— Может, ты и верно рассуждаешь, Петенька, — выйдя, наконец, из задумчивого состояния, откликнулась Светлана Ивановна, — однако папа вряд ли примирится с отсутствием наследника по мужской линии. Но я теперь твердо знаю одно: осуждать Дашеньку он не имеет права! Она ни в чем не виновата.

— Вот и я так считаю! Ну сама подумай: а что было бы, если у вас с папой родились одни дочки? Он ведь не бросил бы тебя из-за этого?

Мать и сын обменялись понимающим взглядом. Они были единодушны в оценке происшедшего и своем отношении к Даше.

После долгого перерыва Даша получила сразу два письма. Одно было от матери. В нем Анна Федоровна писала:

«Дорогая доченька! Мы с папой были очень рады твоей весточке, и особенно тому, что ты откровенно написала нам о своих переживаниях. С кем же еще ими поделиться, как не с самыми близкими людьми?

Известие о том, что у тебя новое увлечение, а быть может, и новая любовь, с одной стороны, нас, конечно, порадовало, но, с другой — все же озаботило. Радует, что это придаст тебе уверенности в своих силах и способности найти новое счастье. А огорчает, ты уж прости мать за откровенность, твоя поспешность и готовность броситься в объятия первого встретившегося достойного парня.

Не знаю, Дашенька, как далеко зашли ваши отношения, но мой материнский долг — напомнить тебе простую истину, о которой ты вполне можешь забыть в угаре горячих чувств. Я имею в виду достоинство и порядочность, которые должна сохранить женщина, если хочет, чтобы ее уважали. Не забывай, что ты венчана в церкви и пока еще не разведена! Если этот Боб тебя по-настоящему любит, то обождет, пока не станешь свободной.

Очень тревожит нас с папой и другое. Ты ведь сама нелестно отзывалась об американцах. Мы верим, что этот парень не такой, как они все, тем более в нем отчасти наша кровь. Но неужели, доченька, ты и вправду хочешь всю жизнь провести вдали от нас, от своей родины? Почему так низко себя ценишь? Ведь тебе мало равных и у себя дома! Почему считаешь, что, если разлюбила Петю, не найдешь свое счастье здесь, на родной земле?

Кстати, о Пете. Так получилось, что мы с ним встретились и поговорили. Он не собирается препятствовать разводу и твоему новому счастью. Но сказал, что любит тебя по-прежнему и во всем винит только себя. Говорит, что консультировался с лучшими специалистами, и они считают, будто твои дела не безнадежны, и он готов сделать для тебя все, если захочешь. Само собой, как и ожидалось, все обвинения с него уже сняты.

Подумай обо всем хорошенько, доченька! Ты ведь у нас умница. Главное, не сделай ошибки, оставшись жить на чужбине! Мы надеемся, что пребывание там — это временная работа, пока не восстановишь душевное равновесие. Все в нас противится тому, чтобы ты стала американкой.

В нашей жизни никаких перемен. Все мысли только о тебе. Желаем здоровья и всего самого доброго. Мама».

Чувства родителей, откровенно высказанные матерью, и их нежелание, чтобы дочь прочно связала свою жизнь с Америкой, были вполне предсказуемы и не вызвали у Даши удивления. Что ее поразило, то это перемена, происшедшая у Анны Федоровны по отношению к Петру. «Надо же! Неужели мама ему все простила? Наверное, это потому, что для нее он все же свой, а Роберт — чужак. Боится, и справедливо, что не вернусь в Россию. Интересно: что Пете сказали врачи?» — подумала она и впервые поймала себя на том, что рассуждает о муже без озлобления и обиды.

Второе письмо было написано Светланой Ивановной. В нем говорилось:

«Дашенька! Несмотря на то дурное, что произошло у вас с Петей, и твой скоропалительный отъезд в далекую Америку, я все еще считаю тебя женой своего сына. И буду считать до тех пор, пока вас не разведет суд! Казню себя за то, что слишком много внимания уделяла искусству в ущерб семье. Если бы не это, удалось бы избежать многих несчастий, в том числе и вашего разлада.

