе жить? — неожиданно сказала Галия, — там разница будет конечно, по цене, я узнавала, но я подрабатывать пойду.

— Я бы с радостью, но я не смогу просто жить с тобой в одной квартире, милая, на правах подружки, — сказал ей искренне, — ты мне очень нравишься, и мы точно перейдем определенную черту в наших отношениях, даже если будем жить в разных комнатах. Увижу, как ты ночью в трусиках рассекаешь, взреву, как пещерный человек, и уволоку тебя на плече в свою комнату. А мне шестнадцать лет, при том, что тебе восемнадцать. Неизбежно найдутся бдительные и наблюдательные недоброжелатели, и однажды, открыв дверь на звонок, мы обнаружим на пороге милицию, которая придет тебя арестовывать за растление малолетних. Тебя, а не меня, заметь. Может и не посадят, но с учебы точно выкинут, как и из Москвы, и мне совсем не хочется проверять, как именно все может сложиться, если мы попробуем.

Лицо Галии раскраснелось, когда я вел этот рассказ, и по глазам стало понятно, что она очень даже будет приветствовать, если я уволоку ее на плече куда-нибудь хоть прямо сейчас. Горячая она у меня штучка! Когда мы все же дорвемся до горячего, нужно убедиться, что кровать будет крепкой.

— Черт, ты прав, — голос у нее стал хриплым и сексуальным, — ты всегда прав, хотя это и бесит. Подождем эти пятнадцать месяцев…

— Пятнадцать месяцев, одну неделю и один день, — печальным голосом сказал я, — с третью.

Казалось, мы объехали половину Подмосковья, когда автобус все же свернул к нужному селу. Блин, да тут на велосипеде добраться можно в два раза быстрее. Правда, в теории — по деревенским дорогам после дождя велосипед не вывезет. Будешь его на себе тащить, пачкаясь о него же, и весь обляпаешься. Я бы еще смог, но не девушка, так точно.

Бабушки и обрадовались, и испугались, при нашем появлении. Войну прошли, и потом времена долго были тяжелые — есть откуда появиться привычке бояться. Да и чемодан Галии сам за себя говорил. Пришлось рассказать всю правду, чтобы не подумали, что что-то еще хуже случилось.

— Вот паскудина мелкая! — сказала Никифоровна, — совсем дура, эта Дианка! Забыла, что ее и не было бы в Москве, если бы ты ее не уговорил ехать поступать. Добро вообще не помнит.

Моя бабушка тоже ее поддержала, и тоже совсем не в дипломатических выражениях. Зато Галия купалась в море сочувствия, и ей резко полегчало.

Накормили нас, напоили, и быстро спать положили в разных комнатах — вставать-то в пять утра! Мне даже от занятий спортом пришлось отказаться — вставать в полпятого, чтобы бегать и отжиматься, проспав всего пять часов, было бы полной глупостью. У меня каждый день наполнен не розами и фиалками, а вполне серьезными делами, которые надо ответственно делать, а не в тумане недосыпа.

В Москве проводил Галию до ее автобуса, идущего в Горный институт, а сам рванул к себе на занятия.

В нашей тесной компании после картошки прибавилось народу. Виктор Макаров, с которым мы с Женькой оказались в одной тройке на уборке картошки, постепенно влился в наш общажный коллектив, хотя и был москвичом, и ездил спать домой. Однако он часто бывал в ДАСе, зависал и куролесил с нами и ребятами Булатова допоздна. Ариец принимал участие в наших посиделках, но дружеские отношения у него с нами так и не наладились полностью. Хотя, было заметно, что он старается. Наш коллектив не мог ему забыть то, как он задирал нос поначалу.

Вообще, у нас в группе заметно было расслоение по классовому признаку. Некоторых деток чиновников, военачальников и прочей партноменклатуры было видно издалека. Были нормальные люди, которые с юмором относились к своему положению, как Света Костенко. А были такие, что не приведи Господь!

Как раз сегодня группа гудела. Одна из наших девиц Алина Величко из какой-то очень непростой семьи поделила нашу группу на полноценных людей и так себе.

У нее скоро день рождения. И она не придумала ничего лучше, как отметить его в ресторане со своими сокурсниками.

Только, что как раз все и обсуждали сегодня, пригласила она не всех, а лишь достойных её светлости. И ладно бы она сделала всё это тихо. Но нет! Вся группа знала, что часть из нас приглашена через выходные в ресторан. Приглашённые открыто обсуждали подготовку к этому историческому событию, нисколько не стесняясь всех остальных.

В список избранных не попали все, кто жил в общежитии и ещё часть ребят и девчат из семей попроще.

То, что мы не попали в список «достойных», нас с парнями не задело. Но было очень неприятно, что нам это демонстративно дали понять. Лично я вообще не понял, зачем это было Величко нужно. Ну, считаешь ты, что круче других, ну и сопи себе от удовольствия тихонько в тряпочку. Зачем это надо всем показывать?

Шел на очередную пару со Светой Костенко. Я прямо её спросил, что это за финт ушами такой Величко продемонстрировала?

— Да дурочка просто… Не обращай внимания. — отмахнулась она. — Не все такие.

— Да я знаю, что не все такие. Только как она дальше собирается отношения с сокурсниками строить? После того, как, можно сказать, в глаза нам заявила, что мы второй сорт людей.

— Слушай, возьми и спроси у неё сам, если тебе так интересно. — ответила Света.

— А ты пойдёшь в ресторан? — спросил я. — Не хочешь отказаться и на место её поставить?

— Да я бы с удовольствием. — замялась Светка. — Но родители не одобрят… Там свои связи, понимаешь?

— Понимаю. — отозвался я.

Больше я её на эту тему ни о чём не спрашивал. Ей и так тяжело лавировать между нашими и вашими.

После пар у нас было очередное комсомольское собрание. Взяли на себя обязательства в рамках Ленинского зачёта хорошо учиться. Сатчану я позвонил в перерыве между последней парой и собранием, поэтому вышел из универа, в кои-то веки, одновременно со всеми.

У главного входа стояла «чайка». Красивая машина, я аж залюбовался.

— Ооо, — разочарованно протянул Витька Макаров, собиравшийся к нам в гости в ДАС. — Блин… Это за мной.

Он, недовольно опустив плечи, стал спускаться по лестнице. Мы с однокурсниками переглянулись недоверчиво и, переполняемые любопытством, последовали за ним. Увидев приближающегося Витьку, водитель «чайки» вышел из машины, открыл заднюю дверь и так и остался стоять, пока мы все, и парни, и девчонки не обступили машину.

— Что-то случилось? — спросил Витька водителя.

— Отец велел срочно дома быть. — пожал плечами тот.

Витька покорно залез на заднее сиденье и с сожалением в глазах помахал нам рукой на прощанье. Машина отъехала. А мы так и остались стоять.

— Вот тебе и Витька. — усмехнувшись, сказал Женя Булатов. — Кто бы мог подумать…

А я тайком подглядывал за стоявшей неподалеку Величко и её реакцией. Надо признать, потрясение у неё было конкретное. Витька ей сегодня все шаблоны разорвал. Ха-ха! У него калибр папы явно побольше оказался, чем у нее. А она сдуру его не пригласила на день рождения, не разобравшись.