Пишу тебе, так как только вчера узнала от Пети о приговоре врачей и поняла причину твоего безнадежного отчаяния. И хотя теперь я полностью на твоей стороне, все же считаю, что ты роковым образом ошибаешься насчет моего сына. Он такой же мужественный и благородный, как отец, а Михаил Юрьевич, как бы ни мечтал о наследнике, не оставил бы меня, если бы Господь лишил материнства!

Ты, конечно, сразу скажешь: а как же с этим вяжется его измена? Нисколько не оправдывая сына, поскольку поступила бы так же, как ты, лишь могу, зная его, объяснить. К этому его толкнула уязвленная гордость, когда он счел, что ты им пренебрегаешь. Ну и, разумеется, физический голод. Это — проявление слабости с его стороны, но нужно все же учесть состояние нервного стресса, в котором находился Петя в связи с похищением сестер. Такое, он говорит, никогда с ним не повторится, и я ему верю.

Однако пишу тебе, Дашенька, не для того, чтобы оправдывать сына, хотя, чего скрывать: буду очень рада, если вы помиритесь. Ты знаешь главную мою заботу: мы все еще не нашли Оленьку. Вот и решилась попросить тебя нам помочь. С трудом удалось выяснить, что за нее уплатила посредническая фирма „Охрана здоровья нации“, находящаяся в Атланте. А увез дочку сотрудник этой фирмы некий Ричардсон. Если бы ты сумела побыстрее узнать их подробные данные: адреса там и прочее, это бы сильно продвинуло поиски.

Мне почему-то кажется, Дашенька, что не откажешь. Чтобы там ни было, но я не могу относиться к тебе, как к чужой. И не верю, что такая большая любовь, как у вас с Петей, может враз кончиться! Поэтому буду ждать ответа.

С пожеланием здоровья и успехов, твоя свекровь».

Письма, особенно второе, всколыхнули в Даше противоречивые чувства. Не то чтобы она ощутила сожаление о том, что порвала с Петром. Слишком свежи были обида и боль от потери ребенка, о котором она так мечтала. Но все же ей были приятны аргументы матери и свекрови, которые оправдывали мужа, и боль становилась уже не такой острой.

Ведь мама права: мне надо справиться со своей слабостью и отказаться от близости с Бобби, пока не оформлю развод, — подумав, решила Даша. — Ему это не понравится, но будь, что будет! Пусть уж лучше поможет мне выполнить просьбу Светланы Ивановны. Вот на что я потрачу все свободное время.

Не прошло и двух недель, как Светлане Ивановне пришло от Даши ответное письмо. В нем говорилось:

«Дорогая Светлана Ивановна! Спасибо за теплые слова и участие. Но прошу вас наших отношений с Петей не затрагивать. Слишком сильна еще эта боль, и необходимо время, чтобы она утихла. Ни к чему вам волноваться из-за этого, когда столько горя испытываете в связи с поисками Оленьки!

Можете не сомневаться: со своей стороны я сделаю все, что только в моих силах, чтобы помочь вам поскорее ее найти и вернуть домой. Ваша просьба уже мной выполнена. С помощью местных друзей удалось получить интересующие вас сведения, и ниже я их сообщаю.

Фирма, проворачивающая дела под вывеской Американской ассоциации по „Охране здоровья нации“, на самом деле является небольшим маклерским бюро с сомнительным происхождением капитала. Возглавляющий его мистер Маркус Донован, делец с криминальным прошлым, в настоящее время отбывает срок в тюрьме штата за неуплату налогов. Адрес офиса этой фирмы, имена всех членов правления, их должности и телефоны приведены в приложении к письму. Там же домашний адрес и телефон мистера Джеймса Ричардсона, который является менеджером фирмы и проживает в Атланте.